— Ну, да… чуть-чуть… — замялась та.

— Зря. Тогда его преданность недорого стоит.

Дрозд обиженно заскулил, будто понимая, о чем идет речь.

— Простите, хозяйка, я не буду больше…

— Милая, мне не жалко еды, тем паче ее тут в достатке. О тебе же забочусь. Дашь слабину — эти двое начнут тобой помыкать. Только их и станешь обихаживать. Впрочем, к чему мое брюзжание? Ты — девушка взрослая, наверняка сама жить умеешь. Я прямо сейчас отправляюсь. Хозяйничай. Вернусь — посмотрим, как у тебя получится.

С этими словами Осинница взяла со стола небольшой узелок, помахала рукой Винке, Дрозду и Вьюну, и шагнула за порог. Очнувшись от удивления, девушка кинулась к двери, выглянула во двор, но там уже никого не было, кроме кур и красавца-петуха.

— А ваша хозяйка, часом, не ворожея? — спросила Винка у черно-рыжей парочки.

Пес возмущенно гавкнул, кот вздыбил шерсть и заворчал. Ну и что это значит? Они обижены поклепом, возводимым на Осинницу или тем, что им приходится жить у чародейки? Девушка решила не ломать над этим голову. Проку-то все равно нет. Может, Осинница и ворожея, но в черной волшбе ее никогда не обвиняли. А к Винке хозяйка и вообще отнеслась по-доброму.

Девушка быстро обжилась на новом месте. Хозяйство, хоть и не маленькое, требовало не так уж много забот. Корова была послушна, огород зарастал сорняками на удивление медленно. Может, причина крылась в волшбе Осинницы, а может, в везении юной беглянки. Винка, крутившаяся у отчима с утра до ночи как белка в колесе, вздохнула свободно. Поначалу она немного печалилась из-за отсутствия собеседников, а потом взяла в привычку болтать с Дроздом и Вьюном. Вскоре пес и кот оказались осведомлены обо всех мало-мальски значимых обстоятельствах ее прошлого.

Парочка хозяйских питомцев сильно скрашивала девушке жизнь. Они и впрямь оказались дружны. Винка почти каждый день забавлялась, глядя на игры пса и кота. Куда бы она ни пошла: по грибы, погулять на вересковое всхолмье, искупаться на озеро, Дрозд с Вьюном неизменно сопровождали ее. Присутствие большого сильного пса успокаивало. Все-таки глушь кругом, мало ли что… Прогулки кота поначалу удивляли. Деревенские кошки все больше сидели по дворам, на улицу выбираясь только к ночи. Рыжий гордо расхаживал по лесу, стараясь ни в чем не уступать псу.

Девушка очень скоро забыла наставления хозяйки и начала угощать питомцев едой со своего стола. Зверям хватило пары дней, чтобы избаловаться. Теперь кошак употреблял почти все имеющиеся сливки, а Дрозд ежедневно требовал котелок каши на молоке. Винке казалось, что готовит она, как и прежде, для двух мужиков: отчима и сводного брата. В памяти всплыло предупреждение Осинницы, но слишком поздно. Девушка успела привязаться к псу и коту, ей не хотелось обижать новых друзей, отказывая в человеческой пище.

Все трое любили ходить на озеро. Стоило Винке вспомнить вслух про купание, и Вьюн начинал с нетерпеливым видом кружить у двери, а Дрозд, если хозяйка мешкала, недвусмысленно подталкивал ее мордой на выход.

— Да куда вы так торопитесь? — смеялась девушка.

Кот и пес, придя на озеро, всегда чинно сидели на берегу, взирая на свою теперешнюю хозяйку. Вьюна Винка не трогала: понятное дело, кошак плавать не пойдет, а вот Дрозда однажды зазвала с собой купаться, потом сама была не рада.

Черный плыл рядом чуть ли не впритирку и постоянно норовил лизнуть любую выступающую из воды часть тела девушки. Поначалу ее это смешило, потом надоело. Кончилось тем, что она прогнала пса на берег.

— Давай, Дроздок, купаться по очереди.

Черный понуро выбрался на песок, где его встретил мрачный Вьюн.

Звери будто соревновались за внимание Винки. Стоило одному получить чуть больше ласки, и другой начинал сторониться приятеля. Девушку это смешило. Пес и кот напоминали ей ухажеров, с переменным успехом добивающихся благосклонности своей зазнобы. Она старалась баловать их одинаково, чтобы не вызывать ссор.

Однажды вечером, когда девушка укладывалась спать, рыжий не ограничился обычным отиранием об ее голые ноги, а запрыгнул на кровать. Винка решила, что кот устроится спать в уголке у стенки, как иной раз случалось, но зверь по-хозяйски приподнял головой одеяло и залез к девушке под бок. Она хотела вытолкнуть его, но потом раздумала, уж слишком мягким и теплым оказался котяра, к тому же сразу приятно затарахтевший.

Утром Дрозд заметил воровато вылезающего из-под одеяла приятеля и разобиделся. Гавкнул на кота и даже попытался ухватить рыжего за хвост. Кошак в ответ зашипел и выгнул спину. Весь день звери будто дулись друг на друга. Вечером, когда Вьюн вновь попытался проскользнуть под одеяло, Дрозд зло заворчал. Кот фыркнул, но остался в ногах.

— Какие же вы глупые… — пробормотала Винка, ложась. — Будете ссориться, обоих отправлю спать во двор.

И все пошло по-старому. Черный и рыжий получали от Винки одинаковые порции ласки, кошак отирался об ее ноги, стараясь залезть круглой щекастой головой повыше, пес при каждом удобном случае лизал в лицо. Девушку удивляла несколько навязчивая ласковость зверья, хотя жаловаться было не на что. Забавные мелочи не позволяли тоске по людям угнездиться в сердце.

Однажды утром Винка проснулась от щекотки, не соображая спросонья, в чем дело. По ногам скользило что-то пушистое. Сунула руку под одеяло и ощутила под рубашкой мурлычущий мягкий комок. Нахальный Вьюн тем временем пробрался дальше и ткнулся мордой в низ ее живота. Девушка сжала бедра и попыталась вытолкнуть наглеца, но тот угрем скользнул к пупку и выше. Ей стало по-настоящему щекотно. Кошак воспользовался секундным замешательством, сделал рывок и впихнул усатую морду меж грудей.

— Вьюн, бесстыдник, — почему-то шепотом возмутилась она. — Убирайся от меня!

Кошак и ухом не повел. Следующее, что ощутила Винка, был шершавый кошачий язычок, гуляющий поочередно то по одной груди, то по другой. Девушка сдавленно хихикнула. Поведение рыжего прохиндея возмущало и не давало повода для смеха, но незнакомые прикосновения оказались слишком щекотными. Она не знала, что делать. Опыт общения с кошками говорил: потяни Вьюна из-под рубашки, он вцепится в тело всеми своими когтищами. Пакостник тем временем добрался до соска, Винка взвизгнула.

Послышалось ворчание, и Дрозд положил передние лапы на кровать, проверяя, все ли в порядке с хозяйкой. Кошак затаился. Задыхаясь от смущения, чувствуя, как щеки становятся пунцовыми, девушка откинула одеяло. Из выреза рубашки торчала рыжая макушка.

Пес рыкнул, схватил ткань зубами и дернул, та с треском разъехалась. Прижав уши, кошак стрелой кинулся прочь, к удивлению Винки совершенно не задев ее когтями. Дрозд разразился лаем и рванул за Вьюном. Девушка вскочила на ноги, выпутываясь из обрывков рубашки.

— Дрозд, прекрати! Я сама отлуплю пакостника! Вьюн, стой!

Ее, конечно, не услышали. Кошак метнулся было под стол, но пес, едва не опрокинув лавку, влетел туда следом. Тогда Вьюн кинулся к печи, видно, желая забраться повыше. Девушка выбежала из спального закутка, пытаясь остановить разбушевавшегося черного. В этот момент псу повезло цапнуть кота за хвост. Послышался разгневанный вопль, кошачьи плевки, шипение, сменившиеся жалобным песьим скулежом.