Не прикасаясь к меню, я положила руки на стол и сосредоточила взгляд на своих сцепленных, чуть дрожащих пальцах. Через минуту подошел официант.
- Добрый вечер. Что вам принести? – спросил он, немного склонившись ко мне.
- Двойной эспрессо, пожалуйста, – ответила я, не глядя на молодого человека. – Сахара не нужно.
- Хорошо… – он помедлил и немного нерешительно добавил: – С вами все в порядке?
«Разумеется, нет, черт побери!» – раздраженно подумала я, но вслух лишь произнесла негромко:
- Да, все в порядке, спасибо.
Официант ушел, и я снова погрузилась в свои невеселые мысли. Ощущение праздника, да и вообще все настроение неудержимо стремились к нулю, грозясь обернуться отрицательными отметками и втянуть меня в депрессию. Я чувствовала, что она уже не за горами.
Вот теперь и для отца уже не тайна, что я влюблена в девушку… Что теперь будет? И как Насте об этом сказать?.. Она всегда старалась быть предельно осторожной и не выдать наших отношений там, где это было крайне неуместно! Но ведь каким-то образом все это всплыло… Дело во мне? Я выгляжу бессовестно счастливой рядом с ней?..
Другого объяснения у меня не было. После начала наших с Настей отношений я ожила, засияла энергией и радостью. Для меня все это было настолько желанным, что я попросту не обратила внимания на то, как это мое сияние озаряло все вокруг меня. Ну и разумеется самые близкие люди, на основе этого, а также всех сопутствующих фактов и обстоятельств, могли сделать вполне определенные выводы – Ксюша стала лесбиянкой. Вот класс!
Ну и что теперь делать? Я не усмотрела какой-то агрессии или нравоучительных суждений в диалоге с отцом, но эта тема ведь в любом случае еще поднимется. От понимания этого меня бросало в дрожь.
А Настя? Как сказать ей? Как она воспримет то, что наши отношения перестают быть тайной для тех людей, которым о них знать нежелательно? Сейчас мне даже не хотелось возвращаться к ней домой. Ведь она умеет очень тонко чувствовать мое настроение и порой, как мне казалось, даже способна читать мои мысли. Ну и что будет, если я заявлюсь туда в таком вот состоянии?
Не хочу я портить ей праздник! Ни ей, ни ребятам. Только вот куда деваться сейчас? Остаться ночевать в этом аэропорту? Что за бред, господи…
Опершись локтями о край стола, я запустила пальцы в волосы и закрыла глаза, прислушиваясь к пульсирующему стуку в висках на фоне стороннего оживленного шума в помещении.
Спустя несколько минут принесли мой кофе. Аромат напитка был притягательным и приятным, но обращать на это внимание не было сил, и я без особого предвкушения поднесла к губам чашечку и сделала небольшой глоток. Горячий кофе все-таки немного помог справиться с ознобом и слегка приободрил мое приунывшее и затуманенное мрачными мыслями сознание.
В конце концов, что толку теперь сидеть и реветь? Ну или не реветь, а душить себя всеми этими невеселыми размышлениями? Что сделано, то сделано. Ничего уже не вернуть! Да и будь возможность, как сегодня выразилась Настя, повернуть время вспять, я все равно сделала бы все точно так же, без колебаний.
Пусть тайна моей личной жизни начала приоткрываться, ну и что же? Да неужели из-за этого я разорву отношения с Настей? Ни за что! Лишь она одна умеет чувствовать и понимать меня, лишь она способна дотронуться до самых тонких и нежных струн моей души, чтобы они радостно дрожали, порождая прекрасную музыку! Пусть со стороны все это выглядит так, будто я сошла с ума! Пусть все это похоже на какой-то безумный круговорот событий в не менее безумном сне, но я не жалею ни о чем! И никогда не пожалею!
Последние мои мысли придали мне новых сил и вернули потерянную было уверенность. Я допила свой кофе, подозвала официанта и, расплачиваясь, заказала с собой одну кружку капучино. Пока готовили мой заказ, я сходила в уборную и немного привела себя в порядок. Пора было двигаться домой. У Насти наверное веселье уже в самом разгаре.
Забрав кофе, я вышла в вестибюль и поглядела на табло. Было уже двадцать пять минут первого, и посадка на рейс 1135 уже закончилась. Значит мама с папой уже в самолете. Ну что же, вылетят всего лишь с небольшой задержкой.
Не слишком торопясь, я вышла из здания терминала, оплатила парковку и прошла к своей машине. Где-то за зданием послышался мощный гул двигателей во взлетном режиме. Я подняла глаза к сумрачному небу и увидела исчезающий в снежной пелене и мерцающий огнями силуэт огромного 747-го, уходящего в сторону ленинградского шоссе и быстро набирающего высоту. Хорошо. Значит самолеты действительно уже отправляют. Может быть и рейс родителей рулит наконец на исполнительный старт.
Забравшись в уже остывший салон «Снежинки», я запустила двигатель, включила отопление и пристегнула ремни.
Глубоко вдохнув, я постаралась выбросить из головы остатки тяжких мыслей и наконец тронуться в обратный путь. Но внезапно что-то сжалось у меня внутри, сильно и болезненно. Выдохнуть я кое-как смогла, а вот снова набрать в легкие воздуха было почему-то затруднительно.
Дрогнувшей рукой я поставила кружку с кофе в подстаканник и, расстегнув несколько пуговиц на пальто, приложила ладонь к груди в области сердца, которое билось слегка учащенно. Что такое?.. Давно не было подобных ощущений. Что же за спазмы вдруг? Я слишком перенервничала?
Выключив на время систему климат-контроля, я даже чуть опустила окно, позволив холодному воздуху проникнуть в салон. Это немного помогло мне освежиться, и спустя минуту дышать стало чуть легче.
Ох, этого еще не хватало… А может кофе был чересчур крепкий? Все-таки эспрессо я не так уж часто пью. Почувствовав вдруг довольно ощутимую жажду, я пожалела, что не купила бутылочку минеральной воды.
Но возвращаться уже не хотелось, да и время было позднее. Прислушавшись к своим ощущениям и убедившись, что вроде бы все пришло в норму, я включила передачу и начала выезжать со стоянки на дорогу.
На ближайшем развороте я повернула в обратную сторону, и не слишком превышая скорость, направила машину к Ленинградскому шоссе. Почувствовав, что в салоне становится холодно, я подняла стекло и вновь включила отопление.
«Снежинка» двигалась в правом ряду. Попутных машин видно не было, лишь где-то позади за снежными вихрями светились еще чьи-то фары. Я немного сбросила скорость и, нащупав кружку с кофе, взяла ее и поднесла к губам. Но сделать глоток я не успела.
Что-то привлекло мое внимание слева, и я машинально повернула туда голову. Почти в ту же секунду меня ослепило ярким светом, будто кого-то развернуло на встречной стороне дороги, и его фары впились своими лучами прямо в мои глаза. Правда лишь на мгновение.
Но вспышка была вовсе не на дороге, а значительно дальше, за темным перелеском, над обширным полем, прилегающим к территории аэропорта. И там в ореоле желтоватого света, исходящего от множества придорожных фонарей и мачт освещения аэродрома, я заметила еще один силуэт самолета.
Его нос был задран под неестественным для взлета, слишком большим углом, и этот самолет кренился, заваливаясь на правое крыло. Прожекторы у оснований крыльев и на не убранной еще передней стойке шасси и ослепили меня ярким светом.
Все произошло за несколько секунд. Пилоты самолета, который по какой-то причине не смог штатно подняться в воздух, сделали последнюю попытку спасти ситуацию. Но было слишком поздно! Чтобы выровняться у них не хватало ни высоты, ни скорости. Самолет, неуклюже кренясь, скрылся за темным массивом перелеска. И в следующее мгновение раздался глухой удар, от которого «Снежинку» даже качнуло, и сквозь ряды голых темных деревьев было видно, как в облаке черного дыма к небу взметнулся, вытягиваясь и быстро теряя форму, огромный огненный шар.
Я выронила стаканчик с кофе, неловко вильнув при этом рулем. Машину повело, и я инстинктивно выровняла занос, съехав при этом на обочину. В шоке от увиденного, я слишком резко затормозила. Колеса потеряли сцепление с заснеженной трассой, застучала ABS, и машина, заскользив по накату, уткнулась носом в большой придорожный сугроб.
