Гости были довольны. Казалось, вечер удался. Мама была весь день молчаливая, почти не притронулась к еде. Грусть в её глазах была прикрыта лёгкой улыбкой. Валерия ничего не понимала, только грусть в глазах и отрешенность мамы озадачивали её.

– Я поехал, всё было очень вкусно, – произнёс дедушка, который очень редко выдерживал семейные праздники и при возможности удалялся.

– Мы тоже, – сообщил, заметив напряжение, дядя.

Гости разъехались, воцарилась тишина. Только ветер продолжал играть листвой деревьев. Внешнее состояние окружающего не избавляло Викторию от предчувствия надвигающегося неизбежного разочарования.

Владимир решил спокойно поговорить с женой. Он не знал, как она воспримет неожиданное признание. Главное – скажет о наболевшем, и сердце отпустит:

– Это неподходящий момент, но молчание хуже смерти. Я ухожу и больше не вернусь. Наш брак давно уже в прошлом.

– О чём ты говоришь, милый, одумайся? Ты – опора в жизни и моя единственная любовь. Ведь всё было до этого дня хорошо. Посмотри, какие замечательные дети растут у нас. Что с тобой произошло?

– Вот такой реакции я боялся, поэтому молчал все эти годы. Ты еще сможешь, встретишь достойного человека.

– И как долго длятся ваши отношения с этой женщиной?

– Довольно долго. Я только сейчас по-настоящему счастлив. Я стал совершенно другим человеком, когда она вошла в мою жизнь.

– А твои дети, что они значат для тебя? Или ты и их решил бросить?

– Своих детей, я буду навещать и помогать чём смогу. Не суди меня строго, но смысл продолжать этот разговор я не вижу.

– Останься сегодня дома. Не хочу видеть переживания детей, давай всё обсудим и попытаемся спасти наши отношения. Валерии исполнилось сегодня двенадцать лет. Может для неё это не будет таким большим ударом, как для мальчиков. Саша еще маленький. Ты ему нужен, – упрашивала Виктория мужа.

– Не пытайся удержать меня детьми. Оставшиеся вещи заберу позже.

Владимир взял вещи, которые собрал еще вчера, поднял лёгкую поклажу. Ручка оказалась некрепкой, и одежда была рассыпана на асфальте. Это совсем его не остановило. Он нагнулся, взял вещи под мышку и вылетел со двора.

– Подожди! Посмотри на меня и запомни, я никогда ни при каких обстоятельствах не прощу тебя.

– Мне это совсем не нужно. Думаю, я смогу прожить и без этого. Прощай.

– Папа ты куда? – промолвила Валерия, столкнувшись у выхода с отцом.

– Мама тебе всё объяснит, – были слова Владимира.

Уход отца разбудил в Валерии чувства неведомые ей до сих пор. Обида и ненависть зародились в её юной душе. С каждым днём ей становилось всё труднее понять папу и вырвать корень зла из своего сердца. При маме она старалась казаться сильной и не показывать своих переживаний. Как он мог оставить семью? Почему не возвращается домой? Поссорились – и будет, – думала Лера. В этой ситуации Вова держался молодцом, Саша постоянно плакал, мама ничего не объясняла.

Двенадцатилетней девочке нужно успокоить младшего брата. Нужно погулять, – пришло в голову. Она взяла несколько любимых игрушек Саши, махровое покрывало на кухне и они вышли во двор, за которым простиралось большое поле рапса. Иногда после школы оно превращалось в площадку для игр. Это поле было собственностью семьи. Оно простиралось почти до реки, куда дети обычно ходили, когда им разрешали родители. Посмотришь вдаль – и совсем не увидишь, где же оно заканчивается. Полевое растение было очень высоким. Если присесть, то никто тебя даже не заметит. Дети доходили до конца поля, в глубину леса. Лесная полоса приближала детей к реке. Иногда они делали в лесу пикник и смотрели на прыгающих по верхушкам деревьев белок. Саша очень любил смотреть на резвых животных, на оранжевую окраску и хвостик, за которым было невозможно угнаться глазами. Однажды они даже заметили дикого кабана, несмотря на то, что он совсем не водился в этих лесах. Валерия не рассказала маме о странной встрече с опасным животным. В тот день сестра заслонила брата, и по мнению девочки, животное было намного больше напугано, чем она. Правда, брат молодец. Обычно он старался убегать, но послушался старшую сестру и, спрятавшись за её спину, держался за уголок её платья.

– Саша, догоняй, что плетёшься как черепаха, – проворчал Вова. Он подбежал и погладил его по лицу только что сорванным жёлтым цветком.

– Отстань от меня. Я не хочу играть, – отмахнулся младший брат.

Саша устал идти. Его ногам нужен был отдых. Обычно он с удовольствием гулял с сестрой и братом. Лера подозревала о причине его переменчивого настроения. Из них троих он был самым маленьким и очень плаксивым. После того как папа стал жить отдельно, Саша стал просто невыносим. Сестра пыталась объяснить, что иногда родители живут врозь, но это совсем не значит, что отец их не любит. Разве мог маленький мальчик понять её слова. Валерия присела рядом с ним, вскоре присоединился и Вова. Наклонившись к брату, она почувствовала сильное биение его сердца. Раньше дети могли сидеть здесь часами, но день клонился к закату и надо было возвращаться.

– Грязь прилипла на твои подошвы, ты такой грязнуля! Лера стряхнула покрывало, сложила его в сумку, сбила травинки с одежды брата, взяла его за руку, приготовившись идти. Вдруг ни с того ни с сего Саша начал плакать. Сестра пыталась его успокоить – всё без толку. Спустя некоторое время, Валерии удалось заговорить его сладостным обещанием, она отдаст ему свою любимую куклу и позволит играть с ней сколько тот захочет.

Виктория закрылась в своей комнате, не желая кого-либо видеть. Оказавшись в спальне наедине со своим негодованием, она кинула взгляд на пустую холодную постель и снова заплакала от непроходящей боли. Отключив все эмоции, Виктория вспоминала, как муж радовался рождению детей. Она не могла понять, куда же могло всё так быстро исчезнуть? Обещания носить на руках и клятвы в вечной любви? На её столе лежали разложенные фотографии, которые сын прятал от всех в своей комнате. Как она долго добивалась, откуда они появились. Наконец сын признался, что один мальчик стянул у своей тёти фото из комода и решил его подразнить, сделать побольнее.

– Бедный мой мальчик, – думала Виктория. Она всматривалась в довольное лицо мужа, стоявшего в обнимку с любовницей, и зародившаяся злоба разжигала в ней пылающий огонь. Пустота образовалась в её любящем сердце. Казалось, жить больше не было смысла.

– Он будет относиться к тебе так же, – услышала она своё неприятное воспоминание. Владимир накричал на пожилую женщину, которая не успевала в сроки сшить свадебное платье.

– Так тебе и надо. Иногда нужно просто взглянуть на отношение близкого человека к окружающим людям, чтобы увидеть своё будущее, – повторяла Виктория себе.

Дрожащими руками она взяла лист бумаги.

– Дорогая моя, любимая девочка. Я пыталась, как могла, разобраться во всём произошедшим с нами в последнее время. У меня нет больше сил искать выход из этой болезненной для нас ситуации. Я надеюсь, время пройдет, и ты сможешь меня понять и простить. Ты остаёшься за хозяйку. Деньги, положенные на книжку, сними. Не заботься, вам их хватит на первое время. Береги братьев, вы – одна семья. Не горюйте за мной.

С любовью. Ваша мама.

Виктория запечатала письмо и на обороте написала «Для дочери». Она положила его на краешек стола, достала из комода документы и вытащила свою шкатулку. Ей не нужно было много времени, чтобы найти самое острое лезвие в доме. Она всегда прятала их в своей комнате подальше от детей. Развернув тоненькую бумагу и приложив лезвие к вене, она дотронулась пальцем до острия. В голове крутились разные тяжёлые мысли, которые не позволяли ей прийти в себя от нанесённого ей унижения. Она взяла в голову, что смерть освободит её от бесполезного существования.

– Мама. Мамочка! – раздался вдруг плачущий голос Саши.

Рапсовое поле находилось за домом, поэтому Сашин голос отчётливо проникал сквозь открытые окна.

– Что будет делать мой малыш без меня? – услышав надрывающийся голос младшего сына, подумала Виктория.