Она, по-видимому, осталась довольна тем, что я удержалась и вновь не произнесла свое уже традиционное «спасибо».
- Ну смотри! – произнесла она. – Но голодать я тебе тут не позволю, ясно? Это в первый и последний раз. И так скоро станешь прозрачной, как призрак!.. Все, бегом досыпать, соня!
Ох, раскомандовалась! Так самое ужасное даже не в этом, а в том, что возразить-то особо нечего… Невероятно, как же чудесно, когда кто-то рядом и вот так готов уделить тебе время, чтобы позаботиться, приподнять настроение и просто заставить смеяться!.. Смеяться? Я разве умею это?!
Пряча улыбку, я поспешила выйти в коридор, но из моей груди все-таки предательски вырывалось сдавленное хихиканье.
- Ксю! – раздался за спиной восторженный Настин голос. – Ты что, смеялась? Ты теперь и смеяться можешь?!
- Нет! – воскликнула я, ускоряя шаги и прикрывая ладонями рот. – Тебе показалось!..
- Ну, это мы еще посмотрим…
Ого, прозвучало как угроза! Мне по-прежнему было весело от какого-то необъяснимого уютного чувства, и я поспешила пересечь холл, чтобы подняться наверх и укрыться в спальне.
Оставив шлепанцы возле кресла и повесив халат на подлокотник, я, не разбирая кровати, улеглась и завернулась в мягкое и теплое покрывало. Уютно, нежно и спокойно! Сейчас каждое мгновение ценно для меня, каждый вдох, каждое слово и движение! Я отвыкла от всего этого, и я теперь ожила… Хоть немного, хоть незначительно, но ожила!
Настя… Я засыпала с именем моей спасительницы на губах.
…Я иду босиком по засыпанной опавшей листвой холодной земле. Вокруг меня хмурый, затянутый влажным туманом серый лес. Все вокруг серое, холодное и промозглое. Размытые очертания деревьев, пелена тумана, невидимое, но угадывающееся между лиственными массивами над головой сумрачное небо. Все вокруг в черно-белых тонах, ни единой краски. Тишина, влажный холод, странные, приглушенные звуки.
Мой путь лежит по какой-то дороге, когда-то, давным-давно проложенной среди этих деревьев. Да, она вся усыпана полусухими листьями, и они шуршат под ногами при каждом моем шаге. Впереди лишь туман, я не знаю, куда и зачем я иду. Невероятно хмурое, мрачное место. Оглянувшись на мгновение, я понимаю, что позади меня все точно такое же, как и впереди – дорога в тумане, нависающие деревья и какая-то пугающая пустота.
Мне становится холодно, и я обхватываю себя руками. Я полностью обнажена, я могу замерзнуть здесь, в этом сером лесу, на этой дороге, и никто никогда не найдет меня… Это ведь моя дорога, и больше никто не может здесь появиться.
Зачем я иду и куда? Ведь позади не осталось ничего, и впереди тоже лишь пустота! Это бессмысленно и бесцельно. Не лучше ли отойти к краю дороги, лечь на обочине и уснуть?.. Поднимется ветер и занесет мое остывшее тело сухими листьями, похоронив меня здесь, в этом странном и таинственном месте. Если я сделаю это, то мне гарантирована гибель. Смерть, забвение и покой…
Но я не уверена… Не уверена, что именно так я должна закончить свое существование. Наверное, поэтому я все еще иду, едва касаясь закоченевшими ступнями холодной и промерзшей земли. Иду в неизвестность, представленную мне в виде этой затянутой туманом дороги, ведущей в никуда. Иду, потому что это движение не дает мне стать холодным сгустком плоти на обочине, в густой тени деревьев.
Но силы мои на исходе. Я понимаю и чувствую это. Я слабею и уже почти не могу продолжать свое движение. Холод пронизывает до костей, я уже не чувствую пальцев, не могу пошевелить губами, и шаги мои замедляются.
Серость и холод. Они овладевают мной неумолимо, они заставляют меня раствориться в этом тумане, и я уступаю. Я больше не способна сопротивляться.
Последний шаг, и я замираю на месте, дрожа всем телом… Путь окончен. У меня даже не хватает сил отойти к краю дороги и упасть в мягкую листву.
Я опускаюсь на колени. Взгляд мой заволакивает мутной пеленой, я почти ничего не различаю вокруг, лишь черную землю и опавшие листья перед собой.
Я покорилась, я готова раствориться в этом тумане, я больше не буду сопротивляться неведомой силе, сковавшей мою волю и лишившей меня всех мыслей и стремления двигаться вперед.
Вытянувшись поперек дороги, лежа лицом вниз, я всем телом сливаюсь с холодной землей, мое дыхание замедляется, и я уже почти не чувствую биения своего сердца. Даже дрожь уже прошла, и холод будто стал частью меня.
Это конец. Осталось лишь закрыть глаза, и мои веки начинают опускаться…
…Но что-то неестественное начинает происходить в этом сумрачном мире. Земля передает какую-то вибрацию моему телу, откуда-то издалека доносится глухой, ровный рокот.
Мои опускающиеся веки замирают на половине пути, и я обращаю угасающий взгляд назад – туда, откуда пришла.
Дорога изгибается дугой, как и стены из деревьев по ее бокам, туман недовольно колеблется в пространстве между ними. Рокот нарастает, превращаясь в рев мотора. Что-то приближается, что-то несется на меня из этой пустоты.
Через секунду сероватая пелена разрубается на части потоками голубого ксенонового света! Разметав перед собой туманные сгустки, будто из-за крутого поворота, на дорогу вылетает, ревя мотором, блестящий серебристым металликом автомобиль. Свет фар нещадно режет мрачный туман, заставляя его испаряться и клубиться в дикой предсмертной агонии.
Двигатель машины взвывает на высоких оборотах, и она входит в занос на правый борт, скользя боком в мою сторону, поднимая за собой трепещущее облако сухой листвы.
Гул стихает, машина выходит из заноса и резко останавливается прямо передо мной. Кажется, если я вытяну руку, то смогу коснуться края накладки переднего бампера. Надо мной возвышается радиаторная решетка со знакомой эмблемой в виде трехконечной звезды, заключенной в кольцо. Из-под моторного отсека веет неистовым жаром.
Голубой луч одной из фар на мгновение моргает, когда чья-то неясная тень пересекает его и склоняется надо мной. Чьи-то руки настойчиво заставляют меня подняться и, поддерживая, ведут в обход автомобиля справа. Передо мной открывается задняя пассажирская дверь, из салона мне навстречу вырывается поток теплого воздуха. Мне помогают усесться на сиденье, меня пристегивают ремнем безопасности. Дверь закрывается. Я остаюсь в тепле едва освещенного салона машины.
Через несколько мгновений впереди, на водительском сиденье, происходит какое-то движение, и я слышу нежный, кажется уже знакомый мне голос:
- Потерпи немножко, сейчас станет теплее…
Машина вздрагивает, и меня прижимает к спинке сиденья, когда она начинает стремительно разгоняться.
Салон озаряется яркими желтыми и оранжевыми бликами. Это там снаружи лес, листья и туман вспыхнули огнем невероятного по силе пожара. Машина несется по дороге между двух неистовых стен разъяренного пламени, продолжая наращивать скорость…
…Я вздрогнула и широко открыла глаза. Чуть приподнявшись и осмотревшись, я поняла, что нахожусь в уже знакомой спальне, которая заполнялась вечерними сумерками через не прикрытое шторами широкое окно.
Выбравшись из-под покрывала и усевшись на краю постели, я протянула руку и включила ночник на тумбочке у изголовья. Комната слегка озарилась уютным, мягким светом.
Протирая глаза, я все еще не могла окончательно избавиться от странных ощущений, вызванных сном. Пустота, холод, скорость и бушующее пламя. Ну и приснится же! И ведь я запомнила это…
Взгляд сфокусировался на моем мобильнике, лежащем на тумбочке. Под ним обнаружилась записка. Вытянув ее из-под телефона, я поднесла ее к глазам и прочла, выведенные изящным почерком, несколько строчек:
«Ты спала, как ангелочек, и будить тебя у меня не хватило сил!
Ксюнь, мне очень жаль, но пришлось срочно отъехать по делам. Это не слишком надолго, к вечеру я вернусь. Все в доме в твоем распоряжении, отдыхай. Ты уже знаешь, где кухня, и в холодильнике достаточно всего, так что прошу – не вздумай голодать!
