– Уже поздно, как бы на нас не напали разбойники. Да и спать пора, мне утром нужно возвращаться в Москву.

– Разве вы не останетесь здесь? – удивился он.

– Зачем?

– Но мы же решили помочь боярышне! – сказал он так, как будто между нами уже существовал какой-то договор.

– Да, конечно, мы с вами так и решили, – продолжая валять дурака, ответил я, – но царь-то не здесь, а в Москве, зачем же мне сейчас оставаться у Требухиных? Я все разузнаю, переговорю с нужными людьми... Мне какой будет откат?

– Что будет? – не понял иностранец. .

– Чего же здесь непонятного! Если Наталья выйдет замуж за царя, то ее отец и вы получите прямую прибыль. А я что с этого буду иметь?

– О, вы, оказывается, умеете трезво мыслить! – похвалил меня иностранец, чуть ли не с уважением глядя на русского прагматика.

– А то! – скромно сознался я.

– Вы получите большую прибыль, вы этим поможете всей Руси! – сказал он и опять пронзительно посмотрел мне прямо в глаза.

Возможно, будь на улице светло, я бы и подчинился его гипнотическому взгляду, но по темному времени проигнорировал, ответив:

– Мне было бы интереснее получить что-то более конкретное. Деньги или должность первого боярина,

– О! Все, что вам будет угодно! – согласился он.

– Какие гарантии и задаток?

– Мы это обсудим в другой раз, – помедлив, сказал он.

– Хорошо, тогда и будем решать.

Разговор на этом кончился, и дальше мы шли молча, просто наслаждаясь вечерней прохладой. От общения с этим человеком у меня осталось неопределенное впечатление, я так и не понял, что он собой представляет.

Только войдя в господскую избу, я вспомнило своем оруженосце, которого оставил наедине с двумя прекрасными девами. В наших покоях было тихо, и я, на всякий случай покашляв за дверями, вошел в терем. Женщин здесь уже не было. Комнатенку освещала восковая свеча, Рында сидел возле стрельчатого окошка с кислой миной.

– Ну, и как тебе все это понравилось? – спросил я Ваню.

– А… – только и протянул он.

Я ожидал от него более эмоциональной оценки.

– А где девушки?

– Ушли.

– Я вижу что ушли…

– В общем, как ты вышел, они тоже ушли, – грустно сказал он, – Видно, мне на роду написано мыкаться одному!

Что ему еще написано на роду, мне узнать не пришлось. Тихо заскрипели ступени лестницы, и в нашей светелке появилась сама боярышня.

– Вы еще не спите? – спросила она, хотя это и так было очевидно.

– Нет, не спим, – ответил за нас обоих Ваня.

– Зря мы сюда приехали, – грустно промолвила Наталья.

– Мне тоже так показалось, – не без ехидства сказал я. – Батюшка твой жив, здоров и пока умирать не собирается.

Наталья тяжело вздохнула. Было заметно, что выпитое днем в трактире курное вино, в просторечии – самогонка, пока еще не выветрилось и она слегка хмельна.

– Как там твой родитель? – вежливо поинтересовался я.

– Он что, он как всегда пьет. Ты, я слышала, со Свеном познакомился?

Свенами на Руси называли шведов, так что национальная принадлежность моего нового знакомого стала прорисовываться.

– Познакомился, – сознался я.

– Смотри! – предупредила Наташа, не уточнив, куда мне нужно смотреть.

– Как он сюда попал? – как бы между прочим поинтересовался я.

– Кто?

– Ну, этот, Свен.

– Какой свен?

– Ты только что спросила, познакомился ли я со свеном, – терпеливо объяснил я.

– Ах, не знаю я ничего! – плачущим голосом воскликнула Наташа. – Отец велел тебе к нему прийти!

– Скажи, что я устал и ложусь спать.

Боярышня посмотрела на меня своими прекрасными глазами. Рассмотреть, что в них таится, при слабом освещении было невозможно, но то, что они необычно грустные, я увидел.

– Пойди ты к нему, – попросила она, – он пьяный и все равно не отстанет... Теперь уже все равно, – добавила она.

От ее недавней наглой самоуверенности не осталось и следа. Девушка казалась тихой и очень печальной.

– Наташа, – сказал я и взял ее за руку, – объясни, что здесь происходит?

– А ты еще сам не понял? – вопросом на вопрос ответила она.

– Нет, и меньше всех я понимаю тебя. Зачем тебе вдруг понадобилось сюда возвращаться?

– Я думала, ты уже догадался. Они меня заставили!

Я по инерции хотел спросить: кто и когда, но не спросил.

Теперь, после ее подсказки, догадаться, как могли развиваться события после первого похищения, было не ахти как сложно. И вообще было похоже, что все последнее время мною манипулировали и направляли туда, куда нужно было то ли бывшему боярину, то ли загадочному шведу, а я только и мог что сердиться на Наташу и подозревать ее во всех женских пороках и слабостях.

– Ты можешь рассказать, что здесь происходит? – тихо спросил я, низко наклонившись к ее лицу.

Она не ответила, только отрицательно покачала головой.

– Ладно, пойдем к твоему отцу, буду разбираться на месте, – решил я. Ситуация и раньше мне не нравилась, а теперь и того меньше.

– Я тебя провожу, – сказала девушка, – только постарайся быть осторожным.

Об этом меня предупреждать было не обязательно. Если бы я не был всегда начеку, то давно окончил бы свои похождения самым плачевным образом.

Оставив Ваню в тереме, мы спустились по утлой, скрипучей лестнице вниз. В большой комнате первого этажа никого не оказалось. В доме было тихо, и я удивился, как безбуйно «гуляет» боярин со своей многочисленной пьяной челядью.

– Он не здесь, – остановила меня девушка, когда я направился во вторую комнату господского дома, – батюшка в разгуляй-избе.

О Разгуляй-поле я слышал, почему бы тогда не быть такой же избе?..

– Где это? – спросил я.

– Там, – ответила она, махнув рукой на входную дверь. – Мне туда входить нельзя, но тебя провожу.

Мы вышли на залитый лунным светом двор. Ночное светило было в своей полной фазе, так что светло казалось почти как днем. Мне хотелось как-то приободрить девушку, приласкать. Мое недавнее раздражение прошло без следа, и теперь я испытывал к ней почти прежние чувства. Мне показалось, что она поняла, о чем я думаю, и отрицательно покачала головой.

– Нет, не нужно, за нами все время следят, – совсем тихо, хотя во дворе кроме нас никого не было, сказала она.