— Человека, который настолько хорошо рассмотрел меня, что за одну-единственную встречу запомнил мой размер.

— Мало ли на свете мужчин, у которых мигом улучшается глазомер, едва они посмотрят на вас? — спросил Рэй, осушая бокал до дна.

— Но этот человек имеет власть надо мной.

— А вы способны покорить всемогущего капитана буканьеров, стоит вам только захотеть.

— Каким образом? Ведь он с нами даже не обедает.

— По-моему, вы только что упоминали о его горячем интересе к вашему телу, — засмеялся Рэй. — Впрочем, говорят, он скоро отправится в поход. Тогда вы немного успокоитесь.

— Да, я вздохну свободнее. Но кто останется вместо него?

Не выйдет ли еще хуже?

— Думаю, останется Ларс. Кажется, он второй помощник капитана.

— Может, стоит уговорить его?

— Возможно, — коротко ответил Рэй, нахмурился и долго молчал, вертя пустой бокал. — На вашем месте я не стал бы так уж опасаться Келлза. Если он до сих пор не причинил вам вреда, то скорее всего вы в безопасности.

Наверняка Келлз позволит донье Эрнанде навестить сына. Вы можете вызваться сопровождать ее. Хоть город посмотрите.

— Неужели капитану Сантосу не разрешат самому прийти к матери? Каково донье Эрнанде ходить по такому солнцепеку!

Рэй налил себе еще вина.

— Нет, — решительно произнес он, — капитана Сантоса не пустят сюда. Ни один испанец, кроме строителей, не переступал порога этого дома.

— Но донья Эрнанда тоже испанка, а с ней обращаются как с почетной гостьей!

— Келлз не воюет с женщинами. Однако Испания объявила войну лично Келлзу, и он не станет ублажать в своем доме злейших врагов.

— Значит, капитану Сантосу грозит опасность?

— Этого я не говорил, — ответил Рэй, допивая вино. — Келлз соблюдает законы цивилизованного мира. Он потребовал за капитана Сантоса выкуп, который вскоре будет уплачен, и тогда его отпустят. А до тех пор он останется под надежной охраной.

— А вдруг за него не смогут заплатить назначенную сумму? — воскликнула девушка.

— Значит, капитан Саптос, как и любой пленный испанский матрос, отработает установленные три-четыре года в счет выкупа. Он будет разгружать корабли в гавани или строить, если владеет каким-нибудь ремеслом. Мне говорили, что все это сделано руками пленных. Я вижу, вы хмуритесь. Но представьте себе, что капитан Сантос превратился в англичанина и попал в испанский плен. Даже если бы его по обычаю не вздернули на нок-рее, то заковали бы в кандалы и бросили в подземелье к крысам. Но и потом ему вряд ли удалось бы наскрести сумму для выкупа. Тогда беднягу скорее всего обвинили бы в ереси и сожгли на площади, как тысячи людей до него.

— Разве отсутствие денег — ересь?

— В Испании все возможно! Там даже ребенок, восставший против воли родителей, или жена, вздумавшая перечить мужу, запросто могут оказаться перед судом инквизиции. А мы все еретики в глазах Испании. — Каролина вздрогнула, и Рэй быстро прибавил:

— Я говорю об этом, чтобы вы поняли чувства буканьеров, многие из которых пострадали от рук испанцев. Тем не менее к донье Эрнанде здесь относятся с уважением.

Они еще немного побеседовали. Рэй мрачно лил, и обеспокоенная девушка сказала, что идет спать.

— Я провожу вас.

У двери спальни Каролина хотела попрощаться, но Рэй вдруг обнял ее за талию.

— Приятно снова увидеть вас, — пробормотал он.

Прикосновение его требовательных губ показалось девушке восхитительным. Музыку, звучавшую у нее в душе с того момента, как она увидела здесь Рэя, вдруг заглушило иное чувство. Она почти в беспамятстве лежала в этих крепких объятиях, замирая от счастья. А губы уже скользили по ее шее, сильная рука, ласкающая спину, поддерживала запрокинувшееся тело…

Все, что Рэй испытывал к ней в Эссексе, вылилось из глубин сердца с удвоенной силой. Мир вокруг них закружился…

Каролина опомнилась первой. Ведь этот человек сыграл с ней злую шутку. Он никогда не стоил ее любви и никогда не сумеет ее заслужить. Ей нужно спешить к Томасу, которому она отдала сердце и тело, прежде чем встретила Рэя. Неужели она готова предать возлюбленного? Бедный Томас, изнывающий в испанской темнице!

Каролина с такой силой отпихнула Рэя, что ударилась спиной о белую стену.

— Вы не смеете так со мной обращаться! Вам известно, что я принадлежу другому!

— Правда? — Он уперся ладонями в стену, не давая ей пройти, и его лицо снова оказалось в опасной близости от ее лица. — Вам никогда не говорили, что красота принадлежит тому, кто может ею овладеть?

— Нет, и никогда этому не поверю.

— Наверное, вы правы, — усмехнулся он. — Возможно, красота — это свободный дух, ускользающий из наших рук словно лунный свет.

Рэй отступил в сторону. Покачав головой, девушка вошла в спальню, но потом обернулась и строго произнесла:

— В Эссексе вы обещали не трогать меня.

— То было в Эссексе. А здесь Тортуга, где всякое случается.

— Только не со мной! — Каролина захлопнула дверь, прижалась к ней спиной и закрыла глаза.

«Нежные чувства, которые я испытываю к Рэю, лишь физическое влечение. Я принадлежу Томасу и буду его искать.

Вопреки Рэю, Келлзу, всем донам и буканьерам!»

Девушка почти оборвала крючки своего корсажа, стараясь поскорее освободиться от платья. Она стояла в одной рубашке посреди комнаты, вдыхая прохладный морской воздух, и думала, что Рэй, возможно, прав. Здесь тропики, мир буканьеров, где иные правила, иные мерки.

На следующий день за ними действительно зашел очень необщительный, но вежливый буканьер по имени Хоукс, чтобы отвести донью Эрнанду к сыну. Испанка была вне себя от радости, особенно когда девушке тоже позволили идти с ней.

— Я боюсь этого дикого места, — прошептала она. — На проклятом острове можно чувствовать себя в безопасности только за стенами капитанского дома.

Каролина так не думала. Она не могла быть спокойной, покуда находилась в руках Келлза, а после вчерашнего боялась оставаться наедине с Рэем, не ручаясь за себя. Ей казалось, что на причале, хотя там полно отпущенных на берег матросов, намного безопаснее.

Поскольку Рэй не вышел к завтраку, девушка обрадовалась, и после трапезы они с доньей Эрнандой в сопровождении угрюмого Хоукса отправились в город.

Капитана Сантоса держали в весьма приличном беленом домике неподалеку от пристани. Он был в чистой одежде, даже успел привести в порядок бороду, однако пребывал в мрачном настроении и не пожелал выйти в маленький дворик.

— Господь отвернулся от меня, — сказал он, когда мать попыталась его утешить.

— Нельзя ли оставить их наедине? — попросила Каролина сурового Хоукса. — Пусть спокойно поговорят без свидетелей.

Тот кивнул, и они вышли из затененной комнаты на яркое солнце. Во дворе прогуливались какие-то люди.

— Это испанские пленные? — спросила девушка.

— Да, но не все. Других расселили по всему городу.

— А больные и раненые?

— Тоже здесь.

— Без доктора? Это же варварство.

Хоукс поглядел на нее, потом сплюнул.

— У них есть свои доктора, мисс, — сказал он, — испанские.

Поняв, что снова поспешила с выводами, Каролина попыталась сгладить впечатление очаровательной улыбкой. Это ей удалось: Хоукс распрямил плечи и, когда она спросила, нельзя ли ей навестить пленных, важно повел ее к длинному бараку.

Каролина поговорила с несколькими испанцами, заверив, что буканьеры не причинят им вреда, и попыталась разузнать о лорде Томасе. Но тут девушку ждало разочарование.

Пока она разговаривала с пленными, Хоукс все время с подозрением следил за ней.

— Почему английская леди интересуется чужеземными матросами? — спросил буканьер.

— Потому что они тоже люди, — удивилась Каролина. — Надеюсь, если бы вы оказались у них в заточении, то и какая-нибудь испанская девушка проявила бы к вам милосердие. — Покуда Хоукс обдумывал ее слова, она добавила:

— Мне не удалось посмотреть город. Нельзя ли нам пойти обратно другим путем, вдоль причалов?