Джеральдина отправилась на поиски Энджи, а подруги внимательно изучали разложенный на постели костюм Джорджа.

— У тебя нет подходящего белья, — заметила Реба.

— Обойдусь, — бросила в ответ Каролина.

— Нет и мужского плаща. Ты же просто замерзнешь.

Каролина пожала плечами. Да, на улице очень холодно, но гнев на лорда Томаса согреет ее, — А знаешь, мне это действительно подойдет. — Она приложила к себе новенький камзол. — Твой Джордж просто убьет меня, если я надену это произведение искусства. А вдруг я его порву или оболью вином?

— Не страшно. Я живо успокою кузена, он у меня вот где. — Реба показала сжатый кулак, а потом засмеялась:

— Слушай, а цвет тебе очень к лицу. Джордж не смог бы угадать лучше, даже если б шил его специально для тебя!

— Но как ты сможешь его успокоить? — упрямо спросила Каролина.

В карих глазах Ребы появился металлический блеск, а на лице застыло выражение, которое столь часто видели должники ее отца.

— Если он выразит хоть малейшее неудовольствие, я расскажу тетушке Белле о некой горничной, после чего Джордж моментально очутится в Гемпшире, где никогда больше не встретится со своей красоткой.

— О, разве ты могла бы так поступить? — Каролина была потрясена, ей всегда казалось, что жизнь слишком несправедлива к влюбленным.

— Главное, чтобы Джордж в этом не сомневался, — засмеялась Реба. Она давно поняла, что у них с Каролиной разные представления о жизни, но ей не хотелось показаться жестокой. — Ни о чем не беспокойся, носи вещи как собственные, а если они пострадают, я заставлю Джорджа быстро забыть о происшествии. Кажется, он не собирается бросать девушку, когда снова вернется в Лондон.

— О, Реба, ты замечательная подруга! — воскликнула Каролина, обнимая ее.

— Сначала нужно перебинтовать грудь. Для мальчика ты недостаточно плоская. Ничего, у меня полно такой вот материи. — Реба потянула из сундука конец длинной марлевой ленты. — С ее помощью мы сделаем из тебя мужчину.

Каролина недовольно взглянула на бинт: когда пускаешься в опасные приключения, лучше дышать достаточно свободно. Но она позволила Ребе туго, до боли в ребрах, перетянуть ей грудь.

— Довольно, — наконец взмолилась Каролина, — уже хорошо. А что теперь делать с рубашкой?

Девушки беспокойно переглянулись, ища выход.

— Может, спросить у Энджи?.. — начала Реба, но тут вошла Джеральдина.

— Все пропало! Кухарка сказала, что у Энджи заболел живот, она уехала домой и не вернется до утра. Кухарку я не решилась просить, ведь она сразу помчится к миссис Честертон.

— Я все равно убегу, — заявила Каролина, натягивая панталоны. — Мне нужна только мужская рубашка.

— Но ты не выйдешь отсюда, — простонала Джеральдина. — Двери заперты.

Но Каролина уже приняла решение и не собиралась останавливаться. Ее судьба висела сейчас на волоске. Завтра могло быть слишком поздно.

— Я вылезу в окно, — хладнокровно заявила она.

— Со второго-то этажа?

— Да. Несколько дней назад я ходила в кладовку за служанкой, чтобы она погладила мне юбку, и видела моток толстой веревки.

— Пожалуй, это идея, — с сомнением произнесла Джеральдина. — В таком виде тебе нельзя выходить из комнаты.

Но мне кажется, ты непременно разобьешься.

— Ничего. Я умею лазать по деревьям.

Джеральдина молча ушла, а когда вернулась, то извлекла из-под кринолина не только веревку, но и мужскую рубашку.

— Наверное, она принадлежит племяннику нашей кухарки. Я вытащила ее из кучи чистого белья, которое еще не успели рассортировать. Видимо, кухарка стирает свое белье вместе с нашим. А миссис Честертон ничего не знает. Примерь, тебе должно подойти. — Она протянула Каролине рубашку из грубого полотна. — Жаль, что она такая простенькая.

Тут не помешала бы кружевная манишка.

— Будет тебе манишка! — воскликнула Реба. — Я отпорю кружева от нижней юбки.

— Нет времени, чтобы как следует нашить их, — возразила Каролина.

— Я моту наживить их на скорую руку. Получатся оборки на манжетах и целый каскад белых кружев на груди. Можешь приколоть к ним мою изумрудную брошь.

Каролина примерила камзол с широкими рукавами, повернулась к большому зеркалу, которое Реба привезла из дома, и увидела красивого юношу с девичьим румянцем. Закрытые туфли Каролины, подходящие для такой погоды, вполне могли сойти за мужские.

— Тебе не кажется, что нужно подложить что-нибудь под плечи? — спросила она Ребу.

— Нет, все отлично. Кажется, портной немного ошибся.

Джордж никогда бы не втиснулся в такой узкий камзол. Слава Богу, он подошел тебе, — засмеялась Реба, откусывая нитку. — По-моему, из тебя вышел куда более красивый молодой человек, чем из моего кузена.

— Но мои волосы…

— Давай сделаем из них подобие мужского парика. Только мы вряд ли справимся без Мэдж Уэнтуорт. Она бы всю жизнь занималась этим ремеслом, если бы ее отец не провернул удачную операцию с шерстью.

— Она ненавидит меня. — Каролина взглянула на Джеральдину, соседку по комнате и ближайшую подругу Мэдж. — Ей показалось, что ее жених обращает на меня больше внимания, чем позволительно.

— Глупости. Она кое-чем обязана мне. Разве не я одолжила ей свою лучшую шубку для прогулки с женихом, хотя сама едва успела ее примерить? — Реба повелительным жестом указала иголкой в сторону Джеральдины:

— Приведи Мэдж!

Та помчалась исполнять приказание и вскоре вернулась со своей соседкой. Увлеченная смелостью авантюры, Мэдж, казалось, забыла старые обиды, принеся гребень и щипцы для завивки кудрей. Она быстро разогрела щипцы на свече и принялась за работу. Один раз Каролина охнула.

— Ничего страшного, только маленький ожог, его не будет видно под волосами. Джеральдина, принеси кусочек масла. Сейчас помажем, и все пройдет.

Мэдж погрузилась в работу, и вскоре на голове Каролины возникла весьма достоверная копия огромного мужского парика, какие вошли в моду при Карле II, а с тех пор стали еще популярнее.

— Надо бы теперь напудрить, — предложила Мэдж, придирчиво оценивая результат.

— Обойдемся без пудры, — ответила Каролина, находившаяся под таким впечатлением от своей неузнаваемой внешности, что даже позабыла об ожоге. — Просто удивительно. Я себя не узнаю.

— А вот и рубашка! — Реба откусила последнюю нитку, встала и показала всем преобразившуюся мужскую сорочку.

— Да ты прирожденная швея! — засмеялась Мэдж. — Как я — парикмахер.

Реба улыбнулась. Ведь если бы ее отец не преуспел, то она была бы именно швеей. Тетя Белла, обучая племянницу семейному мастерству, корила девочку за каждый неверный стежок. «Когда-нибудь иголка станет твоей кормилицей, помни об этом!» — говаривала она. Теперь отец Ребы мог позволить себе не только содержать любимую сестру в Гемпшире, но и отправить ее сына Джорджа в знаменитую школу юристов. А сама Реба пользовалась услугами лучших портных, не говоря уже о многочисленных швеях и белошвейках. Да, теперь все изменилось, однако девушка предпочитала не говорить об этом.

Наконец полностью одетая Каролина в последний раз придирчиво оглядела себя в зеркало. Из нее получился привлекательный юноша. Впрочем, слишком красивый, слишком бледнокожий и слишком хрупкий, но это можно было отнести на счет возраста.

Изумруд Ребы сверкал в пене кружев, светло-зеленый камзол отливал атласным блеском, а серебристый парик, сделанный из ее волос умелыми руками Мэдж, завершил превращение очаровательной девушки в элегантного юношу. Блестящая серебряная тесьма, украшавшая грудь и обшлага камзола, напоминала ранний иней на осенней траве, Каролина прошлась перед зеркалом, стараясь воспроизвести мужскую походку и жесты.

Теперь она готова!

Правда, опять возникли непредвиденные трудности: не нашлось подходящего крюка или другой опоры, чтобы зацепить веревку. Если привязать конец веревки к дверной ручке, то не хватало ее длины, а огромный дубовый шкаф сдвинется с места, скрежеща ножками по полу, и разбудит весь дом.