Асю пронзила внезапная догадка.

– Страшила, – прошептала она, – ты свой потерял, да?

Страшила отвернулся, пытаясь вернуть лицу спокойное выражение, но Ася чувствовала его грусть.

– Да, – только и смог сказать он.

– Прости, а я тебя еще и Страшилой назвала. Давай другое имя придумаю! Давай? – Асе было его очень жаль.

Страшила вдруг улыбнулся.

– Нет уж. Мне стало нравиться. И, знаешь, есть и хорошая новость: хотя я не помню, кто я, все мои знания и навыки при мне. Странная мы парочка, не находишь?

– Ты всегда теперь будешь рядом?

– Пока ты в этом мире – да.

– Ой, совсем забыла! А меня дома не потеряют, пока я тут расследую и спасаю?

Он покачал головой.

– Сколько бы времени ты здесь ни провела, ТАМ пройдет не больше одной ночи. И, да – это путешествие сродни сну, но не совсем. Ты спишь в своем мире, но и этот мир не менее реален.

– Значит, Отворяющие некое общество людей с ключами, они приходят…

– Они приходят на зов, туда, где нужна помощь.

– И?

– Ну, догадайся!

– Спасают… – уныло сказала Ася. – Но не чувствую я в себе силы спасать кого-либо!

– Силы ты не чувствуешь, но она в тебя определенно есть. Она есть у любого Отворяющего. Просто ты еще не знаешь, какая именно у тебя, – Страшила вновь начал говорить загадками, понял это и решил подбодрить:

– Начнем с простого. Давай попробуем поговорить с каждым из них. Вдруг какие-то обстоятельства откроются. Времени до вечера еще много.

Первой они позвали Рыжульку, так мысленно ее называла Ася.

Рыжулька уселась на продавленный стул, и, так как ни секунды не могла усидеть на месте, тут же принялась качать ногой, а рукой накручивать косичку на ухо.

– Скажи, пожалуйста, ты не замечала в последнее время чего-нибудь странного? Может папа замечал, или мама?

Рыжулька вдруг вскочила на ноги, сжав ручонки в кулаки.

– Моя мамочка умерла! Не называй эту жабу моей мамой!

– Прости, прости. Я же не знала. Уверенна, твоя мачеха не такая уж злая женщина…

– Она может по два часа читать нудные нотации, так что хочется заткнуть уши и закричать!

– Воспитывает.

– Если мы пошалим немножко – закрывает надолго в темной комнате!

– Наверное, хочет, чтобы вы выросли воспитанными детьми, вежливыми…

– А перед сном заходит в наши комнаты и раздает всем подзатыльники вместо поцелуев! Она говорит: все равно есть за что!

– Беру свои слова назад! Вот жабища!

Страшила сдержанно откашлялся.

– Так значит ничего странного? – Ася вернулась к тому, с чего начинала.

Рыжулька пожала плечами.

– Ничего. Только вечером, перед той первой ночью, к нам постучала нищая старуха. Я тогда вышла на стук.

– Чего она хотела?

– Она спросила: «Впустишь меня?» Она была такая жалкая и несчастная, что я ее впустила за ворота, вынесла кусок хлеба и вина.

– А потом? – Ася чувствовала, что, кажется, нащупала что-то, как бы правильнее выразиться, нужное.

– Потом она ушла, – рыжулька пожала плечами. – Вот. Они постоянно к нам таскаются. Не велика странность.

Старшая девочка была полной противоположностью своей сестре, сидела тихонько, опустив глаза.

– Ничего странного я не видела, – пролепетала она чуть слышно. – Если только… Ну, это глупость, конечно…

– Нет, нет, – поспешила заверить ее Ася. – Нам все важно.

– В тот вечер… Я увидела под окнами замка…

– Нищенку? – Ася перебила, чувствуя себя как ищейка, напавшая на след.

– Не-ет… – протянула девушка. – Это был симпатичный юноша. Он стоял под моими окнами с букетом цветов и улыбался мне. Очень славный.

– Он что-то сказал?

– Сказал: «Спустись ко мне милая девушка. Я жду тебя».

– Вот прямо так и говорил?

– Ну да…

– Спустилась?

– Вот еще! Папа мне уши надерет за такие дела! Ну, я пойду?

И она упорхнула тихо, как мотылек.

От мальчишек вообще было мало толку. Они только носились по библиотеке, визжали и на вопросы не отвечали. В какой-то момент, Ася стала думать, что, возможно, мачеха не так уж не права. Потом вдруг старший из них, словно вспомнив о чем-то, перестал бить среднего по голове книгой и выпалил скороговоркой:

– А! Вспомнил! Вечером того дня мы с братьями играли в подвале! И вдруг из бочки, в которой мы солим огурцы, высунулась страшная зеленая лапища!

– Да, да! Точно! – подхватили младшие Рыжехвосты, прекращая на секунду шумную возню.

– И что дальше? – Ася была немного обескуражена тем потоком информации, что вылился на ее бедную голову: нищенки, молодые люди с цветами, теперь вот еще «лапища». Что делать с этим она пока не представляла.

– Что, что! Схватила с полки банку с черничным вареньем и все! Кукусики!

Хозяин лишь повторил рассказанную накануне историю. Ася не решалась ни о чем его спрашивать. Все же такое горе в семье.

– Так вы говорите, когда вы нашли дочь, она была белой, мертвой и холодной? – раздался вдруг голос Страшилы.

Ася неодобрительно посмотрела на него: у человека горе, а он так не деликатен.

Но Страшила не обратил на ее взгляд ровно никакого внимания, он ждал ответ.

– Да… – протянул хозяин.

– А долго вы ломали дверь?

– Ну, точно не помню. Двери у нас прочные. Но и я мужчина не из слабых. Минут пять.

– Ага… – задумчиво сказал Страшила.

– Спасибо большое, вы нам очень помогли, – Ася постаралась загладить не совсем корректное, с ее точки зрения, поведение своего спутника.

Стиг Рыжехвост обернулся на пороге, словно хотел спросить о чем-то, но так и не спросил.

Мрачная мачеха в ответ на вопрос изрекла холодное «нет».

– Категорично «нет»? Совсем ничего? – настаивала Ася. – Подумайте, может, забыли?

– Я же сказала: нет! Это значит «совсем ничего»! Разве не ясно!

Она гордо удалилась, бормоча под нос:

– Дети, всюду дети. Ненавижу!

Библиотека, наконец, опустела. И, действительно, хотя вечер еще только начинался, и солнце стояло высоко в небе, в комнате стало заметно темнее. Ася подошла к окошку, выглянула наружу, ожидая увидеть город, но, к своему удивлению, увидела луг, темнеющий вдалеке лесок, ров, окружающий стену. Хотя, надо сказать, удивлялась она не долго: уже начинала потихоньку привыкать к этому странному миру.

– Я ничего не понимаю, – сказала она тихо, не оборачиваясь. – Плохой из меня Отворяющий. Знаний явно недостает. А у тебя есть догадки?

Страшила не отвечал, она посмотрела на него: парень сидел, оперев голову на кулак и о чем-то глубоко задумавшись.

– Странно… – сказал он, наконец. – Сядь, Звездочка, послушай…

– Как ты меня назвал? – опешила Ася.

– Звездочка. Ты же Астра? Значит – звезда. Не нравиться?

– Ну ладно… можешь называть… – Ася чувствовала, что краснеет. – Но только не очень часто!

– Послушай, – продолжал он, как ни в чем не бывало, – понимаешь, я знаю всех тех, о ком они говорили. Незваные выглядят так, чтобы вызывать жалость, они просят впустить в дом. Если впустить – высасывают жизненную силу из обитателей, не уходят, пока остался хоть кто-то живой. Смайлики, так их называют, напротив, зовут выйти. Они всегда являют образ, который будет приятен потенциальной жертве. Девушка увидит симпатичного паренька, ребенок торговца сладостями, вдова – умершего мужа. Если выйти… Ну, исход тот же…

Ася, покрываясь мурашками, подумала о том, какой образ предстал бы перед ней. Она тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться на важном.

– У зеленых рук сотни обладателей, но, честно, не помню, чтобы какие-то из них питали страсть к бочкам с солеными огурцами.

– И о чем все это нам говорит?

Страшила слегка пожал плечами.

– Скажу позже: у нас впереди еще целая ночь! – оптимистично закончил он.

– Попросим принести свечей? Становиться совсем темно.

– Думаю, уже можно присоединиться к нашей компании.

Когда наступило время ужина, и вся семья вновь собралась за столом, Страшила за них двоих озвучил принятое решение: