Пока развивалась их любовь, она сделала другое восхитительное открытие. Где-то между тринадцатью и четырнадцатью годами она потеряла всю стыдливость. Даже та чудесная первая ночь на горе Хигаши была перемешана со страхами о том, что подумает свет, если они будут вдруг обнаружены. Теперь, думала она, если вся Камакура соберётся здесь и увидит нас, лежащих в объятиях друг друга, с распахнутыми одеждами, с тесно соприкасающимися телами, пусть смотрят. «Я думаю, я должна буду наслаждаться этими взглядами. Я горжусь этим! Горжусь, что возбуждаю этого человека, этого воина, и вбираю его страсть в себя. Годы, проведенные с Кийоси, с Кублай-ханом, с Дзебу в Китае и даже с Хидейори, которого приходилось так много задабривать, – весь этот опыт позволил мне овладеть в совершенстве искусством любви. Я такой же победитель в сражении среди цветов, как Дзебу – победитель в сражении с мечом, и я хочу, чтобы весь свет мог видеть нас!..»

Она встала, взяв его за руку и увлекая за собой на ложе. Завязки её розово-лилового шёлкового одеяния развязались.

Когда она влекла его меж занавесей, она ближе присмотрелась к его телу под серой одеждой, которая раскрылась. Танико задохнулась от потрясения. Оно всё было в шрамах! Его шею и грудь покрывали большие и малые отметины, слегка бледнеющие на его коричневой коже. Она сорвала его одежду и увидела, что его плечи тоже покрыты шрамами. Она касалась шрамов кончиками своих пальцев, ощущая их толщину и твёрдость. Потом она положила руку на его грудь и начала плакать.

– Мой дорогой, что они сделали с тобой? Как, должно быть, ты страдал!

– Большинство этих ран я никогда не чувствовал, – прошептал он. – Ты причинила мне много больше боли, чем эти рубцы и шрамы.

– Не говори так, Дзебу!

– Ты не могла бы причинять мне боль, если бы я не любил тебя.

– Я доставлю тебе наслаждение, которое заглушит боль.

– Ты можешь дать мне больше, чем наслаждение, ты можешь дать мне счастье.

– Ты знал так много боли, – проговорила она. – Твоё тело так изрезано шрамами, такое жёсткое. Можешь ли ты еще чувствовать мое прикосновение?

– Может быть, я выгляжу как старый дуб в конце зимы, – прошептал он, тихо смеясь. – И может показаться сверхъестественным, что жизнь бурлит внутри.

Она притянула его к себе на постель. Их движения были одновременно красивы и ритмичны, как движения пловцов. Вместе они скользили по морю наслаждения, тёплому морю без берегов, поднимаясь и опускаясь на волнах. Она забыла, где она была, она забыла время и возраст, она забыла, что она была Ама-сёгун, а он был зиндзя, монах-воитель. Она была женщиной, наслаждающейся телом мужчины. Больше ничего. Но и не меньше.

Когда наконец они легли бок о бок, изнурённые блаженным экстазом, она погладила свое старое деревянное подголовье.

– Хорошую историю я расскажу сегодня своей подголовной книжке!

– У тебя есть дневник? Ты никогда мне не говорила об этом!

– Это моя глубокая тайна. Я до этого никому не говорила. Может быть, я почитаю тебе из него, если ты останешься со мной навсегда.

Эта мысль больно вернула в реальность.

– Дзебу-сан! Что мы будем делать? Как мы будем жить?

Дзебу сжал губы.

– Было время, когда мы убежали бы вместе, не заботясь о том, правильно ли это. Но мы не можем сделать этого теперь. Ты, в первую очередь, обязана думать о Стране Восходящего Солнца. Если станет известно, кем мы являемся друг для друга, это разрушит твой престиж. Мы должны встречаться тайно. Когда я посылал Моко доставить тебя в Камакуру, я желал этого. Я никогда не думал дальше этого момента, когда мы должны будем соединиться телом и духом после долгой разлуки. Я никогда не думал, что это будет значить для моего положения. Я никогда не думал о том, как мы будем жить любовниками.

Она взяла обе его руки и внимательно посмотрела в его глаза:

– Дзебу, я поклянусь тебе, если ты этого хочешь: я откажусь от всего прямо сейчас. Я пойду с тобой, куда бы ты ни захотел пойти. Я никогда, никогда не позволю, чтобы что-нибудь пролегло между нами. Давай сегодня же покинем этот дворец. Я буду твоей женой или любовницей. Я буду жить с тобой в монастыре, или в деревне, или в горной хижине. Только скажи мне!

Он оперся на локоть, и его глаза долгое время смотрели в ее:

– Я хочу, – сказал он. Потом: – Нет! Это не выход для нас!

– Почему нет, Дзебу? Страна Восходящего Солнца может сражаться в этой войне и без нас. Ведь мы заслужили счастье в оставшиеся нам годы.

– Это не есть путь к возвышению, это путь потерять его.

– Я не понимаю!

– Ты говорила, что пойдешь со мной куда угодно. Поэтому я прошу тебя остаться здесь, и мы постараемся быть вместе так часто, как сможем, и будем дальше выполнять наши обязанности. – Он улыбнулся. – Я представил бесчисленное количество высокопоставленных дам и скромных монахов, которым пришлось преодолевать ту же самую трудность в прошлом. Ты помнишь историю императрицы Кокен и священника Докио? Она взяла его в любовники, хотела женить его на себе и сделать его императором, пока бог Хачиман не вмешался сам, провозгласив: «Узурпатор должен быть отклонён!» – и положил конец этой глупости. Мы должны быть осторожны, моя госпожа Ама-сёгун. Я не приму никаких титулов и чинов. Я буду только одним из военных советников, призванных ко двору сегуна. Когда бы ты ни послала за мной, я приду к тебе. Моко будет очень рад, что его миссия в Жемчужном монастыре так удачно закончилась. Мы должны как-то сообщить ему, но так, чтобы никто не узнал.

Танико рассмеялась.

– Каждый будет знать о тебе и мне, Дзебу-сан. Невозможно хранить секреты в этих опочивальнях с бумажными стенами, где слуга – за каждой шози. Лучшее, на что мы можем надеяться, это быть осторожными, как ты сказал, и не делать публичного скандала. Каждый во дворце расположен ко мне. Они могут говорить обо мне между собой, но они будут защищать мою репутацию.

– Хорошо. Поэтому мы сразу же расскажем Моко. Он был очень несчастен с прошлой ночи, когда мы ссорились в той аудиенции.

– Вовсе нет, – сказала Танико, вплетая свои пальцы в белую бороду Дзебу. – Моко всегда был уверен, что ты вернешься. Он говорил мне в это утро, что ты любишь меня. Иначе, сказал он, ты не был бы так зол на меня.

– Парень знает меня слишком хорошо. И раскрывает мои секреты. Я сниму ему голову, как только встречу его. Ты не давала мне сделать это.

– Ты хотел, чтобы я остановила тебя.

– Действительно, это так. И мой инстинкт оказался верен. Ах, Танико-сан, как приятно лежать здесь с тобой и предаваться воспоминаниям прошлого. Почти так же приятно, как и то, чем мы занимались немного раньше.

– Я наслаждаюсь разговором значительно больше, чем тем, – подразнила она.

– Что же, тогда нам нет нужды беспокоиться об осторожности, – сказал Дзебу со смехом. – С этого времени я буду открыто приходить в твои комнаты. Ты можешь быть в присутствии своих фрейлин, и мы будем только разговаривать. Почему бы нам не одеться и не позвать их прямо сейчас?

– Ко всему прочему, они прячутся как раз около моей двери, смеясь над нами, – сказала она.

Она повернулась к нему, её маленькая белая ручка двигалась по его груди. Она с трудом верила, что это случилось. В ночь после его возвращения они были в объятиях друг друга после десятилетней разлуки! Она могла с трудом вспомнить в этот момент, что это было, что разлучило их на такой долгий срок. Она даже не была уверена в том, что они были в разлуке. Теперь, когда они объединились, она не собиралась отпускать его так быстро. Она держала его там, в своей опочивальне, до зари.