4) Герду Т. из «Новой прессы» не давать экземпляра для написания рецензии.

5) Скажите Шарлотте, что я все еще ее люблю.

6) В стихотворении «Складка лаврового занавеса» в третьей строчке напишите: «кроется в его крови» вместо «любит только свой приплод». Это сильнее. Это должно быть учтено в новом издании.

Такова моя последняя воля.

Альфред Фирнайс

PPPS: Я снова вернулся. Не говорите Шарлотте ничего.

Это неправда, что я все еще ее люблю.

Быть может, я никогда ее и не любил.

PPPPS: Но последнее ей говорить не нужно.

Немного погодя Фред замер на узком выступе отвесной стены. Под ним зияла пропасть, хотя и не в сто метров, но достаточно глубокая, чтобы при падении получить как минимум тяжелые увечья. Фред опасливо огляделся. Он попытался перенести тяжесть тела влево, наступив на камень. Но камень сорвался и рухнул вниз.

Фред удержался, ухватившись за сосну, росшую на выступе. Какая храбрая, подумал Фред, тогда и я смогу! Он глянул вверх. Попытался снова вскарабкаться на узкую тропу, с которой соскользнул. Сосна опасно нагнулась. Фред отчаянно шарил над собой в поисках спасительного плато. Его рука натыкалась на сухие еловые ветки, на камешки, а потом вдруг нащупала корень, за который можно было ухватиться.

Рука Фреда дрожала от напряжения, он увидел, как набухли жилы на предплечье, однако подтянуться не удалось, потому что корень вдруг подался, Фред почувствовал, как он вытягивается из земли, и не мог рискнуть, повиснув на нем всей своей тяжестью. Фред вспотел от напряжения и страха. Когда он снова опустился на крохотный выступ, несколько камней отломилось и упало в пропасть.

Фред вцепился в сосну. Он бросил взгляд направо, налево. Только вниз не смотреть! Что за дурацкое письмо, думал он. Все такое кокетливое и ироничное, а вот теперь я и в самом деле гибну! В отчаянии он замер на выступе, еще никогда в жизни ему не было так ясно, что умирать ему пока вовсе не хочется. Я должен отсюда выбраться! Я должен суметь! Он снова ухватился за корень на верхней тропинке, немного подтянулся, ухватился другой рукой за другой корень, крепко в него вцепившись. Вдруг он услышал треск, ноги повисли в пустоте – его выступ вместе с маленькой сосной отломился от стены и рухнул вниз.

Фред Фирнайс издал слабый крик ужаса. Он больше ничего не мог думать, только впился в корни пальцами еще крепче, однако совершенно точно чувствовал, как сантиметр за сантиметром опускается вниз, корни держались в почве слабо, сейчас они потеряют сцепление с ней, им не выдержать вес его тела, и тогда – тогда Фред окажется во власти силы небесной. Тут подоспел ангел, подхватил его могучей рукой, поднял в воздух, ему почудилось, что он летит, это уже небо, я на том свете? Да, умер, парю, парю на облаке, адью, адью…

Тут ангел поцеловал его.

Вообще-то поцелуй ангела Фред представлял себе несколько более возвышенным. Здесь же, если честно, поцелуй был довольно слюнявый, не особенно робкий, обмусоливший все лицо.

Открыв глаза, Фред увидел, что над ним стоит черная собака. Ага, собака мертвых, как бишь ее, Цербер, страж того света. Позади собаки стоял исполин – Харон, вероятно, рулевой челна мертвых, на котором его сейчас переправят через Стикс, в темное царство Аида. Паромщик, Харон, вот он я…

– Я Август, – сказал Харон.

Фред поднял глаза. Август, проводник в царство мертвых? Август казался слишком молодым для такой должности. И разве короткие кожаные штаны, прочные горные ботинки и засученные рукава рубашки подходящая форма одежды для последней переправы? Бинокль, болтавшийся на широкой шее Августа, мог пригодиться, чтобы разглядеть другой берег, берег царства мертвых, но для чего шляпа с кисточкой из меха серны?

На предплечье мужчины Фред увидел татуировку – русалку с элегантным рыбьим хвостом и стоячими грудями. Фред опять рухнул навзничь.

Его спас тот молодой человек из трактира «У серны».

Фред ничего не сказал. Он лишь тяжело отдувался.

– Чокнутый, – сказал Август.

Вскоре после этого Август и Фред сидели на скамье перед хижиной у озера. На потемневших бревнах за их спиной бегали солнечные зайчики: поверхность воды показывала на своем экране кино. Август тихо и умиротворенно смотрел на озеро. Рубашка Фреда была разорвана, лицо чумазое, однако чувствовал он себя великолепно.

Август достал из кармана рубашки упаковку табака и бумагу и свернул себе цигарку. Табак он положил на стол перед Фредом.

– Хошь, не? – спросил Август.

– Но ты ведь говоришь и по-немецки?

– Хочешь или нет?

– Я не курю, – сказал Фред.

Август зажег цигарку и с наслаждением втянул в себя дым.

– Глянь-ка, уж. – Август указал на озеро.

Змея без усилий оставляла на поверхности воды податливый, гибкий след и быстро продвигалась вперед.

– Головастики как раз превращаются в лягушек и выходят на землю. Стол для змей празднично накрыт, – объяснил он.

– А ты ведь и впрямь умеешь говорить красиво и правильно, – заметил Фред.

– Ну, если надо, – ответил Август.

Фред и Август смотрели вслед змее, которая подплыла к другому берегу и скрылась под кустом.

– Ты разбираешься в зверье? – спросил Фред.

– Было бы глупо, если бы не разбирался.

– Почему?

– Я же участковый лесничий.

– Участкового лесничего я представлял себе иначе.

– С белой лохматой бородой? – засмеялся Август.

– По крайней мере, без татуировки.

Зазвонил мобильник Августа. Он провел короткий разговор, в котором речь шла о состоянии дорог и троп.

– Почему твой мобильник действует? – спросил Фред почти возмущенно.

Август не без гордости поднял свой телефон.

– Берет даже здесь, на озере. Но тоже не всегда.

– Лесник с татуировкой и со смартфоном, – обозначил Фред.

– Я наблюдал за тобой с полчаса. Снизу, через бинокль. Вначале подумал, ты браконьер. Но для браконьера ты слишком неуклюж. Ты вообще-то хоть знаешь, что был, считай, уже труп? – спросил Август.

– Можно, я все-таки сверну себе одну? – спросил вместо ответа Фред.

– Я думал, ты не куришь.

– Я бы с удовольствием начал.

– Это никогда не поздно.

Август пододвинул табак Фреду. Фред ловко свернул себе сигарету. Подождал одно мгновение. Закурил, сделал затяжку и смотрел на цигарку так, будто она была первой в его жизни. Август издал громкий свист. Аиша, черный лабрадор, побежала от озера к хижине. Вскочила на скамью между мужчинами и села, учащенно дыша. Картина счастья.

Дорогая Сюзанна!

Во-первых, сразу: я жив. Вы сейчас, наверное, подумаете: типично для Фреда Фирнайса – даже прилично умереть не умеет. И будете правы. А я скажу Вам еще кое-что: я этому рад. Да. Я рад, что я еще жив.

Это высказывание, наверное, удивит Вас ввиду той скорее безутешной картины, которую я являл собой в последние месяцы. Но перед лицом смерти, совершенно реальной, настоящей смерти, на скалистом склоне, хрупкость которого даже самые худшие берлинские панельные дома возводит в ранг мраморных дворцов, и после моего спасения одним лесничим, обладающим силой Геркулеса и посланным мне небесами, я одумался. Нет, одумался – не то слово. Я очувствовался. Первый раз за многие недели, а может, и годы, я ощутил в сердце нечто вроде радости и благодарности. Благодарности за то, что живу на этом свете. Да еще в таком красивом месте, как здесь.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.