оторваться от преследователей, и притаился. Гончие проскочили было запавшего зайца и

смолкли, однако, порыскав, выправили след и погнали без перемолчек. Попался им след

другого беляка – высочившего от шума, но псы не бросили гонного.

Стрелять по этому беляку нам так и не пришлось: словили его собаки.

Случается, найдешь зайца там, где менее всего ждешь его. Проходя вклинившейся в лес

озимью, Саша сел на валежину переобуться. Мельком взглянул на снежно-белое пятно в

яркой зелени, шагах в десяти от себя. Снял с ног сапог и тряхнул им (насыпалась за голенище

хвоя), а «белое пятно» как прыгнет! Юноша застыл с сапогом в руке, а беляк наскочил на

Василия Петровича и сложил свою голову.

В чапыге гавкнул с подскуливанием гончак, и закипел жаркий гон.

– Не иначе как по красному! Занимай места и не зевай! – кричит Василий Петрович.

Азартно гонит лису «паратый» – быстроногий смычок. Зверь пошел скрытыми лазами.

Оживился Саша. Окинул взглядом местность и бесшумно занял лаз в низинке, на

перемычке заросших оврагов; стоит и не шелохнется...

В стороне прогремел выстрел.

«Эх, неудачное место я занял! Надо бы...» – подумал Саша и замер: гон продолжается,

значит, кто-то промазал там.

Гончие, ободренные выстрелом, дружнее заливаются лаем, – вконец перепуганная лиса

увела собак со слуха. Но вот снова слышатся голоса собак. Ближе, ближе... В светлосером

осиннике мелькнула яркоогненная полоска. И не впереди, а сбоку. Саша так ловко затаился,

что лиса, не заметив его, пошла мимо. Стрелок чуть не прозевал её, да лисица сама выдала

себя: высунув язык, на миг присела передохнуть. Она прошла по сваленному дереву,

прыгнула на пень и прервала свой след. Теперь, сидя, повернула голову назад, вслушивается.

А собаки мечутся, вынюхивают – куда исчез лисий запах?

Выстрелил юноша, и... как сгинул зверь. Не чуя ног под собою, бросился в сторону

выстрела охотник и видит: лежит вишнево-красный лисовин.

Прибежавшие гончие кинулись трепать зверя, но Саша подхватил богатый трофей,

поднял его над головой и отогнал прыгавших собак...

– Молодец! Исправил свою ошибку! – похвалили охотники своего молодого друга.

Уже вечереет. Пора возвращаться на станцию.

СЛЕДЫ ГОВОРЯТ

На поляне белая гладь свежего снега. Чьи же это рисунки на нем? О, да тут произошла

какая-то лесная неполадка. Интересно, что за история случилась здесь до меня?

Вот вьются извилистой стежкой следы какого-то зверька по четыре отпечатка вместе, –

значит, прыжки. Величиной они... ну, представьте себе лапку с пятачок, только когтистую,

конечно. Зверек скакал по поляне то в одну, то в другую сторону. Это скорей всего горностай,

– для ласки след крупноват. А горностай, как и ласка, на своих охотах никогда не делает

прямого хода. Он суетится, попутно нырнет и под пень, в корни, проверит, нет ли там мышей.

Горностай поскакал к берегу ручья, очевидно на расправу с водяной крысой, но

подвернулась ему куча хвороста и он исчез под ней.

Разроем...

Вот так здорово! Наш зверек воспользовался отлучкой «хозяйки» и проведал её кладовую

– не осталось ли чего из её запасов? Собирался обворовать норку – мастерицу рыбной ловли,

да в логове её ничего не нашлось, кроме рыбьей чешуи...

Опять вернулся он на поляну...

А это ещё что?

Следы горностая накрыты будто ладонями с растопыренными пальцами. Это метки

крыльев. По ним можно догадаться, в чем дело...

Замелькал на снегу черный хвостик белоснежного горностая. Молниеносным броском

кинулся сюда ястреб-тетеревятник и зажал когтями... снег.

Проворней ястреба нет ловца накоротке, а тут он дважды промахнулся, – невидимкой

ускользал от него зверек, оставляя чуть заметную ямку. Взмыл тетеревятник, кругами плавая

над поляной, зорко высматривает горностая. А горностай уже под мягким снежным покровом

пробирается...

На краю поляны взрыхленная ямка, и отсюда вновь начинаются прыжки горностая.

Понятна и эта картина....

Сначала на белом сугробе выступили черные пятнышки. Это показались глаза и нос

зверька. Он проверил, улетел ли враг, и затем выскочил наверх. Но это не всё.

Пока я всматривался в ясные отпечатки и разглядывал их, рисунков на снегу

прибавилось. Оказывается, и сам горностай был здесь же, хотя на глаза мне не попадался.

Ему не хотелось покидать облюбованную полянку, и он со мною как в прятки играл: за моей

спиной показывался, а стоило мне туда повернуться – исчезал. Только снег выдавал его

проделки.

С ружьем за плечами ухожу в глубь леса. На обратном пути заглядываю на полянку и в

упор сталкиваюсь с горностаем. Зверек рылся в торфянике у пня. Там, видимо, зимовала

змея, он и добирался до неё.

Обескураженный встречей со мною, горностай скрылся в хворост. Только зря, – я б его

всё равно не тронул: этого полезного зверька надо беречь.

ОПЛОШАЛ

Лесник Василий Федорович живет в деревне, недалеко от Волховской

гидроэлектростанции – первенца социалистической электрификации. Всю свою жизнь он

провел в лесу, много диковинных историй видел. Однажды он узнал по следам такую

картину лесной неполадки.

Видимо, у рыси были котята, раз она и днем караулила добычу, подстерегая козу на

водопое у болотной ямки. Залегла во мху, за кочкой, и её рыжевато-пятнистая шерсть слилась

с желтеющей мшариной.

Осторожно подходила дикая коза, но не уберегла себя...

Как тут очутился медведь – трудно сказать; может быть, вразвалку шагая к малинпику,

услышал шум и любопытство толкнуло его узнать, что там творится. Врасплох ли он застал

возившуюся с козой рысь и той уж некуда было деваться – волей-неволей пришлось

защищаться? Или рысь, обычно избегающая встреч с медведем, приняв его шаги за

покушение на свою добычу, но этот раз отважилась дать отпор? Не придумаешь, как это

вышло, только случилась на этом месте драка.

Надо полагать, лесная кошка прыгнула в морду бурому зверю. Это кошачья манера –

постараться выдрать глаза могучему врагу, с которым иначе она бессильна справиться.

Разъяренный медведь расправился с нею и зарыл в мох. А козу не тронул. Очевидно, в пылу

схватки не до неё было...

Таким путем Василий Федорович и узнал о медведе в здешних местах. Охоту на него,

правда, придется отложить до зимы, – летом мишку трудно выследить. А на берлогу можно

будет пригласить и друга своего.

Друг Василия Федоровича – зоотехник Юрий Иванович – тоже охотник, но начинающий,

и ему частенько сопутствует неудача.

Как-то по осени сидели приятели в шалашах, охотились на тетеревов. Зарядил дождь.

Юрий Иванович до нитки промок, а лесник сухим остался. Удивляется зоотехник:

– Не понимаю! Шалаши у нас из одинакового хвойника, а в твой ни капли не попало.

А дело простое. Шалаш лесника устроен из еловых веток лапками вниз и непроницаем

для дождя, скатывается с него вода, а у Юрия Ивановича ветки набросаны как попало.

Дождался лесник зимы и собрался искать берлогу. Зашел к зоотехнику, хотел пригласить

его на охоту, а Юрия Ивановича нет дома, – уехал в соседний совхоз на совещание

животноводов.

Вернулся Василий Федорович домой и решил отправиться на охоту один.

У лесника – пара лаек, Шарап и Милка, злобные по зверю. Псы каким-то чутьем

пронюхали, что хозяин сейчас в лес пойдет. Милка, сидя у порога, радуется, хвостом снег

разметает, а Шарап суетливо бегает. Лишь появился из избы дядя Вася с ружьем за плечами, с