Я погладил ее грудь, поласкал и помассировал ее, поиграл с ее сосками, чтобы они стали твердыми. Она снова застонала и потом положила ногу мне на бедро.

— Кейд... Боже, Кейд, — теперь ее голос звучал более бодро. — Я не хочу просыпаться. Не хочу... чтобы это был только сон.

— Это не сон, — прошептал я ей на ухо. Пальцем я провел линию по всему ее телу и погрузил два пальца в ее киску. — Это правда. Я здесь... мы вдвоем, в постели. Проснись и потрогай меня.

Это было довольно эгоистично, но еще это была попытка смягчить боль, которую я услышал в ее голосе, когда она молила, чтобы ее сон был правдой, и думала, что я уйду, когда она проснется.

Эвер пошевелилась, снова прижалась ко мне бедрами, а потом она убрала голову с моей груди и положила ее на подушку. Я замер, лаская ее грудь. Ее веки зашевелились, она чуть приоткрыла глаза, снова закрыла их, и потом открыла совсем.

— Ты настоящий, — она как будто была удивлена. — Я думала... так боялась, что это только сон, что все это мне приснилось.

— Знаю, — сказал я, — я так же себя чувствовал. Мне пришлось потрогать тебя, чтобы убедиться, что ты действительно здесь. А как только я начал тебя трогать, то не смог остановиться. Твоя кожа, как наркотик.

Она внимательно посмотрела на меня своими все еще сонными потрясающими зелеными глазами. Внезапно в них промелькнула тень страха.

— Ты же... никогда не будешь обманывать меня, правда, Кейден?

— Не буду, — пылко сказал я, — никогда.

— Ни в чем? Поклянись, что никогда не будешь обманывать меня. Я этого не вынесу.

— Я обещаю. Эвер. Я никогда не буду обманывать тебя. Не важно, что случится, ни в чем.

— Хорошо, — она погладила мою грудь, пресс. Ее рука двигалась кругами, и с каждым кругом она была ближе к члену.

— Скажи мне какую-нибудь правду.

— О чем? Что ты хочешь услышать?

— У тебя есть какие-либо фантазии? Что-то, что бы ты хотел сделать, но не делал?

Я задумчиво нахмурился.

— Да, наверное.

Например?

— Хочешь, чтобы я рассказал тебе о своих сексуальных фантазиях?

Она обольстительно улыбнулась.

— Ага. Ты расскажешь мне свои, а я расскажу тебе свои.

Вспомнить о моих фантазиях и рассказать о них было нелегко. Я открывал и закрывал рот, но ничего не получалось. Я глубоко вздохнул и напомнил себе, что это была Эвер, которая знала обо мне практически все. Единственное, чего она не знала, имело отношение к Луизе, и я знал, что как бы это ни было неудобно, мы и этим тоже поделимся. Я пытался вспомнить о чем-то, чего всегда хотел, но не получалось. О чем у меня не хватало храбрости просить у Луизы?

— Ну, наверное, просто... разные позиции, — сердце сильно стучало в груди. Эвер просто смотрела на меня и, очевидно, ждала подробностей. — Я бы хотел попробовать делать это с тобой в разных позициях, чтобы не только я был сверху.

Рука Эвер продолжала дразнить меня, гладить мой торс; теперь она задевала головку члена.

— Да? В каких позициях?

— Чтобы ты была сверху. Или... наоборот — сзади.

Она широко открыла глаза.

— Сзади? Ты хочешь сказать... анальный секс? — выдохнула она.

— Нет! Обычный секс, только сзади.

— А так, по-другому, не хочешь?

— Может, когда-нибудь. Но это не то, что я хотел сказать.

Она закусила губу.

— Так ты хочешь, чтобы я встала на руки и колени? — ее голос дразнил меня, глаза смеялись, но я видел, что она была серьезна.

— И не только это, — ответил я тем же игривым тоном. Лицо ее застыло, стало серьезным, почти что опечаленным.

— Что такое? Что не так?

Она нервно облизнула губы.

— Это одна из тех правдивых вещей. Я никогда... никогда этого раньше не делала, — она пожала плечами, пытаясь сделать вид, что все хорошо, но не вышло. — Однажды этот вопрос встал, но я не была готова. Или просто боялась. И... все.

— Все? — я чувствовал, что тут есть что-то еще.

— Да.

Я погладил ее по щеке.

— Эй. Это же я. Расскажи мне. Не скрывай.

— Он разозлился, когда я отказалась. Не то, чтобы совсем разозлился, просто ему это не понравилось. Как будто он не мог поверить, что я настолько эгоистична — вот что я слышала в тоне его голоса. И больше он не поднимал этот вопрос.

Я почувствовал, как во мне вскипает гнев.

— Эвер, послушай. Это твой выбор. Всегда, всегда твой выбор. Я просто хочу быть с тобой. Если есть что-то, что тебе не нравится, чего ты не хочешь делать, скажи.

Я проверил, смотрит ли Эвер на меня, чтобы она увидела, что говорю искренне.

— Никогда не бойся все мне рассказывать.

Она повернулась ко мне, прижалась лицом к груди.

— Прости. Это испортило настроение.

— Эвер, детка. Нет, не извиняйся. Я хочу правду. Хочу, чтобы мы всегда были честными друг перед другом, — я обнял ее за плечи и прижал к себе. — К тому же, мы ведь можем вернуть настроение. Все нормально, ладно? У нас куча времени. Ничего не имеет значения — только мы.

Она кивнула.

— Не возражаешь, если я приму душ?

Я пожал плечами.

— Все в порядке. Наслаждайся.

Она чмокнула меня в губы и встала с постели. При виде того, как покачивались ее бедра, пока она шла, при виде ее распущенных волос, я почувствовал, как мой член начинает подниматься. Такая красивая, такая сексуальная. Я не мог поверить, как мне повезло, что я с ней, и все ее тело — для меня. Я лежал в кровати и дремал, слушал, как льется вода, представлял ее мокрую кожу, мокрые пряди темных волос. Когда-нибудь мы примем вместе душ, но сейчас я чувствовал, что ей нужно побыть одной, чтобы освободиться от мыслей о Билли.

Я едва не заснул, когда почувствовал, как кровать прогнулась под тяжестью.

— Хочешь тоже сходить в душ? — спросила Эвер.

Я открыл глаза и присел. Она обернулась в красное полотенце, а другое полотенце было на ее голове, как тюрбан. Она вытирала лицо маленьким куском ткани.

— Конечно. Звучит заманчиво, — я не мог отвести от нее глаз, пока она стояла и снимала с головы полотенце, потом наклонилась и вытерла волосы.

Я встал с постели и пошел в ванную, но остановился, чтобы посмотреть на нее. У меня раньше никогда так не было, чтобы я делил с кем-то личные моменты или повседневную жизнь. Эвер что-то почувствовала и посмотрела на меня, пробежав пальцами по волосам.

— Что? — она улыбнулась мне. В ее влюбленных глазах застыл вопрос. — Ты так уставился на меня. Я никуда не уйду, обещаю.

— Не в этом дело, — сказал я, — просто... я так никогда раньше не делал.

Я прислонился к дверям, пытаясь сделать вид, что для меня разгуливать голым — в порядке вещей, хотя это было не так. В момент, кода бушевали страсти, легко было быть обнаженным. Теперь же, когда мы затронули личные вопросы, стоять перед ней, быть таким уязвимым и открытым, было труднее.

— Не делал что? — ее глаза смотрели на меня, пока мы говорили, как будто она не могла наглядеться.

— Не оставался на ночь. Не... жил с кем-то в одном пространстве.

Она недоуменно наклонила голову.

— Не понимаю, что ты хочешь сказать.

Я вздохнул.

— Ну, понимаешь, у нас с Луизой никогда не было своего места. Я жил с бабушкой и дедушкой, а она жила со своим дядей. Большую часть времени мы проводили либо в свободной комнате над конюшней — это не была спальня, просто помещение с кроватью, или на природе, на одеяле.

— Правда? На природе?

Я кивнул.

— Ну... мы только так могли уединиться. Проехать на лошади милю-другую, в самую глушь, где нет никого, кроме коров, лошадей и птиц.

— Так что, ты никогда не проводил целую ночь с кем-то еще?

— Нет, — я покачал головой.

— Ну, а я никогда не занималась этим на природе. Так что, вместе... думаю, мы можем это исправить.

— Мне бы хотелось, — я улыбнулся. — Мне просто нравится смотреть на тебя. Смотреть, как ты вытираешь волосы, на все смотреть.

Она облизнула губы — я начинал понимать, что это движение говорило о том, что она нервничала, хотела сделать что-то, что боялась. Темные мокрые пряди ее волос падали ей на плечи, красное полотенце было обернуто вокруг ее груди и доходило до середины бедра. Ее глаза встретились с моими, и она не отвернулась, когда подошла ко мне на расстояние в несколько футов. Когда она потянула за конец полотенца и стала медленно разворачивать его, у меня пересохло во рту, и внезапно стало трудно глотать; она взяла в руку другой конец полотенца и теперь держала оба конца, но все еще была прикрыта. А потом легким движением руки сбросила полотенце и предстала передо мной обнаженной. Мой член сразу же ответил на это: напрягся и встал при виде ее роскошных изгибов, темных кругов ее сосков, тяжести ее грудей, стройных бедер, ее глаз, зеленых озер, которые смотрели на меня со страстью.