Литмир - Электронная Библиотека

лирой на длинном хвосте, с белизной подхвостья и зеркальцем на крыльях? Всем известна и

его серенькая подруга – тетёра. В глуши лесов редко встретишь тетерева, – это не глухарь. Но

там, где появились вырубки или зарастающие гари, найдешь и «полевика». Тетерев не боится

близости жилья. Наоборот, любитель перелесков, опушек, он охотно вылетает и на поля.

Особенно осенью.

В тусклый октябрьский день подходишь к овсяному жнивью, и порой глазам не веришь.

Как сборище грачей, бродит здесь огромная стая чернышей, – и откуда их столько взялось?

Это окрестные выводки полевиков сбились в стадо и кочуют теперь невдалеке от своих

родных угодий, выбирая места, где посытнее живется. Обычно косачи держатся отдельной

компанией, но они не избегают общества тетёр; встречаются и смешанные стаи...

Но вот занесло снегом поля, побелело кругом. Куда же переместились полевики? Ведь

зёрен им сейчас не найти.

В такое время, по утрам и вечерам, темными шарами висят тетерева на березах, клюют

почки, сережки...

Как только станет светлеть и прибывать февральский день, косачи окажутся вблизи своих

токовищ.

...Мартовские оттепели делают свое дело. Уже образовались вокруг деревьев воронки от

протаявшего снега. Повеяло весной. Заволновались лирохвостые, их чуфыканье и

бормотанье разносится по лесу. .

Дымкой закурились апрельские проталины. Березы наполнились сладким соком. И вот

уже азартно заиграли черныши по утрам...

Ток найти просто: игру чернышей слышно за километры. Косачи выбирают для этого

поляны, опушки, луговины, вырубки, поля с отдельными кустами или деревьями, а то и

моховые болота.

Увлекательна весенняя охота. Выследив на болоте токовище, прихожу сюда днем, в

отсутствие косачей, и ищу их следы...

Ого, как тут натоптано, и перья валяются! Значит, это центр тока. Здесь и делаю шалаш

из сосновых веток, – ведь кругом сосны, и мое сооружение не должно среди них выделяться.

Стремясь к тому, чтобы из шалаша по возможности был круговой обстрел, ставлю его возле

дерева, – так он будет мало заметен. Для обзора и стрельбы в моем укрытии есть «окна».

Удачный получился у меня шалаш; пожалуй, и сам не сразу обнаружу его, придя сюда

ночью.

Назавтра, до рассвета, подмостив еловых лапок, сижу в своем убежище.

В руках у меня ружье с резким боем, заряженное дробью № 4. Лирохвостый весной

очень крепок на рану, – перо его плотно и прочно.

Едва намечается восток... Просвистев в темноте крыльями, рядом с шалашом опустился

косач и замер в напряженном ожидании – безопасно ли?.. Чуфыкнул... Слышен даже шорох

на мху, а где он сидит, не видно, – в мутной мгле всё сливается. Не следует горячиться и

стрелять по нему, пока не подлетят и не разыграются другие петухи. Поспешность повредит

охоте: мой выстрел прервет призывный клич «токовика» и напугает остальных, и без того

настороженных, тетеревов при подлёте их к току. Если токовик будет убит в разгаре игры

косачей – полбеды, завтра найдется другой старик-черныш, и первым подаст голос. Всё же

лучше не трогать запевалу, хотя и не легко держать его всё время в поле зрения.

Немного светлеет, и, несмотря на полумрак, я вижу белое подхвостье старого токовика.

Не стреляю. А он знай чуфыкает.

Посвистывая крыльями, один за другим с разных сторон проносятся над шалашом

тетерева и опускаются вокруг своего «заводилы».

Солнце еще не показалось, но тетерева видны. Правда, предрассветный полумрак

обманчив, но убойные расстояния у меня заранее отмечены вешками. Далеко стрелять не

стоит, особенно в зоб или зад птицы – только зря загубишь прекрасную дичь: подранка не

найдешь, уйдет далеко...

Выцеливая ближайшего петуха, плавно нажимаю гашетку... Выстрел! Черныш забился и

застыл. Хочется мне полюбоваться сбитым красавцем петухом, но терпеливо сижу. Нельзя

выходить из шалаша до окончания тока. Увидев человека, тетерева потом и близко не

подлетят к этому месту или совсем покинут старое токовище.

После выстрела на току воцарилась тишина. Подняв головы, косачи застыли в

неподвижности, готовые мгновенно слететь.

Жду, пока успокоятся полевики. Пусть снова затокуют, иначе при повторной стрельбе

испуганные птицы разлетятся.

Наконец, нарушив безмолвие, чуфыкнул один из чернышей, и опять тишина. Но вот

затоковали. Вновь нарастает гул от бормотания и чуфыканья косачей и квохтанья тетёр.

Один из петухов перед самым шалашом красуется. Рдеют у него разбухшие брови,

крылья опущены, лира хвоста раскрыта веером и слегка загибается, сверкая пышным белым

подбоем. Утолщенная шея вытянута вперед, клюв смотрит вниз. Из-за длинной шеи и чуть

пригнутого к спине хвоста туловище петуха кажется коротким, кургузым.

Наклонив голову, льет в самозабвении черныш нежное бульканье в честь скромных

сереньких тетёр. Рывком подпрыгнув, издает он задорно вызывающее «чу-фы, ччуф-фышш»,

– это соперникам: «Здесь, мол, я, готов на драку». И стремительно наскакивает на

противника. Случается, в жаркой схватке и перья летят.

Но взаимные наскоки косачей не всегда заканчиваются боем. Устремятся петухи

навстречу друг другу и, кажется, вот-вот схватятся, но... это только брачная игра.

Сблизившись, соперники мирно поворачивают вспять.

Охотники легко подражают чуфыканью тетеревов, но бормотанье передать труднее.

Иногда, в начале игры, у петуха получаются воркующие звуки, вроде «рру-рру-рру».

Разыгравшись, он бормочет что-то похожее на слова, произносимые скороговоркой и с

закрытым ртом: «отворотповорот».

Во время бормотанья черныши ничего не слышат, но, увлеченные токованием, они

ограждают себя от опасности «наблюдателем». Обычно это наиболее сторожкий или не раз

пуганный косач. Ему не до игры. Вот и теперь, невдалеке от меня, один тетерев бдительно

озирается с верхушки сосны. Чуть заподозрив опасность, он издает тревожное урканье:

«Курнав-курнаау», – и мгновенно смолкает шумный ток.

Наблюдательность и зоркость тетеревов изумительны. Занятый игрой, токовик сразу

воспринимает беспокойное поведение своих лирохвостых «соседей», тетёр и даже птичек.

Приходилось мне охотиться по токующим косачам-одиночкам и с подхода, но не всегда

удачно. Черныш выбирет выгодную (с хорошим обзором) позицию. Только ловкий охотник

может подкрасться к зоркому токовику. Перебегая от дерева к дереву во время тетеревиного

бормотанья, охотник приближается на выстрел. Смолкнет косач – стой, не шелохнись.

...Отцвела черемуха. Желтыми облачками рассеялась цветочная пыль сосен. Кончились

тока. Тетёрка почти неотлучно сидит на гнезде, а черныш в потрепанном оперении

забивается в крепи на линьку и отдых. Не выжить его отсюда, пока не наденет он к концу

лета новый наряд...

Ждет не дождется охотник августа – открытия летней охоты по выводкам; уже хорошо

натаскана по ним и собака. Тут годится любая порода легавых. Важно, чтобы пес был

послушным: он должен сразу возвращаться на свисток, хотя бы и со стойки...

Охотясь с легавой, никогда не следует брать весь выводок. Нельзя стрелять и тетёрок.

Особенно важно сберечь старку-матку.

Позже, осенью, птицы более сторожки и иногда не выдерживают стойки собаки.

В морозные утренники старые косачи показываются по опушкам на хвойных деревьях, –

на березы не сядут, пока не осыплется лист. Осенью черныши повторяют – но не так азартно

и без участия самок – токовое бормотанье. Иногда косачи играют на земле. По утрам вслед за

старыми петухами вылетают на деревья и выводки молодняка.

Осеннее бормотанье служит как бы сигналом: выводки начинают соединяться в стайки.

К ним пристают одиночные черныши и тетёры.1

К зиме стайки сбиваются в большие табуны.

26
{"b":"268107","o":1}