– Я понимаю.
– И ещё, – сказал он, – я уезжаю из-за Моко. Моко был человеком, который разрушил границы и учился. Почему существуют люди, подобные Аргуну и Кублай-хану, подобные Согамори и Хидейори, которые несут смерть таким же, как они, человеческим существам и никогда не спрашивают, что же они делают? Я хочу выяснить, почему был убит Моко!
– Громадный вопрос! Ты действительно думаешь, что найдёшь ответ?
– Я смогу подвести Орден и народы мира ближе к ответу. На западе лежат удивительные страны, о которых я мало знаю. Может быть, они ведут войны по причинам, отличным от тех, по которым воюем мы. И, узнав, в чем различие и в чем сходство этих причин, я смогу больше узнать о том, что такое война.
– Я могу рассказать тебе кое-что о Западе. Когда я жила у Кублай-хана, одной из моих подруг была принцесса из страны под названием Персия. – Танико протянула к нему руки и обняла его за шею. Он опустился рядом с ней, обнимая ее. Пока они разговаривали, стало темно, и его силуэт смутно вырисовывался рядом с ней.
Он погладил ее щеку.
– Мы проведем вместе всю зиму, и ты будешь рассказывать мне истории о гареме Кублай-хана.
Она засмеялась.
– Некоторые из них не для ушей монаха!
– Даже такого монаха, как я? Саметомо сказал, что я всего лишь искатель приключений в монашеской одежде.
– В этом ты весь. Посмотри, как легко ты решил покинуть меня. – Казалось, она примирилась с этой мыслью, потому что уже могла шутить об этом. Но Дзебу не разделил её шутки.
– Ты ещё любишь меня? – спросил он, вглядываясь в неё серыми глазами. – Могу я пронести это с собой через весь мир? Могу я надеяться вернуться к тебе, чтобы эта надежда помогла мне уйти?
У неё хлынули слезы, но она положила голову к нему на грудь и прошептала:
– Да.
«О, как одинока я буду! – подумала она. – Как бы я хотела, чтобы ты не уходил!»
Он достал из-за пазухи халата какую-то вещь, сверкавшую в свете поднимавшейся полной луны. Он вложил это в её руку. Её пальцы почувствовали шероховатую поверхность, но, подняв камень к глазам, она увидела, что он покрыт замысловатой гравировкой. Узор из тончайших линий, слишком сложный, чтобы ум мог его разгадать, растекался по поверхности, заставляя её следить за его извивами, пока у неё не заболели глаза. В его глубинах мерцал огонёк, яркий, как сатори.
– Дзебу, какая прекрасная вещь!
– Это подарок для тебя из страны монголов. – Он рассказал ей историю Камня. – Тайтаро использовал его как талисман при тренировке моего духа, но в конце концов признался, что в нём нет никакого волшебства. Но на его поверхности выгравировано Древо Жизни, прекрасный рисунок. Ты можешь обнаружить, что он помогает тебе сосредоточиться во время медитации. Смотри на него каждый день и думай обо мне, и, может быть, ты откроешь, что мы одно целое, как я и говорил, и что мы в действительности не разлучены.
– Это великое волшебство, – сказала она. Она положила Камень в карман на рукаве и прижалась к Дзебу. Её руки скользнули под его халат, она ласкала шрамы на его груди, как только что пыталась проследить рисунок на Камне. Его пальцы пробрались через ее шелковые одежды и слегка гладили ее кожу, лаская ее гладкую поверхность.
Яркие лучи полной луны Восьмого месяца, самой красивой луны года, заливали землю вокруг них, их халаты и их тела. Гирлянды фонарей пунктиром прочертили улицы раскинувшегося под ними города. Всё было так, как много лет назад, только они сами неизмеримо переменились.
– О, Дзебу! – прошептала она. – То, что мы познакомились и любили друг друга, хотя всё было против нашей любви, это величайшее блаженство на свете!
Этой ночью, при свете полной луны, под стенами горы Хигаши, сливались их тела и души. Все страдания, перенесенные ими раньше, всё одиночество, которое им предстоит изведать в будущем, не имело значения. Они стали едины в вечном «сейчас».
Из подголовной книги Шимы Танико:
«Я решила, что не позволю ему прочитать мой дневник сейчас. И не позволю, когда он вернётся ко мне. Так я хоть немножко накажу его за то, что он уезжает.
Мы проведем вместе эту единственную зиму, и потом я действительно стану и монахиней, и сегуном. Когда Дзебу уедет, я буду спать одна и посвящу себя бакуфу. Я буду умом и голосом, но никогда не буду ни мужчиной, ни женщиной.
Почему меня всю жизнь не покидает это стремление участвовать в государственных делах? Хотя Ейзен и отвергает эту мысль, это стремление происходит из облика, который я имела, прежде чем родилась. Когда я была в животе моей матери, никто не знал, мужского я пола или женского. И если отбросить то, что я женщина, и все то, чего от меня ожидают из-за того, что я женщина, то я стану просто живым существом, которое не хочет быть беспомощным предметом или собственностью, которое хочет иметь значение, совершать действия. Это потребности моего более глубокого «я». Это не значит, что я хочу перестать быть женщиной. Я рада, что у меня есть нежные чувства и что я могу открыто показывать их, как не смеет ни один мужчина, потому что я женщина. Меня приводит в восторг, что мужчины желают меня. Я люблю удовольствие, которое я получаю от мужчин. Хотя оба моих ребенка погибли, время, когда внутри моего тела росло другое человеческое существо, было самым прекрасным в моей жизни. Но я не хочу быть женщиной за счет невыполнения моих более глубоких потребностей.
И поэтому, из-за того, что я к этому стремилась, из-за кармы или судьбы, я стала Ама-сёгун. Кажется, я одна из всех женщин поднялась так высоко. Когда я была девочкой и страной правил императорский двор в Хэйан Кё, женщины часто имели большое влияние. Но теперь этой страной правят самураи. Женщины не могут состязаться с мужчинами в битве. И пока государством правят воины, женщины будут всё больше и больше порабощаться. Может быть, я смогу использовать своё положение, чтобы помочь женщинам. Но против нас действуют мощные силы.
Все наши надежды возлагаются на прекращение войн, потому что это покончит с властью самураев. Мир – то, о чём мечтает Дзебу. Женщины могут помочь себе сами, стараясь приблизить мир. Если бы я могла поделиться моими мыслями с другими женщинами, я бы сказала им это.
Может быть, Дзебу принесёт секрет мира на Священные Острова. Я приучила себя жить с мыслью о его отъезде, но, как только я подумаю, что он оставит меня одну, я молча кричу, как кричала у Ейзена. Я помню историю, которую мне очень давно рассказывал Ейзен, о достигшем озарения монахе, который кричал, когда его убивали. Теперь я понимаю эту историю намного, намного лучше.
Если бы у меня не было Саметомо, чтобы любить его и присматривать за ним, я не думаю, что смогла бы сдержать этот крик. Когда Дзебу уедет, я помогу Саметомо достичь зрелости и набраться мудрости в государственных делах. И через несколько лет, несомненно, появятся правнуки и заполнят мое время. Маленькая Танико – прабабушка! Может быть, я достигла той счастливой ступени в жизни, когда человек живёт тем, что просто любит, действует, и даёт, и не нуждается в том, чтобы получать.
Но этот человек, так отличающийся от всех остальных людей на Священных Островах, такой чудесный любовник, вошедший в мою жизнь, когда я была девочкой, – он моя жизнь! Когда он уплывет весной, он заберёт с собой мою жизнь.
Но он вернётся. Может быть, через пять, может быть, через десять лет, но он вернётся. И тогда я полностью откажусь от государственных дел, и мы найдем какой-нибудь небольшой домик на склоне горы, откуда открывается приятный вид, и я буду заваривать чай и выращивать цветы. Он будет сидеть с кисточкой и тушью записывать всё, что он совершил и узнал. И мы больше никогда не расстанемся!
Пока я буду одна, я останусь самой собой. И, оставаясь самой собой, я всегда буду любить его. Он говорит, что все мы – части единой Сущности. Поэтому он внутри меня, и мы всегда будем вместе в этой жизни, а в следующей жизни будем сидеть бок о бок на одном и том же цветке лотоса».
Восьмой месяц, семнадцатый день,
Год Змеи.
