С первыми лучами… С первыми лучами солнца заходи в мой дом остывший, Лишь с тобой так незаметна дней усталых череда. Сизарей обрывки смеха соскользнут с блестящей крыши, И сольются с тайной в лужах, и растают навсегда. Заходи и будь уверен, что душистый чай заварен, Что в твоей любимой чашке мяты бархат, липы цвет. Нам с тобой для восхищенья этот мудрый мир подарен, Принимай его объятья и благословляй рассвет! С первыми лучами солнца, взявшись за руки, пройдёмся Переулками седыми, гимн трубящими о нас. Город встретит тёплый дождик, и по-детски рассмеётся. Заходи ко мне почаще, и не нужно лишних фраз! Я читаю ему стихи Я читаю ему стихи Полушёпотом, монотонно, Начала, как всегда, с плохих, А закончу сердечным стоном. Он в окно пустое грустит, Размышляет сквозь дождь упрямо. Он готов мою боль нести, Как реальности телеграммы. Он блуждает в моих глазах, Застывает над чашкой чая, Понимая то стыд, то страх, То любовь в виде птичьей стаи. Звуки тянутся в пустоту, Приводя сотни слов в движенье. Я читаю стихи коту — Избегаю в душу вторжений. Письмо ребёнку …От нищеты, от зыбкой пустоты, Пусть охранит тебя Господь всесильный, В пучине вод, и на дороге пыльной, Пусть будут твои помыслы чисты! В краю чужом от горя и обид Пусть отведёт тебя рука Пророка, Избавит от сомнений и упрёков, Минуя одиночество и стыд! Пусть не услышат стона небеса, Разорванного болью искушений! Пусть хватит сил на тягости лишений! А с остальным, ребёнок, справься сам! Лавочка Мам, пойдём посидим на лавочке Под сосной зелёною, вечною, Там ты в детстве кричала считалочку, И казался мир бесконечностью. Там родительский дом твой, брошенный, И качели по ветру маются, Боль полыни вокруг нескошенной, И деньки, как минуты, таят все. А когда-то здесь шум, да праздники, Да любовь по бокалам, крепкая, Ледяной водой стирка в тазиках, И подсолнухи машут кепками. Помнишь яблонь цвет, помнишь, как сейчас, Все мосточки и все канавочки. Брось свои дела, вытри слёзы с глаз — Мам, пойдём посидим на лавочке! Акация
Акация просилась в окно, Но так душа её не выносила Твой смех, твоё хмельное вино, Что веточки стучали без силы. Она любила руки мои, Стихи мои читала и слёзы, Она мечтала – мир на двоих, Без сердце леденящих вопросов. Ну вот такое, в общем, кино, Где третьему счастливым быть – сложно. Акация просилась в окно, Ругая легкомысленный дождик… Когда уйду… (из романа «Шурка») Когда уйду я – ты узнаешь срок, Что был отпущен щедро небесами, Который мы, родясь, не знаем сами, Он – жало, у виска слепой курок. Когда уйду – расхнычутся часы, Дойдя до моего больного края, И стрелками слезинки с щёк стирая, Замрут в преддверье утренней росы. Переступив последний мой порог, Ты только не запомни губы, плечи, Всё то, что прежде было человечьим, И спальни мёртвой белый потолок… «Моих фантазий аметистовые лужи…» Моих фантазий аметистовые лужи Сольются в реки замечательных желаний. Мне этот мир безумный, Господи, так нужен— Пересеченье разрушений с врачеваньем: Миниатюры недозволенных романов, Блокноты пыльных, неисполненных пороков, Кораллы мыслей, вереницы караванов Из неродившейся поэзии уроков. Сполна ли чудом я насытилась душою, Неутомимым колдовством ночных полётов? Дождь затаится пред рассветом… «Я – с тобою!»— Мне словно шепчет за спиною тихо кто-то… От Высоцкого Отдавая тепло тела, Разрываю в куски душу. Вам, скажите, какое дело До того, кто свой мир рушит? До того, кто, открыв кавычки, Растерял по крупицам счастье… Дайте лучше, ребята, спички — На ветру сигарета гаснет! Это мой эшафот – сцена, А на нём торжество тризны. Что, скажите, для вас ценно В пьесе той, что зову жизнью? Отдавая тепло тела, Снова каюсь и воскресаю… Ах, как хочется губ спелых Да беспечности птичьей стаи! Девять Дней Не подойдёт, не спросит, не оставит, Как прежде, сигарету докурить… К его годам мне больше не прибавить, К своим ещё прибавлю, может быть. Не захотел осточертевших споров, Сомнений, что терзают душу зря — Махнул рукой и вышел коридором Туда, где начинается заря. Оттуда ни вернуться, ни окликнуть, Аортой рваной в крике мир застыл… Я не сумею к этому привыкнуть, Благодаренье Богу, что ты был! |