…Лето давно закончилось, и осень уже твердо вступила в свои права. В сентябре еще было много теплых и солнечных дней, но сейчас уже наступил октябрь, дождливый, холодный и промозглый. За окном пасмурный день, жалкие остатки листьев, уже даже не желтых, а почерневших, облетают с оставшихся почти голыми ветвей деревьев, межу которых гуляет беспокойный и, наверное, холодный ветер. По стеклу бегут прозрачные струйки воды – дождь идет уже второй или третий день практически без перерыва… Да, время шло. Но его движения я как-то не замечала. От тяжелых мыслей я спасалась работой и занятиями. Не могу сказать, что я делала что-то с прежним энтузиазмом. Просто я нашла это единственной возможностью не сходить с ума. Я общалась с ребятами по «скайпу», а свое отсутствие в социальной сети объяснила тем, что набирать текст сложнее, чем говорить в микрофон, и что я также хотела бы избавиться от лишнего внимания. Они не возражали, и мы, хоть и не так эффективно и синхронно как раньше, но все-таки трудились над нашим общим делом… Так проходил день за днем, и этому, казалось, не будет конца. В общем-то я уже привыкла к этому месту. С моим врачом у нас установились нормальные отношения, после того как я стала послушно выполнять все его распоряжения. С медсестрой Мариной мы даже подружились. Она хорошая и добрая девушка. Мне было приятно поговорить с ней временами просто так, ни о чем, чтобы скоротать время. И это тоже очень помогало. Я, разумеется, ничего не поведала ей из своей личной жизни и из того, что меня гложет изнутри. Но не могло быть не понятно, что я убиваюсь не из-за аварии и не из-за своего физического состояния. Боюсь, что это было слишком явно. Но все тактично об этом молчали, за что я была благодарна. Больше всего неловкости я испытывала перед родителями, но они были и оставались для меня самыми близкими людьми на свете, и это компенсировало неловкость и горькое чувство вины… – Ксения! – говорит Александр. – Не отвлекайтесь! Я отворачиваюсь от окна. – Извините… В моей палате находится мой лечащий врач и Марина. Он привычно сидит возле постели, на стуле, а она посреди помещения возится с опорой для ходьбы, регулируя ее под мой рост. – Вытяните руку, пожалуйста. Я вытягиваю левую руку перед собой. До конца она до сих пор не хочется разгибаться, оставаясь чуть согнутой в локте. – Больше не могу… – Хорошо, уже лучше. А теперь медленно и аккуратно поднимайте вверх и отводите в сторону… Так… Так, не торопитесь! Выше не можете? – Нет… – говорю я, замерев. – Болит… – Опускайте медленно. Он ощупывает мою ключицу, плечо и всю руку до кисти и, повернувшись к Марине, произносит: – Не забудьте записать на массаж, обязательно! – Хорошо, Александр Николаевич, – кивает Марина. Он вновь поворачивается ко мне: – Все срослось отлично, Ксения. Это и рентген подтверждает. Но мышцы нужно разрабатывать. Массаж и лечебная физкультура по индивидуальной программе, ясно? – Да, хорошо… – отвечаю я. – Спина не болит? – Нет… – Угу… Теперь c ногой… Присядьте осторожно. Я приподнимаюсь, сев на кровати, уставившись на свои вытянутые ноги. Голова немножко покруживается от слабости. – Осторожно сгибайте ногу... Я подчиняюсь и начинаю медленно сгибать в колене непослушную, будто затекшую правую ногу. Я уже несколько дней выполняю это упражнение, но согнуть до конца все никак не удается. – Вот… – говорю я, взглянув на доктора. – Больше пока не получается. – Отлично, Ксения, вы молодец! – он улыбается мне и принимается ощупывать ногу. – Скажете, если где-то станет больно. Но боли в ноге я не испытываю. – Хорошо. Марина, давайте сюда опору… А вы, Ксения, садитесь на край койки. Вот так, не торопитесь… Опускайте ноги. Они вдвоем помогают мне усесться на краю кровати, и передо мной появилась четырехногая опора из хромированных трубок с прорезиненными накладками там, где ее необходимо держать руками. – Спускайте ноги на пол. Только все очень и очень медленно, – говорит врач. – Подождите… Голова кружится… – Хорошо, посидите немного. Только не сутультесь, вот так… Через некоторое время, когда головокружение немного улеглось, я, наконец коснулась пальцами ног покрытого линолеумом пола. Ох! Странное, забытое ощущение! Мне помогли выпрямиться и встать. Я инстинктивно перенесла вес на левую ногу, и она немедленно запротестовала дрожью и слабостью. – Держитесь вот здесь, – проговорил врач. – Мы вас поддержим. Попытайтесь распределить вес на обе ноги и сделайте шаг вперед. Они поддержали меня по бокам, и я выполнила, что было сказано. Ноющая, тягучая боль расползалась по правой ноге, когда я перенесла на нее часть своего веса! – О-ой… Больно! Ох… – я едва держалась, потому что в руках тоже была ощутимая слабость. – Ксения, потерпите, – сказал мне врач. – Это мышцы, не бойтесь! Они оживают, они просто отвыкли от нагрузки. Ваши кости целы! Уже ничего не сломается. Смелее! Стиснув зубы и зажмурившись, со слабым стоном от новой волны боли, я сделала шаг вперед, ощущая себя тряпичной куклой. Но я шагнула! Получилось… Невероятно, но я, похоже, забыла, как ходить! – Ну вот, – услышала я голос Александра. – Вот и первый шаг есть! – Она улыбнулась… – тихо сказала Марина. – Неправда! – выдохнула я, приоткрыв глаза. – А вот и правда! – не унималась она. Они помогли мне переставить опору, и я сделала еще шаг, затем еще и еще, превозмогая боль. Но на середине пути от кровати к двери я почувствовала, что силы начали меня оставлять. Дав мне отдышаться, Александр и Марина сопроводили меня потихоньку до кровати, и я, обессиленная, снова уселась на ее край. – Поздравляю вас! – сказал врач. – Если продолжать правильное лечение, вскоре будете бегать. – Надеюсь, что так… – пробормотала я в ответ. – Что-что?.. – В смысле, я уверена, что так и будет! – я поспешила придать своему голосу бодрость. – Вот это уже другое дело! – отозвался он. – Ну, до встречи. Набирайтесь сил и продолжайте. Он ушел, и мы с Мариной остались вдвоем. Я укоризненно поглядела на нее, а она сделала вид, что не заметила этого, сосредоточенно изучая содержимое таблетницы, которую она извлекла из кармана халата. – Ну что плохого в улыбке?! – в конце концов, вдруг заявила она, забавно поднимая брови и пожимая плечами. Я покачала головой и поспешно отвернулась. – Вот! – немедленно прокомментировала она. – Вот видишь! Снова! – Да прекрати же ты! – проговорила я, прикладывая ладонь к губам. – Мне совсем не смешно… – Да я вижу. В смысле, не вижу! – поддразнила она. – И даже не смотрю! Закройся получше!.. Она просто невыносима! Пока я решала, чем в нее лучше запустить – словами или подушкой, она произнесла: – Ладно, давай ты немного передохнешь, поешь, и я помогу тебе принять душ. Хочешь в душ? Я сразу позабыла обо всем и повернулась к ней: – А можно?! Уже сегодня?! Мне не верилось! Господи, столько времени это было лишь далекой мечтой! Отдельный санузел с душевой кабинкой все время был в двух шагах, за той самой дверью с непрозрачным, тонированным стеклом, но я, конечно, не в состоянии была его посетить… – Да, можно. Если не будешь дуться! – Не буду! – Вот и отлично. …Когда посвежевшая и словно заново родившаяся, я выбралась из душа, то впервые за долгое время почувствовала в себе хоть какие-то силы. Даже ноющая нога не смогла испортить впечатления, когда я, перекинув правую руку через Маринины плечи, брела до постели. Правильнее даже было бы сказать, что это Марина тащила меня на себе. В последующую за этим ночь я засыпала без каких-либо мыслей и спала на редкость спокойно, что тоже было впервые уже за очень долгое время.

…Настала пора прощаться с моей темницей.

Я уже свободно, почти как и раньше, действовала обеими руками. Но для меня была разработана программа упражнений, которые я должна ежедневно выполнять дома, чтобы полностью восстановить подвижность суставов и как следует разбудить все еще слабые мышцы.

Нога почти не болела, но ходить пока приходилось с тростью, чтобы не слишком нагружать постепенно оживающую конечность. Может я глупо и жалко буду выглядеть, но меня это уже мало волнует!