- Настя, пожалуйста, не надо… – я лихорадочно подбирала какие-то слова, но она на меня уже не смотрела и, звонко щелкнув пальцами, подозвала официанта.
- Счет! – произнесла Настя, протягивая ему банковскую карту. – И, пожалуйста, быстрее!
Она вновь повернулась ко мне, встречаясь с моим недоуменным и напуганным взглядом.
- Настя, что ты задумала?.. – сквозь слезы пробормотала я, ничего не понимая, чувствуя, как все, что только возможно, уже вышло из-под моего контроля.
- Все будет хорошо, – сказала она с нежной улыбкой и вновь взяла меня за руку, предлагая подняться.
Она заботливо помогла мне надеть куртку и ненадолго задержала мои руки в своих, придвинувшись вплотную и прошептав мне на ухо:
- Ты просто очень устала, Ксюша… Устала бороться со своими кошмарами. Ты одна, а их много, и они готовы поглотить тебя. Но не отчаивайся, слышишь? В тебе остались еще силы… И сейчас ты не одна.
Меня сотрясло сильнейшей судорогой, и я снова зажала себе рот, отворачиваясь к стене, чтобы никто не видел меня и по возможности не слышал. Мне очень хотелось разрыдаться во весь голос, но я как-то сдержала себя из последних сил.
Настя торопливо собралась и накинула пальто, ей вернули карту. Она, приобняв меня и направляя мои шаги, помогла мне выйти на улицу, в полутьму и холодный снежный буран, обрушившийся с мрачного, затянутого тучами неба.
Мы пересекли тротуар и пошли вдоль ряда автомобилей.
Обозначая себя в снежной пелене, пару раз моргнул оранжевыми огнями серебристый «Мерседес». Настя решительно подвела меня к нему, открыла заднюю правую дверь, помогла забраться в салон и сама пристегнула мой ремень безопасности. Дверца захлопнулась.
Настя быстро обошла машину и села за руль, нажатием кнопки запустив двигатель.
Я уже не могла и не хотела ни о чем думать. И чертовы рыдания остановить было уже невозможно! Я знала, я уже привыкла к этому за последнее время. Пытаться что-то сделать было попросту бесполезно.
Зашумел климат-контроль. В зеркале заднего вида мелькнули каре-зеленые глаза, и я услышала Настин голос:
- Потерпи немножко, сейчас станет теплее.
Я закрыла глаза, и машина осторожно начала выкатываться задним ходом с места стоянки на проезжую часть.
Две кружки кофе, к которым мы даже и не прикоснулись, наверное, продолжали остывать на столе в маленькой уютной кофейне, которая уже скрылась за стремительной снежной стеной…
…Не знаю, сколько времени мы ехали, куда ехали и зачем. Все было как в тумане. Да я и не старалась особенно что-то разглядывать сквозь влажную пелену на глазах. Темнота в салоне иногда разбавлялась мечущимся светом фар встречных и попутных автомобилей, горели огоньки приборной панели там, между передними сиденьями. И иногда в зеркале мелькали беспокойные Настины глаза.
В конце концов, машина остановилась, освещая фарами металлические ворота перед собой. Эти ворота стали отодвигаться в сторону, и Настя заехала в образовавшееся пространство. Кажется, лучи света на несколько мгновений выхватили из темноты фасад какого-то большого дома. Больше я не успела ничего увидеть – свет погас.
Остатки сознания будто хотели кричать: «Куда тебя привезли?! Беги, пока можешь!», но сдавленные рыдания и хаос в мыслях отключили сознание почти целиком.
Настя помогла мне выбраться из салона машины в неутихающий снежный буран. Мы пошли с ней по тропинке к темному массиву дома, и она поддерживала меня за руку, потому что я шла как-то не очень твердо.
Открылась входная дверь, и мы оказались в просторном холле. Включился свет, но это не помогло мне разглядеть деталей. Настя, не останавливаясь, провела меня куда-то через этот холл, к лестнице и, по-видимому, мы направлялись на второй этаж. Тускло освещенный коридор, какие-то двери, все плыло мимо меня во влажном, соленом тумане.
…Подо мной что-то мягкое, я, кажется, была усажена на край постели. Да, похоже на спальню. Ночные светильники горели на тумбочках у изголовья большой кровати. И Настя здесь же, рядом, расстегивала и осторожно снимала с меня куртку. Покончив с этим, она опустилась на колени и стала стягивать с меня обувь.
Я не сопротивлялась, мне было все равно… В бушующем урагане бессвязных мыслей мелькнула одна о том, что Настя, со своей особой сексуальной ориентацией, привезла меня неизвестно куда и хочет воспользоваться моим состоянием, чтобы затащить меня в постель. На это мне тоже плевать, пусть делает, что хочет. Может изнасиловать, задушить и избавиться от тела… Так было бы только лучше… О, голова сейчас взорвется!..
Кажется, меня уже колотило дрожью по всему телу, когда Настя укладывала меня на кровать, после чего исчезла куда-то и вскоре вернулась с пушистым покрывалом, которым тут же заботливо меня и укутала… Возле кровати появилось кресло, в которое она в конце концов устало опустилась и взяла меня за руку.
- Не бойся! Ты не будешь одна, – услышала я ее тихий, нежный голос. – Здесь никто тебя не обидит и не сделает больно… Слышишь?..
Я не могла ответить ничего, даже не могла взглянуть на нее. Все, что накопилось во мне за все это ужасное время, сейчас вырывалось наружу потоком этих неудержимых рыданий.
- …Никто, – продолжала она тихонько шептать, склонившись ко мне поближе. – Я побуду с тобой, я не отпущу твою руку, и ты больше не упадешь. Просто верь мне, Ксюша, все будет хорошо…
Все, чем я смогла ответить ей – это крепко сжать ее руку своими пальцами. Так мало и в то же время – так много. Этим жестом я дала понять только одно – я хочу доверять ей. Хочу хотя бы попытаться, потому что ничего более мне не осталось… Сознание отключилось окончательно.
…Что-то заставило меня проснуться. Что? Я не знала. Тишина такая невероятная… Тишина не только вокруг, но и в голове. Не было почти никаких мыслей, практически идеальная пустота! Но пустота какая-то другая, не та, к которой я привыкла. Она не пугает, она будто успокаивает. Первая ясная мысль, которая посетила меня: а не умерла ли я часом? Откуда еще может быть такой странный покой?
По-видимому, я проснулась окончательно, и, наконец, решилась открыть глаза. Медленно, опасливо я приподняла веки, и первое, что увидела перед собой – растрепанные локоны темных волос на мягком покрывале песочного цвета. А еще я увидела руку под этими волосами, запястье, кисть и пальцы, на ногтях лак глубокого рубинового оттенка. И эти пальцы были переплетены с моими… Теперь я это не только увидела, но и почувствовала.
Настя спала наполовину в кресле, наполовину на кровати, перегнувшись через подлокотник и уронив голову на руку, которой, похоже, всю ночь, держала меня, как и обещала… Стоп! Где это мы? Как я оказалась в этой постели?..
Странно! Мозг работал ясно, я чувствовала какую-то непривычную свежесть в голове. Но вот воспоминания почему-то приходят с трудом.
Ах, да! Мы ведь были с Настей в кофейне, говорили и пили кофе. Или нет, как раз до кофе дело так и не дошло.
Ну, точно! В памяти возник образ наших нетронутых чашек с ароматным капучино и двумя сердечками на молочной пенке…
А потом что-то случилось, кажется, мы ехали куда-то в машине и теперь мы здесь. Я несмело огляделась по сторонам, осторожно приподняв голову.
Я лежала на огромной кровати с узорной спинкой оловянного цвета и таким же бортиком в ногах. Да, это была спальня, большая и очень уютная, в нежных персиково-бежевых тонах. Позади меня, слева от кровати, большое окно, выступающее наружу будто полукругом, и с большущим глубоким подоконником. Мебель была подобрана в таком же винтажном стиле, как и отделка кровати, оконного карниза, потолочных бордюров… Не слишком ярко, неброско, спокойно, очень уютно и со вкусом.
На тумбочках так и остались гореть светильники, хотя в комнате уже вполне светло – за окном давно рассвело и, похоже, день не слишком пасмурный.
Странное, очень странное ощущение. Или просто забытое? Такое нежное чувство умиротворенности и уюта. В последнее время я каждое утро просыпалась разбитой и с тяжелой головой, ноющей от мрачных мыслей, и с чувством беспросветного одиночества. Быть может, этот мрак отступил благодаря тому, что я, хоть и с огромным трудом, но все же решилась встретиться с ней, с этой таинственной девушкой, рука которой не отпускает сейчас мою руку?
