стоит... Спроси человечка, Лучком зовут, - он те их и сгонит... Да
чтоб сейчас же выходили! Тебе на Петра и Павла надо в море выйти, а
мне - на Иркутск, иначе все убытки на твое жалованье поверну...
Хватайка, нырявший в пестрой толпе проводников, слышал слова
Шелихова и поспешил сторонкой пробраться в кабак, чтобы встретить там
Деларова.
Лучок сидел уже в кабаке, когда грек показался на пороге.
Хватайка молча слушал его и не проявлял никакого интереса. Грек даже
растерялся, а потом стал кричать, видя, что Лучок как бы забавляется
его горячностью.
- Вот что, - сказал наконец Хватайка. - Ты не кричи, господин.
Сегодня распочать никак не спроможемся, народ невесть где бродит.
Завтра поутру всей артелью на берег выйдем, - ухмыльнулся вдруг Лучок.
- Давно ждем...
А вечером Лучок рассказал собравшейся артели о том, как
рассчитаться с Шелиховым за "подлость", за обманутые надежды и за
голодное урчание в брюхе в ожидании каравана.
- Вдругораз не дождемся ухватить толстопузого за жабры, а упустим
такое, нас комары заедят! - поднимал Лучок дух артели. - Перво дело,
скажем, - заплати по полтине в день за прожидание... Целый месяц не
жрамши сидели! Друго дело - по рублю в день тому, кто через бар возить
будет, а кто утонет али задавит кого на камнях - пятьдесят рублей
семейству и... на это на все - словам не верим! - подпиши бумажку на
всю артель... По выбору на работу никто не становись - убьем! Не
удовольствует нашей обиды, посмотрим, как сам грузить будет с тем
компанионом, что ко мне приходил... Купец нам сказал "баста", и мы ему
бастанем, а свое получим...
Утром на берегу у пристани Шелихов встретился с собравшимися
работными и, махнув в знак приветствия рукой, сразу начал:
- За три дня погрузите - всю артель в Америку заберу. А
перво-наперво баркасы в порядок произвести.
- Погоди, Григорий Иванович, перво-наперво договоримся и бумажку
подпишем, - остановил его Лучок и тут же не удержался, чтоб не
съехидничать: - Тебя с благополучным прибытием долгожданного, а нас с
получкою по полтине... за поджидальные дни...
- Какие такие поджидальные?..
- До выхода "Святителей" в море! Мы... хоть мы и храпы, уговору
держимся... Видишь, все как один, только мигнул ты, явились! Полагаем,
что и ты слову своему хозяин... А еще те мужики, коих ты через бар
возить назначишь, надумались по рублику спросить, уж больно тяжко и
опасно через камни переваливать, сам знаешь... а в случае кто...
- А в случае я прикажу тебя за бунт арестовать! - прервал Шелихов
Лучка.
- Что?! - закричали храпы, окружив Шелихова плотным кольцом. - Не
дадим козла! Всех сажай! Гляди у нас: Лучка обидишь - себя пожалей...
Шелихов слушал и не верил собственным ушам. Не было никаких
сомнений - артель вышла на берег с обдуманным и закрепленным круговой
порукой решением сломить его хозяйскую волю, заставить платить по
необдуманному обещанию...
Положение безвыходное. Люди нужны сейчас до зарезу, и именно эти
люди, с их отвагой и сноровкой, столь важными при опасной погрузке,
когда дорогу на рейд перерезают кипящие буруны. Мореход был суеверен:
в прошлом году, отчасти по своей вине, он не вернул "Святителей" в
Америку, а в этом году отправит корабль с летящей ему вслед людской
злобой и проклятиями - быть беде в далеком пути, не дойдет корабль до
Америки, погибнут оставленные в ней без помощи товарищи и соратники...
"Где и когда я людей на погрузку соберу? Дался идолам клейменым себя
поймать - надо платить и кончать миром, ежели половину артельных с
кораблем отправить хочу", - думал Шелихов, успокаиваясь и приходя к
единственно разумному и справедливому разрешению спора.
- Признаешь нашу обиду, Григорий Иваныч? - прервал затянувшееся
молчание Хватайка. - Решай! Коли не по праву с тебя спросили - откажи,
ежели справедливо требуем - плати и прикажи к работе приступать, а
пнями перед тобой стоять нас... оторопь берет, - прикинулся простачком
Хватайка. - Вот и Кох выручать тебя спешит... при его благородии нам
спорить с тобою несподручно...
Из-за бугра на котором стоял кабак Растопырихи, показалась в
сопровождении вооруженных "братских" - так называли принятых на
русскую службу бурят - жердеподобная фигура коменданта порта и
совестного судьи Коха, совместившего в своей особе всю полноту власти
в городе. Кох издалека уже посылал приветственные знаки Шелихову.
- Стервятники завсегда в кучу сбиваются. Сейчас и этот клевать
нас зачнет... Держись, голытьба! - букнул Лучок. - Грозы не бойся,
гроза не из тучи... на уговоры не поддавайся!..
Подбодренный приближением коменданта, Шелихов решил поторговаться
с насевшей на него артелью. И если уж удовлетворять законное
требование захвативших его врасплох храпов, то только в порядке
добровольном, сделать это как снисхождение со своей стороны.
- Не припомню, чтоб обещал поджидальные до прихода каравана
платить, но раз уж вы делу моему крепко стояли, не разбежались и на
берег как один вышли - верю и должон... наградные платить... По
двугривенному за день получайте...
- Не согласны! - зашумели храпы. - Не на паперти за милостынькой
стоим! Полтина, как договорились! Наше полностью подай...
- Зарядила сорока одно про все - полтина, полтина! Вот идет
совестный судья господин Кох, вы ему и представьте обещание мое: как
он рассудит, так и будет! - поднял голос Шелихов, предвидя не роняющий
достоинства выход из положения. Кох, конечно, отклонит претензию
каторжных. - Да не галдите, беспорядка, гомона не терплю!..
- Я пришел, Григорий Иваныч, осмотр товарам сделать, - начал Кох,
подойдя вплотную к обступившей Шелихова толпе, - не надо ли вывозные
пошлины уплатить? Боже сохрани нас государственную копейку упустить, -
бормотал Кох, прощупывая глазами сваленные неподалеку горы мешков и
ящиков. - Почему крик и беспорядок? Почему не работают, в чем дело? -
оглядывая толпу, начальственно приосанился Кох.
- В том и дело, что пошлины высматривать вы тут как тут, - в
раздражении ответил Шелихов, догадываясь, что Кох ищет и обязательно
найдет повод затормозить погрузку припасов. И, не желая вмешивать Коха
в спор с артелью, опрометчиво добавил: - А от беспорядка в порту
навигацию избавить - ищи ветра в поле...
- Какой в порту беспорядок? Кто зачинщик?
- Да нет... пустое... Поспорили малость... - Шелихов оглядел
артельных и неожиданно для самого себя, поймав презрительную усмешку
Хватайки, ткнул в него пальцем: - С энтим, чумазым! Ограбить
захотел...
- Эй ты, выходи! Взять его! - заорал Кох, обрадовавшись случаю
замять назревавшее столкновение с Шелиховым. - Смирно-о! - закричал
Кох, входя в начальственный раж.
Казаки из бурятов, страстные ненавистники варнаков, мгновенно
подняли ружья на прицел.
Сибирское начальство всех рангов всячески разжигало и поощряло
враждебные действия туземцев Сибири против варнаков, то есть людей,
так или иначе вырвавшихся на волю с места ссылки или каторги. Дикие
кочевые охотники, буряты и тунгусы, в тайге гор и долин Сибири создали
своего рода промысел из охоты на варнаков, живых из-за трудностей
доставки брали редко. Варнаки со своей стороны также не щадили
охотников.
Один из "братских", отдав ружье другому, направился к Хватайке с
наручниками. Храпы сдвинулись вокруг Хватайки. Казак-бурят в
нерешительности остановился перед сгрудившейся артелью.
- Выходи! Встань передо мною и скажи, чего вы требовали от
