Все осложнялось тем, что Ольга никогда бы не приехала в Одессу одна. Ее появление здесь означало лишь то, что в город прибыл генерал-губернатор, обычно проживавший в Крыму. Скоро здесь станет тесно от наплыва чиновников, приближенных Воронцова и его прихлебателей, кочующих вслед за всесильным графом по Новороссии и Бессарабии.
«Может, это и неплохо», – тут же одернул себя Ордынцев.
Все приедут, и он сможет сам присмотреться к окружению генерал-губернатора. Ольга сразу же потащит его на все приемы, она еще ни разу в жизни не отказалась от лишнего кавалера. Правда, тогда ему придется изображать мальчика на побегушках или комнатную собачку, но ради дела можно и потерпеть.
Решив, что так рано будить Филиппова не стоит, он снова лег в постель. Пара часов в запасе еще есть, и, чтобы не терять времени даром, Дмитрий вынул вчерашние бумаги и принялся составлять список имен и фамилий, которые хотел обсудить со своим новым товарищем. Кое-что у него уже вытанцовывалось.
«Ничего… мы справимся, – пообещал себе Ордынцев, выписав последнее имя, – и шпиона поймаем, и огласки избежим».
Вот только Филиппова ему отпускать было жалко.
Филиппов предсказуемо засобирался на шхуну и согласился задержаться лишь на полчаса, чтобы кратко обсудить соображения Дмитрия. Тот разложил отчеты на столе так, как он распределил их ночью и начал свой рассказ:
– Я вычислил ваших людей. Их четверо, они живут по паре недель, потом съезжают, уступая место друг другу.
Ордынцев протянул товарищу листочек с четырьмя фамилиями.
– Точно, – хмыкнул тот, – плохие мы конспираторы, если нас так легко расколоть.
– Если знать, что искать, всегда найдешь.
– А что еще вы из моих бумаг смогли вытащить?
Дмитрий попытался изложить ему свои умозаключения:
– Я решил отбросить всех местных, не входящих в окружение генерал-губернатора, и для начала сосредоточиться на чиновниках и приближенных Воронцова, а также на постояльцах гостиницы, да и по времени ограничиться последней неделей перед обнаружением донесения. Теперь, когда я точно знаю ваших офицеров и изучил отчеты об обыске всех номеров, у меня осталась лишь две сомнительные фигуры: начальник канцелярии генерал-губернатора граф Булгари и постоялец гостиницы Алан Гедоев. Первый дважды посещал Сефиридиса в его лавке. С чего он туда зачастил?
– Как сообщил нам приказчик, он оба раза покупал отрезы шелка. Один раз для графини Воронцовой, а второй – для княгини Нарышкиной.
– Это может оказаться только предлогом, – не согласился Дмитрий. – Но важного чиновника я предлагаю оставить на потом – постараюсь сам незаметно понаблюдать за ним в домах генерал-губернатора и его друзей. Поговорим о втором подозреваемом. Возможно, что мы имеем дело с посыльным, доставившим донесение шпиона из Адмиралтейства. Тогда он должен представляться торговцем или ямщиком, в любом случае ему нужен какой-то предлог для путешествия, а я не понимаю, кем считать этого Гедоева, ведь в отчете есть запись об обыске его повозки, но нет ни слова об обыске в его номере. Кто этот человек?
– Он не снимал комнаты. Гедоев – всего лишь бедный странствующий торговец, он спал в своей кибитке на конюшне. Ее-то мы и обыскивали, когда он уходил в город, – вспомнил Филиппов.
– С номером понятно, но и на торговца он не похож… – продолжал рассуждать Ордынцев. – Где же его товар? В описи перечислена какая-то ерунда: бусы, два мотка лент, пара женских платьев – и все. Чем же он торгует?
– Может, все уже распродал?
– Возможно, но почему тогда он не закупил товар на обратный путь?
– Хочет в Одессе взять. В порту полно контрабанды, я сам видел, – объяснил Филиппов.
– Нужно еще раз посмотреть его вещи, – решил Ордынцев. – Как, сможем?
– Да, сегодня же и обыщем. Пойдемте на корабль, вызовем моих людей и поговорим с ними.
Так они и сделали. В порту своего командира уже ждали трое его подчиненных, задействованных в операции. Филиппов познакомил их с Дмитрием и спросил самого старшего из моряков – высокого украинца со звучной фамилией Закутайло:
– Павло, ведь кибитку этого Алана обыскивал ты?
– Я, – откликнулся тот, поднимаясь во весь свой богатырский рост. – А что?
– Надо бы ее снова посмотреть. Товар-то он уже купил?
– Один кусок шелка в лавке Сефиридиса взял, больше ничего не покупал, но он к отъезду готовится – лошадь к кузнецу водил.
Дмитрий со значением посмотрел на Филиппова, и тот распорядился:
– Павло, ты обыскиваешь кибитку, а остальные следят за этим Аланом.
– Я тоже помогу с обыском, – вмешался Ордынцев.
Филиппов кивнул, и команда отправилась в гостиницу на Итальянской улице.
Сыщикам повезло: Гедоева в конюшне не оказалось. Его лошадь тоже отсутствовала, но повозка стояла на месте. Двое моряков выдвинулись в противоположные концы улицы, чтобы не пропустить возвращение постояльца, а Закутайло и князь взялись за обыск. Товара у странного купца действительно почти не было. По сравнению с описью вещей, сделанной при предыдущем обыске, прибавился только кусок алого шелка.
– Смотреть нечего, – раздраженно отметил Закутайло, – понятно, почему он номер не заказывал. Нищета!
Дмитрий молча осматривал почти пустую кибитку. Он приподнял кусок шелка, потом потряс его – среди складок материи тайников не оказалось. Несколько платьев даже сложно было считать товаром, настолько они были плохонькими.
– Может, мы чего-то не замечаем? – пробормотал он.
Он еще раз окинул взглядом полог кибитки – ничего, за что мог зацепиться взгляд, не просматривалось. Дмитрий спрыгнул на землю и стал разглядывать повозку. Та выглядела обычной подводой с прибитыми с трех сторон деревянными бортами, к которым крепились дуги для парусиновой крыши. Повозку давно не красили, она уже начала облезать, краска осыпалась на углах и железных скобах, прежде закрашенных вместе с деревом. Шляпки плотно набитых гвоздей четким пунктиром окаймляли все борта.
– Павел, смотрите, сколько тут крепежа, – подозвал своего партнера Ордынцев. – Такое впечатление, что основание повозки сделано из толстого бруса, а боковины прибиты гвоздями как раз на всю его высоту. Только зачем такое творить – повозка будет тяжелой, и лошадям лишний груз…
– А ведь верно, – тут же насторожился Закутайло, – в здравом уме никто такое не сделает, а доски набиты так, что про эти брусья невозможно догадаться, если заглянуть только внутрь кибитки. Похоже, что мы имеем дело с двойным дном!
Они, не сговариваясь, забрались в повозку и принялись выстукивать ее дно и бока. Теперь они уже знали, что ищут, и быстро обнаружили со стороны оглобель выдвигающиеся доски. Когда их сняли, стало понятно, что на самом деле торговец уже полностью закупил свой товар: в тайнике лежали аккуратно завернутые в куски холста свертки, и довершала картину пара новых мягких кожаных сапог без каблуков. Такие сапоги-ичиги носили многие кавказцы, непонятно было лишь то, зачем обычную обувь спрятали в тайник.
Дмитрий взялся за ичиги. Сапоги оказались на удивление тяжелыми. Он перевернул странную обувь и потряс. Глухо звякнув, на дно тайника, упали два внушительных кошеля и темные деревянные четки с пушистой шелковой кисточкой.
– Не так-то он и беден, – заключил Ордынцев, развязывая тесемки первого мешка. Там лежало множество золотых червонцев.
– Да, не так-то он и прост, – поддержал его Закутайло, показывая полный золота второй кошель.
Дмитрий успел лишь кивнуть, поскольку в дверь конюшни заглянул оставленный на страже офицер.
– Скорее – этот Алан верхом едет, через пару минут будет здесь, – крикнул тот и исчез.
– Закрываем! – распорядился Дмитрий.
Он затянул тесемки обоих кошелей, сунул их и четки в сапоги и положил ичиги на прежнее место, но Закутайло все-таки успел развернуть один из полотняных свертков.
– Гашиш, – коротко объявил моряк, разглядывая маленькие коричневатые кубики.
– Кладите на место, уходим!
