Григорьев(глухо). Сами знаете…
Следователь. Итак, вы Михей Григорьевич Григорьев из деревни Стрелицы Порховского уезда? Год рождения тысяча восемьсот шестьдесят третий? Так я говорю или не так?
Григорьев. Все правильно.
Следователь. Хорошо. Теперь скажите, где и когда перешли Государственную границу? Кто вам помогал? Сколько человек насчитывалось в банде?
Григорьев. Господи, да не было этого! Не было! В лесу жил, в землянке, от власти скрывался, конокрадством промышлял — это правда, это все было, а границу никакую не знаю…
Следователь. Ну и чудеса на белом свете! Выходит, по-вашему, гостиница «Брюль» расположена в лесу? А мне-то говорили, что на Запольной улице в городе Варшаве… Этак, чего доброго, вы и Бориса Викторовича не знаете?
Григорьев. Не слыхал про такого…
Следователь. А он вас, представьте, числит в своих приятелях. Михей Григорьевич, говорит, доподлинный представитель трудового крестьянства и украшение нашего «Народного союза защиты родины и свободы»…
Григорьев. Мало ли кому взбредет в голову…
Следователь. Ну, к Борису Викторовичу мы еще вернемся. Скажите, Михей Григорьевич, за что это вас прозвали Колчаком? С покойным адмиралом вы, надеюсь, не в родстве?
Григорьев. Затрудняюсь объяснить. В деревнях вообще любят давать прозвища…
Следователь. Решили, значит, отпираться напропалую? Дело хозяйское, вам виднее. Обязан, однако, предупредить: ничего хорошего это не даст. Отвечать так и так придется за все, что числится у нас за бандитом по прозвищу Колчак…
Григорьев(угрюмо). Насчитали небось много?
Следователь. Изрядно, Михей Григорьевич. И суд к тому же будет знать, что стоит перед ним враг неразоружившийся, упорствующий, а потому особой социальной опасности…
Григорьев(с внезапно прорвавшейся злобой). Все равно живым от вас не уйти! Расстреливайте! Хоть сейчас можете, смерти я не боюсь!
Следователь(миролюбиво). Зачем же куражиться, Михей Григорьевич? Тем более в вашем-то возрасте… А смерти вы, между прочим, боитесь. Бандиты, они ужасно храбрые, когда других убивают, а сами обычно расстаются с жизнью пакостно, не по-людски… Все равно, говорите, живым не уйти. Ну что ж, попробуем внести полную ясность и в этот вопрос. Лично я, будь моя воля, расстрелял бы вас без малейшего колебания. Как заклятого врага рабоче-крестьянской власти, как убийцу и предателя. Но решение суда предугадывать не возьмусь. Всякое бывает в судебной практике…
Григорьев(после паузы). Чего вы хотите?
Следователь. Правды, Михей Григорьевич! Одной лишь правды, и ничего больше. Нет, пожалуй, хотелось бы еще почувствовать ваше желание хоть как-то исправить вред, нанесенный вами народу…
Григорьев. Спрашивайте, гражданин Ланге.
Следователь. Вот это другой разговор. Прежде всего, сами должны понять, мы не имеем намерения упустить кого-либо из вашей банды. Следовательно, фамилии, клички, пароль, шифр, адреса конспиративных квартир и явок. Все абсолютно точно, без вранья. Это — во-первых. Далее — секретные документы, взятые вами в Демянске, деньги. У кого они, где спрятаны. Это — во-вторых. Для начала, полагаю, хватит…
Григорьев(неловко опустил раненую ногу, стонет). Не подвезло мне, гражданин Ланге. Подстрелили с самого начала, как куропатку…
Следователь(сурово). А учителю отрадненской школы, которого вы убили? Повезло, считаете? Парню было двадцать три года, жить бы да жить… Словом, давайте ближе к делу. Сколько человек перешло границу?
Григорьев. Шестнадцать.
Следователь. Прошу перечислить по фамилиям.
Григорьев(мнется). Всех вряд ли назову… Всех командир отряда знает, мое дело маленькое…
Следователь. Бросьте врать, Григорьев! Вас назначили командиром, нам это известно.
Григорьев. Видит бог, не меня, гражданин Ланге! Командиром был у нас полковник один…
Следователь. Фамилия полковника?
Григорьев. Это мне неизвестно. Звали его Артемием Петровичем…
Следователь. Не полковник ли Мерцалов случайно?
Григорьев(остолбенело, после паузы). Нет, не он.
Следователь. Правильно! Как же я мог запамятовать? Ведь полковника Мерцалова зарезали в Варшаве. За что его так? Не приходилось слышать?
Григорьев(спокойнее). Разное люди болтали. Скорей всего, драка получилась, по пьянке…
Следователь. Вот оно что, стало быть, по пьянке. А не за то, что собрался идти в советское посольство?
Григорьев. Не слышно было об этом…
Следователь. Эх, Григорьев, Григорьев! Ничего-то вы не слышали, ничего не знаете… Придется, видно, освежать вашу память, другого выхода не вижу… Ну ладно, сейчас мы устроим небольшой перерыв. (Нажимает кнопку звонка. Входит конвойный.) Придвигайтесь поближе к столу, пишите…
Григорьев. Что писать-то?
Следователь. Сами знаете что, не маленький. Все по порядку описывайте. И про документы непременно. Где мобпланы, где копии приказов Реввоенсовета?
Григорьев. Откуда же мне знать об этом? Документы с командира спрашивайте, с Артемия Петровича.
Следователь. А командир где? В общем, советую особенно не ломаться, Михей Григорьевич. Вы не в том положении, когда можно заставлять себя упрашивать. Вот бумага, вот перо, садитесь и пишите все без дураков…
(Допрос прерван в девять часов утра.)
Александр Иванович. Дежурная, соедините меня с ноль шесть! Благодарю. Это товарищ ноль шесть? Докладывает Печатник!
Мессинг. Здравствуй, дорогой! Ну, что там у тебя?
Александр Иванович. Все правильно, ошибки никакой нет. Встретились, тихо беседуем. В общем, принюхиваемся друг к другу, как положено для начала…
Мессинг. Впечатление какое?
Александр Иванович. Трудно пока сказать, но думаю, все будет в порядке. Осторожен, конечно, неглуп. Прикинулся сперва дурачком, изображал из себя охотника…
Мессинг. Кого? Не понял, повтори, пожалуйста!
Александр Иванович. Охотника на медведей и волков… Заблудился, дескать, случайно был ранен товарищем и тому подобное…
Мессинг. Вот сукин сын! Ну, а ты что? По биографическим моментам спрашивал?
Александр Иванович. Нет еще, не успел. Кое-что, правда, дал почувствовать. Мерцалова проглотил с трудом, едва не подавился со страху. Сидит сейчас, пишет… Все новое вам сообщат без промедлений.
Мессинг. Ты особенно с ним не затягивай. Чует мое сердце, готовят они нам пилюлю… Будь здоров, желаю успеха!
Александр Иванович. Вас понял, до свидания.
(Допрос возобновляется в девять часов сорок минут.)
Следователь. Много ли успели написать, Михей Григорьевич? (Берет исписанный Григорьевым лист, внимательно читает.) Да, негусто, негусто у вас… Границу перешло шестнадцать человек, а здесь всего пять фамилий.
Григорьев. Кого лично знаю, того и вписал…
Следователь. А документы? У кого они сейчас? У кого деньги, украденные в Демянске?
Григорьев. Не знаю. Должно быть, все у Артемия Петровича…
Следователь. Когда вы с ним расстались, с этим Артемием Петровичем?
Григорьев. Меня приказано было отправить обратно. Поскольку стал бесполезен и вообще лишняя обуза для отряда. Артемий Петрович лично распорядились в прошлую субботу…
Следователь. Выходит, вы и в налете на Демянск не принимали участия?
Григорьев. Какие налеты… С раненой-то ногой?
Следователь. Вы знаете, Михей Григорьевич, ложь часто бьет по ее автору. Причем с беспощадной силой. Ведь мы располагаем свидетельскими показаниями участников вашей же банды. Например, о том, кто пытал старого часовщика в Демянске, кто его допрашивал.
