Протяженность торговых путей и масштабы посреднической торговли были такими, что в Восточной Европе за короткий срок усилились два старых крупных государства (Русь и Хазария) и возникло новое — отпочковавшийся от Хазарии Булгар, куда шли прямые караванные пути из Хивы. Между ними развернулась борьба за увеличение доли барышей, приносимых транзитной торговлей. Она определяла всю политику в регионе на протяжении двух с лишним столетий.

На севере Восточной Европы располагался сплошной массив прибалтийско-финских народов, имевших длительную историю политического взаимодействия. Южная граница их расселения проходила приблизительно по территориям нынешних Латвии, Псковской, Смоленской, Московской, восточная — Костромской, Вологодской и Архангельской областей. В IX в. в регионе создалась ситуация, позволившая сконцентрировать власть в руках одного из сыновей кагана Руси по имени Рюрик. Согласно Иоакимовой летописи и некоторым другим источникам, эта власть Рюрику досталась по завещанию верховного правителя словен, веси, кривичей и чуди Гостомысла; по "Повести временных лет" и ряду других документов, Рюрик был приглашен названными народами на княжение. Как бы то ни было, власть досталась представителю династии, правившей в сильнейшем регионе государства.

Русь, она же Биармия и Гарда, столичной своей частью располагавшаяся в Западном Приладожье, занимала ключевое положение на торговых путях. Отсюда начинались континентальные водные пути со стороны Балтики. Это обстоятельство определяло то, что экономической основой Руси являлась международная посредническая торговля. Отсюда и ее устремленность к контролю над торговыми путями, проявившаяся в том, что еще до Рюрика варяги подчинили себе народы, проживавшие южнее, но через некоторое время были изгнаны, как об этом сообщает "Повесть временных лет".

Границы государства Рюрика

После установления власти Рюрика русское купечество получило желаемые преимущества на огромной территории.

В заключение же отметим, что предложенная здесь концепция не по всем положениям нова. Так, прибалтийско-финскую природу Руси предполагал еще в первой половине XVIII в. Татищев. Этот выдающийся человек, своего времени, проявивший себя как историк, географ, философ, экономист и государственный деятель, является в русской истории личностью не менее масштабной, чем М. В. Ломоносов. Но, к сожалению, Татищев-историк мало известен даже специалистам, у которых он сегодня, по выражению одного из крупнейших наших историков, "не котируется". Получилось так, что русская историческая наука, основоположником которой был В. Н. Татищев, ушла от него настолько далеко и не "в ту сторону", что автор этих строк, считающий себя в определенной степени последователем Татищева, имеет большие шансы еще в течение длительного времени оставаться в единственном числе" [48, с. 135, 136,139–144, 149–152].

Итак, здесь мы сталкиваемся с совершенно иной версией возникновения Древней Руси и происхождения Рюрика. В. И Паранин отвергает и норманнскую и славянскую теорию возникновения Древней Руси. Он считает: "Если анекдотична норманнская интервенция, то не менее наивно и трогательное приглашение "родственников" из Западной Европы".

По теории В. И. Паранина получается, что русь, венеды, славяне, да и сам Рюрик — это все прибалтийские угро-финны. А сама Россия объявляется чуть ли не Великой Финляндией.

По воззрениям В. И Паранина, мои собственные представления "отражают собой лишь попытку приверженцев славянофильства привести в соответствие со здравым смыслом славянскую концепцию генезиса Русского государства". И это меня нисколько не огорчает, а даже наоборот… Что уж тут скрывать. Ну, люблю я этих древних славян! Однако это совсем не значит, что я не люблю древних финнов или карел. Я люблю и тех и других, ибо они все мои предки. Как я могу не любить чернобровую, кареглазую славянку — мою прапрабабушку, которая научила нас щам-борщам, нашим протяжнолиричным, задумчивым песням, научила былинам и многому другому, что и есть наша русская культура? Как я могу не любить моего белоглазого костлявого прапрадедушку — карела, научившего нас нашей русской парной бане, лыжам, подледной рыбалке, любви к рекам, воде, русской плясовой, да и многому другому, что также является нашей русской культурой? Дело здесь совсем не в симпатиях или в антипатиях. Дело в истине. И вот она всего дороже.

Так вот, в этой теории просматривается одно, на мой взгляд, неразрешимое противоречие. Ведь если Рюрик и его русь являлись прибалтийскими финнами, а Древняя Русь фактически являлась Великой Финляндией, то почему мы говорим не на финском, карельском или вепсском языке, а на русском? Больше того, даже не на языке славян, входивших в состав Древней Руси, а на совершенно самостоятельном — ВАНДАЛЬСКОМ языке. На языке, который был распространен за тысячи километров от нее. И вот в этом надо хорошо разобраться.

Я с большим интересом и даже с большим удовольствием прочитал работу уважаемого В. И. Паранина, ибо в ней очень точно раскрываются некоторые моменты в истории Древней Руси, на которые другие исследователи не обращают внимания. Не большинством положений его теории я могу безоговорочно согласиться. Например, мне кажется, что его концепция происхождения термина "варяг" от финнов Озерного края современной Финляндии более предпочтительна, чем фризская теория Ю. Д. Петухова. Очень может быть, что именно их новгородцы вначале называли варягами, а вслед за ними так стали называть и всех других, приходивших со стороны Финского залива — "из-за моря".

Очень может быть, что тех варягов, которые жили на юге древней Корелы, на острове Русь (то есть на Карельском перешейке от Вуоксы до Невы), называли РУСЬЮ. Все это очень логично. Ибо в таком случае становится ясно, о какой РУСИ идет речь, когда мы читаем сообщения древних историков о руси, ходившей набегами на славян и владевшей Новгородом до их изгнания. Это косвенно подтверждается и данными археологических раскопок. Например, читаем: "Обширную и достаточно хорошо изученную группу археологических памятников корелы составляют оружие и военное снаряжение. С. И. Кочуркина отмечает: "Яркой особенностью обрядности корелы является присутствие того или иного типа оружия: мечей, наконечников копий и стрел, топоров — почти в каждом мужском погребении. Этот факт нельзя расценивать как доказательство существования многочисленной военной знати. Тогда нужно было бы всю мужскую половину корелы возвести в такой высокий ранг" (Кочкуркина С. И. Древняя корела).

Однако, не расценивая всю корелу в качестве военной знати, невозможно тем не менее отрицать, что оружие в погребении указывает на факт принадлежности его хозяина к военной касте" [48]. Следовательно, варяги, которых нанимают русские князья и у которых они укрываются при опасности, — это не норманны, как мне всегда представлялось, а предки наших карел и финнов. Видимо, одним из видов их деятельности было наемничество. Одним из побудительных мотивов к этому служили тяжелые природно-климатические условия для сельского хозяйства, которые и заставляли их становиться разбойниками или наемниками. Другим побудительным мотивом могла быть близость морских торговых путей и крупных торговых центров. Например, таких, как Великий Новгород или Старая Ладога. Очень возможно, что и новгородскую мерю, близкородственную финнам-варягам, со временем тоже стали звать русь. Это следует хотя бы из того, что в летописях зачастую новгородская МЕРЯ зовется РУСЬ.

Можно согласиться с В. И. Параниным и в том, что северная часть древней Корелы называлась Урман. Ибо эта географическая область совпадает с территорией современной Норвегии, и, следовательно, под термином "урмане" могли фигурировать не только финны и карелы (древняя корела), а и норвежцы — норманны.