— Пожалуйста... — я едва могла говорить.

Моя рубашка для рисования едва держалась у меня на локтях. Его губы целовали мой пупок, то место, где соединяется бедро и живот. Я задрожала, зарыла пальцы в его волосы, стала часто дышать, услышала, как из меня вырываются частые и прерывистые стоны, когда он целовал меня в бедра, двигаясь то вниз, то вверх, и в низ живота. Я нуждалась в его прикосновениях; я положила свою руку на его руку и подтолкоула ее так, чтобы он обхватил меня за зад; я откинула назад голову, закрыла глаза, дыхание мое было частым, прерывистым от необузданной страсти.

Он понял намек и обоими руками обхватил мою округлую упругую попку, погладил ее, пощупал пальцами; его руки скользнули вниз и приподняли ее, пальцы скользнули по складочке, забравшись внутрь и разжигая огонь желания до адского пламени.

Я почувствовала, как раздвигаю ноги.

— Кейд? Еще. Коснись меня, пожалуйста.

Я нисколько не возражала против того, чтобы умолять его; я бы молила его, пока он не насытил бы неуемный голод внутри меня; я жаждала его прикосновений, поцелуев, его ласки и любви. Я нуждалась в этом больше, чем в чем бы то ни было, а он двигался так медленно, так осторожно, так терпеливо изучал меня, что я дрожала от нетерпения.

Он держал меня за попу и целовал мой лобок, рядом с тем местом, где росли волосы, а я едва стояла на ногах в его объятиях и вся дрожала, и все же нашла в себе силы обнять его за плечи и опереться на него.

— Да... прошептала я. — Пожалуйста. Поцелуй меня. Прямо здесь, Кейден, пожалуйста.

Мне нравилось называть его по имени, нравилось произносить имя с такой страстью.

И потом он перестал целовать меня.

— Я думал, мы пойдем куда-нибудь, где можно уединиться?

Я едва не закричала.

— Мне все равно... прямо сейчас. Мне просто нужен ты.

Он прижался лбом к моему животу.

— Не хочу делиться с кем-то теми звуками, которые ты издаешь. Не хочу... не хочу, чтобы нас прерывали. И не хочу, чтобы ты потом смущалась.

— Он думал обо мне, защищал меня от моего же нетерпения. Я и правда ужасно смутилась, когда вспомнила, что кто угодно мог зайти. Я отперла дверь для него и потом не заперла ее. Иден часто появлялась у меня без предупреждения, как и мисс Мейер, моя преподавательница.

Я подняла его на ноги.

— Пойдем. Ко мне в комнату.

— Но твоя соседка... — он застегнул мне рубашку, пропустив пуговицу, и вышло криво.

— Она уйдет. Или нам нужно закрыть дверь и вести себя тихо.

Я натянула штаны для йоги, схватила с пола футболку, лифчик и туфли и повела Кейда через дорогу, ко мне в спальню.

Стеф сидела в очках на диване с толстой книгой на коленях. По телевизору шла серия «Доктора Кто». Когда мы вошли, она взглянула на нас, заметила растрепанные волосы Кейда, мою криво застегнутую рубашку и одежду под мышкой и волнение на моем лице и резко вскочила на ноги.

— Пожалуй... схожу в Маркс, — пробормотала она, опустив голову, и ушла в свою спальню, где рекордно быстро собрала сумку, и засунула ноги в пару сабо.

— Напиши мне, когда будет... можно.

И с этими словами она ушла.

Я заперла за ней дверь, прижалась ладонями к двери и оперлась о нее.

— Теперь мы одни.

Я так торопилась, но теперь мне хотелось оттянуть этот момент, насладиться его пылающим взглядом, явной выпуклостью в его штанах, возбуждением, которое я чувствовала в крови.

— Совсем одни, — сказал Кейд, подойдя ко мне.

Я потянулась к нему, но вместо того, чтобы прижать его к себе и поцеловать, ухватилась за подол его футболки и сняла ее через голову, отбросив в сторону, при этом я запоминала этот неповторимый запах. Я пожирала его глазами. Через футболку я видела, как он хорошо сложен, но ничто не могло подготовить меня к потрясающей красоте его обнаженного торса. Я прислонилась головой к двери, с жадностью глядя на него. Широкие плечи, мощные, сильные руки, выпирающие грудные мышцы, кубики на животе, V-образная линия, которую прикрывали трусы. Каждая мышца была сильной и четко обозначенной, но не от многочасовых тренировок в зале, а от тяжелой работы — это были мускулы сильного мужчины, который знал, как обращаться со своим телом. Он выглядел так, словно мог одним ударом повалить быка на землю, нести на плечах теленка, с легкостью поднять стог сена.

Когда я сняла с него футболку, он расстегнул три пуговицы на моей рубашке, потом остановился.

— Криво застегнул, — сказал он, усмехнувшись.

— Знаю, — ответила я, — ты вроде как волновался.

Я погладила его плечи, его бицепсы, его грудь, пальцами погладила кубики на его животе. Он, не отрываясь, смотрел на меня, положив руки мне на бедра, ждал и смотрел, что я буду делать. Я посмотрела ему в глаза. Он открыл рот и глубоко вдохнул, когда я просунула указательный палец под резинку его трусов, провела пальцем по талии. Я расстегнула молнию на его джинсах. Теперь он не дышал, задержал дыхание, а его руки сжимали ткань моей рубашки. Я засунула руки между джинсами и трусами, поглаживая его по заднице и в то же время снимая с него джинсы. На нем были надеты серые обтягивающие боксеры, его член стоял, и он был большой. На ткани виднелась небольшая влажная капелька.

Я едва не ахнула, когда увидела его во всей красе, целиком и полностью, под серой тканью трусов, и я хотела все. Я потянулась к резинке, но он взял меня за руку своей сильной рукой. Другой рукой он осторожно расстегнул три последние пуговицы на рубашке. Отпустил меня, положил ладони мне на щеки, подтолкнул меня к себе, прижал свои голодные губы и целовал, пока я не впала в экстаз. Я выпрямила руки и позволила рубашке упасть.

Я стояла перед ним обнаженная.

Он продолжал целовать меня, а его руки исследовали все мои изгибы. Скользили по моим рукам, шее, спине, по изгибу попы, по бедрам и обратно, нежно сжимая плоть, и снова двигаясь вверх, к складке рядом с моей киской, дразня и мучая меня так, что колен дрожали.

И мои руки не лежали на месте: я провела пальцем вдоль его тела, вниз по ткани трусов, и потом больше не могла притворяться и нетерпеливо стянула их с него; мы стояли друг перед другом совершенно обнаженные. Я слегка укусила его за нижнюю губу и взяла в руку его член, поглаживая его, стон Кейда встретился с моим поцелуем.

— Я не думал об... этом... когда постучал в дверь, — пробормотал Кейд, — так что... у меня ничего нет. В смысле, защиты.

Я нежно сжала его член, почувствовала, какой он твердый, оценила его длину, обхват, то, как прямо он стоял, его упругую головку.

— Ничего, — сказала я, — у меня спираль.

— Слава Богу, — сказал он.

Он наклонился и поцеловал меня в шею, и я оперлась о дверь, подставив ему горло. Кейден наклонился ниже, и я просто держалась за него, отчаянно желая посмотреть, как еще он потрогает меня, какое удовольствие мне доставит, каким наслаждением напоит мое страстное тело. Его губы коснулись моего соска, одним поцелуем сделали его твердым, как алмаз, он поласкал его языком, укусил, и с каждым движением его влажных губ я стонала. Одной рукой обхватив его член, другой я обняла его за шею, прижала к себе и выгнула спину, чтобы получить еще больше его поцелуев.

— Твои сиськи такие приятные на вкус, — простонал Кейд, — такие приятные. Эвер, это совершенная грудь. Просто совершенная.

— А мне нравится твой член, — выдохнула я, — он такой большой и твердый.

— Я хочу услышать, как ты кончишь, — он просунул руку между моих бедер, и я раздвинула ноги, чтобы дать ему место. — Скажи мое имя, когда кончишь, Эвер.

— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, — так медленно, как я могла, моя рука двигалась вверх и вниз по его члену, и я наслаждалась его размером и его совершенством. Это был Кейден, настоящий, здесь, в моем доме, его член был в моей руке, а его пальцы гладили мою киску.

— Да, Кейден. Да. Потрогай меня там. Я кончу для тебя.

Я так раньше не говорила. Никогда. Неважно, как хорошо было, я никогда так не говорила, и никогда, никогда мне не было так хорошо. Это даже не был секс, это была прелюдия, а моя жизнь уже изменилась, мое понимание удовольствия изменилось, мое знание о страсти стало другим.