Брачная церемония совершалась, когда молодая пара достигала половой зрелости. Мужчина завязывал тали (шнурок, свидетельствующий о зрелости) вокруг шеи девушки, вручал ей подарки и удалялся. Завершение брака происходило значительно позже. Девственность среди наиров считалась недостатком, и родители девушки обычно нанимали какого-нибудь постороннего человека (не наира, из другой части Индии), чтобы он лишил ее девственности, как только она достигнет десяти лет. После этого устраивался большой праздник «и на шею девушки вешали драгоценный камень, который в течение всей жизни будет давать ей право на большое уважение, как признак того, что ей дана свобода делать то, что она захочет, ибо без такой церемонии она не может принадлежать мужчине» Женщины свободно выбирали себе мужей. Свадебный подарок супруга обычно был прост — он состоял из куска ткани. Развод был легок — жене нужно было только вернуть ткань своему мужу.
Среди наиров имела широкое распространение полиандрия.
Каждая молодая женщина возлежит с тремя или четырьмя мужчинами, в соответствии с определенным распорядком согласно которому один имеет на нее права от полудня до полудня, а потом уступает место другому. Эти женщины должны принадлежать к племени наиров, ибо мужчины не могут обладать женщинами другой касты. Так как мужчин в несколько раз больше, чем женщин, они не имеют [лрав] на детей, родившихся от них [от их общих жен], даже если они похожи на них. Им наследуют дети их сестер. Цари ввели этот закон чтобы они, не имея жен и детей, которых им надо было бы любить, могли посвятить себя военному делу. Если один из них убьет другого, или убьет корову или сойдется с женщиной низшей касты, или будет есть в доме человека другой касты, или будет плохо говорить о царе, а царь узнает об этом, царь дает приказ другим наирам умертвить его к они закалывают его, где бы они его ни нашли, а после этого они прикрепляют к его телу приказ царя, чтобы все знали, за что он убит.
Среди наиров был очень распространен обычай обмена женами. Один из современников Гамы оставил следующее любопытное описание такого обмена.
Благородные люди и купцы Каликута часто, в знак большой любви между ними и для того, чтобы еще приумножить эту любовь, обмениваются женами, и на своем языке они говорят друг другу об этом следующим образом: «Мой друг и брат, много лет мы знакомы друг с другом и я думаю, что большего общения и любви не может быть между друзьями, поэтому я хочу, если тебе это будет угодно, в знак подлинной дружбы между нами, обменяться женами, чтобы ты получил удовольствие от моей жены, а я от твоей». На что другой отвечает, что это справедливо, и что он согласен поступить так, как предлагает первый. Итак, он идет в свой дом, вызывает жену и говорит ей: «Как ты знаешь, это наш друг с давних пор, а теперь, в знак еще большей дружбы, мне угодно, чтобы ты пошла к нему и стала выполнять его волю, а ему угодно, чтобы его жена пришла ко мне с тем же самым». Тогда она отвечает: «Господин, я думаю, что ты только шутишь», а он тогда клянется всем дорогим, что он не шутит, а говорит серьезно. А она говорит: «Если это так, пойдем», и так она уходит с его другом, а когда тот приходит в свой дом, он сразу же досылает другу свою жену. И этот обмен женами — общий обычай у них, и дети, идут в обмен вместе с матерями.
Наиров можно было легко узнать на улице по их одежде. Мужчины носили «дхоти» — короткую юбку, нечто вроде полотенца, которым они на разный манер обматывают себя вокруг талии, выше пояса тело было обнажено. Они носили кольца в ушах и на пальцах и браслеты на руках. У них была особая прическа, увенчанная кудуну (хохлом). Женщины ходили без покрывал, носили белые юбки; верхняя часть тела была обнажена, ибо ношение одежды выше пояса свидетельствовало о нескромности или принадлежности к низшей касте. Ушные мочки прокалывались; с самого детства в отверстия всовывались все более и более крупные пучки травы, так что мочки растягивались и иногда висели ниже груди. После этого их украшали золотыми кольцами. Богатые женщины были отягощены большим количеством золотых и серебряных украшений — ожерелий, браслетов, колец на пальцах и в носу — и носили изысканные шарфы[313]. Свои длинные волосы они распускали; иногда делали пучок слева ото лба.
Наиры-мужчины с семи лет обучались военному делу, особенно обращению с мечом. Меч держали в ножнах из красной кожи, но во время боя он был обнажен, а на левую руку надевался маленький щит. Мечи были железные, различной формы; некоторые мечи были короткие, но они никогда не использовались как колющее оружие. На рукоятках не было эфесов; зато на них висели медные кольца, гремевшие во время сражения. В военных действиях большую роль играл ритуал: враждующие стороны объединялись и жевали бетель, пока барабан не призывал к бою. Тетиву луков часто натягивали ногами. Воевали тесно сомкнутыми колоннами, впереди шли бойцы с мечами, а сзади стояли лучники, стрелявшие с земли, чтобы ранить врагов в ноги. Ту же цель преследовали метатели тяжелых палиц из черного дерева и твердых, как железо, метательных колец с острыми краями. С войсками шли писцы, которые по порядку записывали все боевые движения, обычно состоявшие из атаки на лагерь и его защиты. По сигналу барабана противники прекращали бой и снова дружески смешивались. Военная труба саморина была столь тяжела, что когда в нее трубили, ее поднимали четыре человека. Во время войны не было засад или ночных боев. Один старый хронист заявляет: «индусы сражаются больше языками, чем руками, и соблюдают строго разработанные правила, нарушение которых влечет за собой позор, горший, чем смерть». Такие особенности ведения войны на Малабаре позволяют понять, почему туземцы оказались неспособны бороться с португальцами, несмотря на свое постоянное значительное численное превосходство.
Наиры строго следили за соблюдением чистоты в повседневной жизни: «они скорее бы умерли от голода и жажды, чем стали бы есть, не совершив омовения… Они бреют бороды и оставляют длинные усы, как турки». Наиры высшего класса часто остро оттачивали свои длинные ногти; так им было легче срывать жилки с листьев бетеля перед тем, как отправить их в рот.
Многие наиры и брамины были хорошо образованы; один итальянец, современник Гамы, отмечал: «Я полагаю, что среди них имеются великие люди в области математики; в знании основ астрономии они не отличаются от нас; их учителями были арабы. Они знают Аристотеля, Галена и Авиценну».
Большую роль в экономической жизни Каликута играли и другие группы индийцев — гуджаратцы (они занимают важное место в торговой жизни Западной Индии и поныне) и четти[314], которые до сих пор выступают в качестве менял и ростовщиков по всему Востоку вплоть до Таиланда, Индо-Китая и Индонезии. Гуджаратцы резко отличались своей светлой кожей и длинными бородами; у них были большие тюрбаны и шарфы. Четти носили круглые шляпы и сооружали сложные прически, вплетая в них конский волос. «Они занимаются торговлей драгоценными камнями и колдовством. Их женщины самые похотливые из всех, каких только можно найти под солнцем».
Вероятно, самую странную из многих каст, живших в Каликуте, представляли собой инсени. «Это — те, кто взбирается на деревья, чтобы собирать перец, орехи и другие плоды. Поскольку они подвергают свою жизнь опасности, другие питают к ним отвращение и не могут с ними общаться, как если бы они были заразными… Они не хоронят и не сжигают умерших. Они ходят нагими — как мужчины, так и женщины, не прикрывая своего стыда».
Из чужеземцев наиболее важной и влиятельной группой в Каликуте были арабы (португальцы называли их маврами). Вся внешняя торговля и значительная часть внутрииндийской морской торговли и морских перевозок сосредоточивались в их руках, поскольку многие индусы, вследствие кастовых запретов, не могли ездить по соленой воде. Торговая экспансия арабов началась в VIII веке, и по мере расширения их империи торговля завоеванных стран переходила в руки мусульман. Задолго до прибытия португальцев по всему Малабарскому побережью жило множество арабов, фактически контролировавших всю его морскую торговлю. В ходе этой выгодной торговли малабарские арабы вступали в тесный контакт со своими единоплеменниками в Тунисе и на всем североафриканском побережье, — в Каире, и в портах Аравии и Персии. Город Басра, например, бы основан халифом Омаром[315] с целью поощрения и развития торговли с Индией. Широта торговых интересов малабарских арабов способствовала развитию их многообразных связей с европейцами: им были известны, вероятно, хотя бы понаслышке, если не по личному контакту, и португальцы.
