– И теперь?

– Теперь мафия постарается убрать его, и если вы не арестуете Катанью, то, будьте уверены, в живых ему не ходить.

– А не могло быть так, что сама мафия решила ликвидировать инспектора?

– С учетом всей ситуации это маловероятно, но раз Катанья продолжает совершать ошибки…

– А зачем мафии надо было убивать каталонского фабриканта с незапятнанной вроде бы репутацией? – задал очередной вопрос Гарсон.

Торризи самодовольно ухмыльнулся:

– Вам ведь наверняка хорошо известно, что итальянская мафия уже очень прочно внедрилась в Испанию. Чтобы закрепиться там, им нужны подставные фирмы, которые станут отмывать их деньги. Чаще всего они покупают рестораны, гостиницы, дискотеки. Не забывайте, что из Испании легче получить доступ к латиноамериканским наркоторговцам и… что очень важно: они держат в руках кокаиновый рынок на юге Европы. Испания, синьоры, – это стратегический пункт, на который многие зарятся. А что касается вашего фабриканта с незапятнанной репутацией… Понимаете, если мафии нет необходимости что-то покупать, то есть когда она действует изнутри уже существующего предприятия, чей хозяин продолжает управлять им… риск вызвать подозрения сводится до минимума.

– Иными словами, вы полагаете, что Сигуан предоставил свою фабрику для подобных махинаций?

– Времена нынче такие, что всех лихорадит. В экономике происходят мощные колебания, и любое предприятие может в один миг разориться, а значит, постоянное вливание денег всегда будет встречено с радостью; кроме тех случаев, разумеется, когда незапятнанная репутация владельца – не миф.

– Но тогда чего ради им понадобилось убивать Сигуана?

– Причина может быть любой, Петра, любой. Цифры не сошлись, владелец фабрики решил с ними порвать… Эти люди не знают сомнений, если им кажется, что ради дела нужно кого-то убить. Кроме того, они ведь не рискуют собственной шкурой, как вы сами видите, а нанимают любого негодяя и…

– Тогда все отлично складывается, – сказала я. – За спиной Элио Трамонти стоит мафия, вот почему дела на фабрике Сигуана в последнее время пошли вверх.

– Складывается-то оно складывается, да вот только это не поможет нам немедленно арестовать виновных, – возразил Маурицио с ноткой безнадежности в голосе.

– Именно так, ispettore. Речь в первую очередь может идти о трех мафиозных организациях: коза ностра, каморра и ндрангета. У всех трех схожие методы, и все три проникли в Испанию, хотя коза ностра – в меньшей степени, так как больше любит работать в собственной стране. А вот две другие очень охотно действуют на чужой территории. Теоретически ндрангета предпочитает Мадрид, а каморра – Барселону; но именно теоретически, теории же не всегда совпадают с практикой. Вот вам пример, чтобы вы оценили масштаб проблемы: знаете, сколько главарей разных мафиозных организаций арестовали в Испании совместно две наши полиции? Тридцать шесть – начиная с двухтысячного года! Недурно, правда?

– Это доказывает, что управу на них найти все-таки можно.

– Конечно можно! Как вы думаете, чем я занимаюсь изо дня в день? Готовлю блюда из пасты? Но чтобы начать действовать, мне нужно побольше данных. Покопайтесь как следует в окружении Сигуана. И если обнаружится любой след – письмо, фрагмент из бухгалтерских отчетов, новое свидетельство… сразу же звоните мне, и вообще, мы должны постоянно поддерживать связь.

– Прежде нам надо поймать Рокко Катанью, – пробормотала я так, словно повторяла неотвязную мантру.

Торризи встал, затем широко развел руки в знак того, что разговор завершен, и блаженно улыбнулся:

– В данный момент я мало что могу для вас сделать. Если только… если только вы не согласитесь поужинать сегодня вечером у меня дома. Моя жена будет безумно рада, если я приведу двух жителей Барселоны. Естественно, наших итальянских коллег я тоже приглашаю.

Изумленная подобным гостеприимством, я начала выдвигать какие-то нелепые отговорки:

– Послушайте, комиссар, нас так много! Это будет слишком тяжело для вашей супруги.

– А я ни на миг не оставлю жену без помощи! Я недавно сказал вам, что не трачу время на стряпню, но на самом деле отлично мог бы зарабатывать этим на жизнь. Знайте: я готовлю лучшую пасту в Сицилии, а это означает – во всей Италии, потому что не найти такого места, где знали бы толк в еде так, как на моей родине.

Ужин стал для нас праздником, настоящим праздником кулинарного искусства и радушия. Жена Торризи Нада, красивая и приветливая женщина, и сам комиссар сделали все, чтобы гости чувствовали себя в их доме окруженными вниманием и счастливыми. Кроме того, казалось, что они по-прежнему влюблены друг в друга. Я вспомнила наш с Маурицио разговор и спросила себя, как же им удается сохранять такие отношения при том, что Торризи – высокопоставленный полицейский. Стол был великолепный, и единственное, чем нам пришлось заплатить за такое наслаждение, это неизбежные восторги в адрес Барселоны и хвалы ее многочисленным красотам. Тем не менее без сучка и задоринки вечер пройти все-таки не мог: в самый разгар застолья зазвонил мой мобильник. Сангуэса? В такой час? Я извинилась и вышла в коридор.

– Ну, знаешь ли, Петра! Этот козлина, твой помощник, весь день звонил мне ровно через каждые двадцать минут!

– Знаю, знаю, я сама ему велела не давать тебе покою.

– Так я и думал. Прямо-таки нутром чуял, что за его настырностью угадывается твой изысканный стиль. Ладно, я звоню тебе так поздно, потому что прочесал все счета этого Элио Трамонти с Сигуаном. Так вот, Петра, я еще раз готов подтвердить то, что сказал раньше: ничего незаконного там нет, как нет и ничего такого, за что могло бы зацепиться внимание. Трамонти действительно оказался тем клиентом, который делал больше всего заказов в последние годы существования фабрики – от трех других его отделяет пропасть. Но… все совершенно чисто, в этом я уверен.

– А если я тебе скажу, что никакого Элио Трамонти не существует?

– Ширма?

– Да.

– Тогда я тебе скажу, что это отлично спланированное прикрытие, и скажу еще одну вещь: если Элио Трамонти – пустышка для отмывания денег, то и вся фабрика Сигуана – тоже, потому что она ни за что бы не выстояла без контрактов с Трамонти. Но если фабрика не выпускала ткани для Трамонти… то что она, черт возьми, делала?

– Как видишь, я не просто так тебя напрягала.

– Да знаю я, знаю, если уж ты кого напрягаешь, то не без причины. Но, с другой стороны, Петра, умеешь ты вцепиться в человека, от тебя не отвяжешься!

– Пошел к черту!

– И я тоже тебя люблю. Скоро вы назад?

– Надеюсь, что скоро, кажется, долго нам с этим возиться не придется.

Когда я закончила разговор, из гостиной доносились веселые голоса. Уверенности в том, что долго нам с этим возиться не придется, у меня отнюдь не было. Напротив, дело дьявольски запутывалось, так что не исключено, что нам с Гарсоном придется навсегда переселиться в Рим. Я посмотрела на часы – одиннадцать; еще не слишком поздно, чтобы позвонить в Испанию. Я набрала номер и по сонному голосу Йоланды поняла, что та уже улеглась спать. Но я сочла за лучшее это не уточнять.

– Йоланда, с завтрашнего утра, и пораньше, вы с Соней должны вести непрерывное наблюдение за Рафаэлем Сьеррой и Нурией Сигуан. И не спускайте с них глаз до самой ночи. Я получу разрешение у комиссара Коронаса и договорюсь, чтобы он ничем другим вас не загружал.

Почти целую минуту она бормотала какие-то невнятные фразы, так что я вышла из себя:

– Йоланда, черт возьми! Ты поняла, о чем я тебе говорила, где ты там витаешь?

– Я все поняла, инспектор, просто меня иногда тошнит, и я легла пораньше…

Я не поддержала разговора о ее беременности, а резко спросила:

– А ты уверена, что можешь сейчас работать? Если ты не уверена в себе на сто процентов, лучше возьми у доктора освобождение. Понимаешь, речь идет о деле чрезвычайной важности.

– Со мной все в порядке, инспектор, и я все усвоила. Мы будем наблюдать за ними. Отчет надо давать вам каждый день?