170… 180… Взгляд на карту… Вот теперь пора!
Кикдаун! Стрелка тахометра ринулась в красную зону, и я вывела «Снежинку» из воздушного потока ведущего…
190… 200… 210… На треть корпуса впереди! Где-то далеко впереди замаячили два зеленых огонька – файеры, обозначавшие финиш!
Я вцепилась в руль, педаль газа была утоплена до упора, и зрение сузилось настолько, что я видела лишь кусочек трассы, вырванной фарами из темноты ночи… И зеленые огни впереди, размытые и едва заметные…
230… 240… На полкорпуса впереди! Лансер отставал! Он отставал! Маленький запас мощности, который «Снежинка» берегла для самого последнего, решающего броска сыграл свою роль! И мы неслись с ней вперед, словно на крыльях, не ощущая ни дороги, ни сопротивления воздуха… И нас было не остановить!
250… 260… Противник отставал уже на полкорпуса… Двигатель ревел на высоких оборотах! Стрелка спидометра легла в крайнем положении. Машина шла практически на пределе своих возможностей… Это было не движение по дороге, это был безумный полет сквозь ночь и мрак! «Снежинка» не подвела! Она держалась молодцом и уверенно несла нас к победе!..
Но что-то пошло не так… Нет, не с машиной. Со мной.
Если «Снежинка» еще обладала каким-то резервом сил, то я свои ресурсы, вероятно, исчерпала… Размытая и колеблющаяся картинка перед глазами стала меркнуть, я с ужасом поняла, что теперь не ощущаю не только своего тела, но уже и перестала чувствовать и слышать машину! Я не ощущала биения своего сердца, не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, не чувствовала ничего, а мысли приглушились и будто увязли в каком-то болоте, неумолимо проваливаясь в его мутную пучину! Сознание стремительно покидало меня! Настолько стремительно, что я даже не успела испугаться по-настоящему перед тем, как тьма поглотила меня полностью…
- Забудь этот номер! Я не желаю тебя слышать…
- А я хочу тоже задать тебе вопрос…
Странные глухие голоса слышатся откуда-то издалека и очень приглушенно, будто из-за стены или из под толщи воды. Я пытаюсь понять с какой стороны они доносятся, пытаюсь открыть глаза, но кругом лишь темнота.
Внезапная тупая боль в груди, да и голова будто раскалывается на части, но все звуки разом стихли. А я не могу даже закричать от боли, которая только усиливается…
Вновь неясное и темное пространство вокруг меня наполняется голосами – уже другими, беспокойными, торопливыми, резкими и непонятными:
- Двадцать минут!..
- Не успеют…
- Реанимация в пути!
- Осторожно… Режьте осторожно! Не заденьте ее!..
- Выключи! Выключи к черту!!!
И вновь тишина… И даже боль стихает, но не уходит окончательно. Притаилась где-то в груди, будто выжидая для того, чтобы выступить новой неумолимой волной…
Я начала пробуждаться. Пробуждаться с чувством, что проспала что-то очень важное! Осознав это я вскинулась, широко раскрыла глаза и сделала судорожный вдох, будто вынырнув из-под воды, где долго находилась, задержав дыхание.
Но я очнулась не в постели! В моих руках был руль, перед глазами горела красной подсветкой приборная панель с уложенной до предела стрелкой спидометра, замершей на отметке 260 километров в час, а гоночные четырехточечные ремни сдавливали мою грудь, крепко удерживая меня в кресле! Под правой ногой чуть вибрировала утопленная в пол педаль газа… До меня донесся рев двигателя, машину качнуло, благодаря чему я смогла убедиться, что положение стрелки спидометра – не обман зрения!
Наконец взгляд сфокусировался на том, что было впереди – серый асфальт, выхватываемый из темноты голубыми лучами ксеноновых ламп, зеленые огни в паре сотен метров и несколько машин на обочине с мигающими «аварийками». А в левое зеркало бьет яркий свет фар несущегося чуть левее и позади меня еще одного автомобиля…
Пара десятков человек что-то кричала и размахивала руками, когда я пронеслась через обозначенную файерами финишную черту, но я ничего этого не слышала, да и не особо обращала внимание. Мне было до сих пор не понятно, как я могла оказаться здесь… Меня преследовала твердая уверенность, что я должна была проснуться в постели, а не очутиться за рулем несущейся по дороге машины!
С трудом преодолевая шоковое состояние, я сбросила скорость, затормозила и остановилась на обочине. Мне удалось припомнить, что этим вечером мы с Настей приехали в ее спорт-клуб, после чего я ввязалась в гоночное состязание с каким-то наглецом… Ах, вот и он! Лансер проскочил чуть вперед, притормозил и также съехал на обочину.
Убедившись, что более менее могу дышать и чувствительность вернулась ко мне, я растерянно обгляделась по сторонам и по зеркалам заднего вида. Люди уже бежали к нам, припаркованные машины поспешно разворачивались… Из Лансера выбрался Макс, схватившись обеими руками за голову… Люди окружили наши машины, я слышала голоса, доносившиеся снаружи, а также восторженные выкрики, вопли и смех. Кто-то побарабанил по корпусу «Снежинки»…
Я сделала попытку освободиться от ремней, но мои пальцы оказались ужасно непослушными, будто одеревенели. Я с трудом оторвала их от рулевого колеса и потянулась к застежкам, как вдруг знакомое чувство ломящей боли в груди вновь проснулось, и я ощутила это с новой силой! Меня согнуло бы пополам, если бы не ремни!
Беспомощно посмотрев через стекло наружу, я заметила Настю, спешащую ко мне. Она что-то кричала и радостно улыбалась…
Я потянулась было к дверной ручке, но тут кто-то воскликнул совсем рядом что-то про «нашумели», также я разобрала слова «полиция» и «поехали!».
Все поспешили к машинам, Настю также кто-то увлек за собой к ближайшему внедорожнику. Я поняла одно – сейчас лучше отсюда отъехать и побыстрее! Собрав все свои жалкие силы, я снова взялась за руль…
Дорога до стоянки возле спортивного комплекса прошла для меня будто бы в тумане. Все время неравномерными по силе волнами ломило в груди, дышать снова было тяжело, а на глаза так и норовила опуститься туманная пелена. Я за кем-то ехала, держа умеренную дистанцию, стараясь сосредоточиться на управлении машиной, что мне удавалось с большим трудом.
Когда «Снежинка» наконец замерла на том самом парковочном месте, из-за которого, собственно, и началась вся заварушка, я обессилено выдохнула, чувствуя ужасную слабость и дрожь во всем теле. Боль в груди отступать упорно не хотела, каждый вдох давался мне с трудом. Что же со мной происходит?! Перенервничала? Перепугалась?.. Я ведь не уснула! Я потеряла сознание за рулем, во время гонки! Просто исчезла, отключилась на скорости 260 километров в час! Как такое возможно?!
Народ тем временем снова высыпал наружу, окружая мою машину. А я была не в силах даже расстегнуть ремни…
Кто-то постучал по стеклу. Я разблокировала замки, и дверь тут же открылась. В салон заглянула Настя и немедленно заключила меня в крепкие объятия, прямо вместе с креслом, отчего мое дыхание почти остановилось.
- Ксюшка… – проговорила она. – Ксюшка моя ненормальная! С ума сойти, ты это сделала!
- Настенька… – тихонько простонала я немного не своим голосом.
От ее присутствия мне стало гораздо спокойнее. И мне очень хотелось сейчас разделить с ней радость победы, но сил на это не было.
- Настюшка… – добавила я, прикасаясь пальцами к ее рукам, прижимаясь щекой к ее плечу. – Милая моя… Дай же отдышаться… Я что-то прямо совсем сама не своя…
Она расцеловала мои губы, глаза, щеки и отпрянула в сторону, исчезнув из поля зрения. К счастью, она не заметила моего состояния, поглощенная облегчением от того что я вернулась и радостью, что вернулась я с победой. Я расслышала ее восторженные возгласы, которые сразу поддержали наверное все присутствующие громогласным шумом.
А мне вдруг захотелось упасть в ледяную прорубь… Не знаю почему. Просто было такое ощущение, что с моим организмом что-то не так и ему нужна срочная встряска, но уже без адреналина. Хорошо бы хоть умыться прохладной водичкой… Ох, черт возьми, как же тяжко дышать!..
