— Это местное, ну, Загорье, вот и загорыши. Я ещё так не умею. Андрюша, ты себе ещё положи.

— Угу, спасибо, Женя.

— А теперь кулебяка?

— Да, Эркин.

— Мы принесём. Андрей, пошли.

Пышную высокую кулебяку Эркин и Андрей внесли вдвоём. Кулебяка дымилась и так пахла, что Алиса взвизгнула и захлопала в ладоши, а Фредди вскочил помочь Жене расчистить под неё место.

— Игорь Александрович, разрежьте, пожалуйста.

— Разумеется, Женечка. Нож острый?

— Обижаешь, начальник. Сам точил.

— А что, — спросил Фредди, — эта штука такая жёсткая?

Женя вспыхнула, но ответить не успела. За неё это сделал Бурлаков.

— Наоборот, Фредди. Тупой нож только помнёт её, а… сколько здесь слоёв, Женечка?

— Шесть, — ответила Женя дрожащим от незаслуженной обиды голосом.

— Ну вот, Фредди, тупой нож сомнёт и перемешает слои, — «академическим» тоном продолжил Бурлаков, нарезая кулебяку на толстые, в три пальца шириной, ломти.

Вид сочащейся жиром разноцветной начинки произвёл надлежащее впечатление, и Женя успокоилась. Да и Алисе пришлось показать, как вилкой доставать начинку из слоёв, как из ячеек.

— Поняла?

— Ага, — кивнула, тряхнув локонами, Алиса и пояснила смотревшему на неё Фредди. — А то у меня рота на весь кусок не хватает.

— Рта, — машинально поправила её Женя.

— Потрясающе вкусно, Джен, как это называется?

— Ку-ле-бя-ка, — по слогам отчеканила Женя.

— Нет, мне этого в жизни не запомнить, — сокрушённо вздохнул Джонатан. — Фредди, ты уже такое ел?

— Нет. Джонни, а не всё ли равно, как оно, — Фредди даже притчмокнул, — называется. Это же тоже, как я понимаю, штучный товар.

— Да, — улыбнулась женя. — Тоже Панфиловне заказывали, — и не удержалась: — а огурцы мои, я сама солила.

— Точно, — подтвердил Андрей. — Всё лето банки закручивали.

— Ну, ты, небось, больше дегустировал, — хмыкнул Фредди.

— Ага, — оторвалась от кулебяки Алиса. — Мама его потом из кухни выгоняла, а то он то огурцы, то чеснок, то ещё что-нибудь съест.

— Уксус стаканом пить не пробовал? — поинтересовался сквозь смех Фредди.

— Ну, племяшка, — Андрей угрожающе подвигал выпяченной нижней челюстью. — Ты у меня дождёшься.

— А на правду только дурак обижается, — отпарировала Алиса.

Всё равно Андрюха до неё через стол не дотянется.

Женя строго посмотрела на Алису, чтобы та не забывалась, но ограничилась взглядом.

Бурлаков по-прежнему держал стол на лёгкой занимательной, но не обременительной болтовне. Говорили сразу обо всём, сравнивая русскую кухню с французской и американской, восхищаясь кулинарным искусством Жени. Эркин наслаждался миром и спокойствием за столом больше, чем вкусной едой. И Андрей успокоился, и профессор доволен, и Фредди, и даже Джонатан. Так что всё хорошо, Женя — молодец, русский стол — то, что нужно, королевский ужин им бы всё равно не перешибить, кишка тонка, а это и для Фредди, и для Джонатана в диковинку, так что, если и есть какие ошибки, то даже и не заметят. Он искоса посмотрел на Женю и под столом коснулся коленом её ноги. Женя улыбнулась ему, быстро посмотрела, как там Алиска, и снова стала угощать гостей, «потчевать» вспомнил Эркин нужное слово.

И странно: стол был забит едой, ели понемногу, а тарелки пустеют. Ну, и отлично. Женя с удовольствием убедилась, что различия между её стряпнёй и покупными деликатесами гости не делают.

— Это мочёные яблоки, Джонни, попробуйте их вот так, они с мясом хороши.

— О-о, действительно, спасибо Джен. И, разумеется, тоже вы сами, не так ли?

— О, нет. Чтобы они получились как следует, нужны дубовые бочки, свежая ржаная солома и хороший погреб.

— Погреб… не проблема, — задумчиво сказал Фредди. — Дубовая бочка… проблема, но решаемая.

— А свежая ржаная солома, ковбой? Ты подумал, во сколько одна перевозка влетит?

— Да, — кивнул Бурлаков. — Кроме того, и не каждый сорт годится. Проще купить сами готовые яблоки.

— Понял, ковбой? И запомни.

— Угу, — благодушие Фредди сегодня было неисчерпаемым.

— Слушай, — Андрей подцепил вилкой и шмякнул к себе на тарелку горстку грибов, — а откуда ты всё так знаешь? За что ни возьмись, судить берёшься.

— Так на то и профессор, — ответил за Бурлакова Джонатан.

Алиса закончила кулебяку, допила морс и посмотрела на мать.

— Конечно, — кивнула Женя. — Справишься сама?

— Я не маленькая, — с достоинством ответила Алиса и слезла со стула. — Спасибо, очень вкусно, я ещё приду, — и вышла из комнаты.

Все рассмеялись.

— Она уже ходит в школу, Джен? — вежливо спросил Джонатан.

— Да, в первый класс.

Женя знала, конечно, что материнское хвастовство не всегда уместно, но удержаться не смогла.

— У нас хорошая новая школа, три языка.

— А третий какой? — удивился Фредди.

— Шауни, — ответил Эркин. — Язык шеванезов.

— Индейский? — приподнял брови Джонатан.

— Индейского языка нет, сэр, — улыбнулся Эркин. — Племён много, у каждого свой язык. А шеванезы — самое большое племя, их язык основной на Равнине.

Фредди помнил, что с индейцами из резервации Эркин не ладил, а сейчас… Ну, что ж, своё всегда возьмёт верх.

— И сам учишь? — проверил себя Фредди.

— Да, — ответил за Эркина Андрей. — По субботам ходим. Да, кутойс, ну, учитель, заходил, вы его видели, вазу принёс.

Джонатан и Фредди кивнули. Хромого молодого индейца в дешёвом «приличном» костюме они видели мельком, но запомнили. Как запоминали всех, с кем так или иначе сталкивались. Ведь никогда не знаешь заранее, кто тебе понадобится в качестве свидетеля или наоборот, окажется лишним.

— А девушка?

— Джинни? Она английский преподаёт в школе, а живёт с матерью в квартире напротив, — ответила Женя и в ответ на взгляд Бурлак5ова кивнула: — Да, репатрианты, после Хэллоуина уехали. И самое смешное, мы, оказывается, там в одном городе жили. А встретились здесь.

— Действительно, смешно, — согласился Бурлаков.

— И сколько вам лет учиться? — спросил Фредди.

— Три года — охотно ответил Эркин. — И получим аттестат за среднюю школу.

— А потом? — спросил Джонатан.

— Там видно будет, — залихватски ответил Андрей. — За три года придумаем. У меня уже права будут… — он мечтательно закатил глаза и присвистнул. — И ва-аще…

— Всё впереди, — закончил за него Эркин.

Бурлаков кивнул. Конечно, у мальчиков всё впереди. Закончить школу, получить права… господи, да, конечно, сами решат, чем потом заниматься, главное, Серёжа не зациклен на работе в цеху.

— Джен, Элис ходит только в школу?

— Нет, ещё на занятия в Культурный Центр, пение, танцы, рисование… — Женя засмеялась. — Ещё всего понемногу. Называется: курс эстетического развития.

— Ещё французский наверняка, — улыбнулся Джонатан.

— Французский и немецкий в школе, факультативами с пятого класса. Конечно, будет ходить.

— А меня французским с пяти лет мучили, — сокрушённо вздохнул Джонатан.

— И как? — поинтересовался Андрей.

— Кое-что помню, — улыбнулся Джонатан.

— Да не, я про училку. Она-то как, жива осталась? Ну, после занятий с тобой.

— А бог её знает, — пожал плечами Джонатан. — Потом… эта катавасия началась, не до французского стало.

— А… ну да, — кивнул Андрей. — Извини, не подумал.

— С ним это бывает, — Эркин привстал, передавая Фредди огурцы. — Попробуй эти, они острее.

— М-м. Джен, чудо. Банковский сейф можно подрывать.

Все дружно рассмеялись. После жирной сочной кулебяки все с новым энтузиазмом налегли на острые, солёные и маринованные овощи, нахваливая и их, и водку.

Эркин оглядел опустевший стол и стал собирать посуду.

— Антракт, — понимающе кивнул Бурлаков и успокаивающе улыбнулся Жене. — Покурим, отдохнём…

— А там по новой, — закончил за него Андрей. — Женя, мы поможем. А курить у меня можно.

— Так вкусно, — встал и Фредди, — что надо передохнуть.

И Женя сдалась. Да и ей самой так удобнее, она-то придумывала под каким предлогом уйти на кухню заняться следующей переменой, и в первую очередь мясом, а теперь всё удачно складывается, и она весело улыбнулась всем и встала.