— Это не опасно. Спасибо.

Эркин, помедлив, кивнул, и они разошлись.

Во дворе уже дребезжал звонок начала смены. Снова сыпал мелкий дождь, колючий, как подтаявшая снежная крупа. Эркин похлопал себя по бокам, глубже насаживая рукавицы. Контейнеры они сделали, теперь что?

Теперь были ящики, большие, неудобные, но без всяких предостерегающих надписей, только пометки верха и низа. Так что… не проблема.

Но он с Миняем только-только втянулись и выложили контур штабеля, как пришёл Медведев.

— Мороз!

— Чего? — обернулся Эркин.

— Пойдёшь сейчас на второй рабочий, — Медведев говорил как-то смущённо и недовольно. — Подмогнёшь там.

Эркин внимательно посмотрел на бригадира и кивнул. Недоволен Медведев, похоже даже злится, но на себя. Причину бригадирского недовольства и смущения Эркин не понимал, но привычно не стал спорить. К тому же летом в страду тоже такое бывало, может и сегодня что. Заболел, скажем, кто, вот и зашиваются. Ну да, Двукрылый же, ну, вот и понятно всё, а Медведеву тоже не с руки человека отпускать, в своей бригаде некомплект, Кольки же нет. Эркин кивнул Миняю и без спешки, но и не мешкая, пошёл на второй рабочий двор.

Сеньчин ждал его посреди двора, а в трёх шагах от него плечом к плечу стояли Перо Орла и Маленький Филин, и по их напряжённым позам Эркин понял, что не в чьей-то болезни или отпуске дело, и что не от балды, как говорится, Медведев именно его сдёрнул. Он шёл по-прежнему ровно и внешне спокойно, но лицо его стало отчуждённо напряжённым.

Остановившись в шаге от Сеньчина и невольным движением заложив руки за спину, Эркин молча ждал распоряжений. И от обычной рабской стойки его поза отличалась только поднятой головой и взглядом прямо в лицо Сеньчина.

— Аг-га, — выдохнул Сеньчин. — По-русски хорошо знаешь?

Эркин по-прежнему молча кивнул. Тон Сеньчина ему не понравился.

— Ну, так объясни этим краснюкам, — Сеньчин крепко выругался, — недоумкам краснозадым, что работать надо, а не… — последовало ругательство ещё крепче.

Эркин на мгновение стиснул зубы так, что вздулись желваки, опустил ресницы и снова вскинул глаза.

— А пошёл ты… — на этот раз он выдал Андрееву формулу целиком.

Сеньчин так удивился, что не ответил. А Эркин, решив, что осадки достаточно, повернулся к Перу Орла и Маленькому Филину.

— Чего тут? — спросил он по-русски.

Перо Орла, помедлив и чуть заметно, но одобрительно усмехнувшись, кивком показал на груду контейнеров. Эркин понимающе кивнул.

— И куда их?

Маленький Филин пожал плечами.

— Нам без разницы, — сказал он по-русски совсем чисто.

А Перо Орла взмахом руки показал на две платформы в другом конце двора. Эркин проследил глазами путь и досадливо выругался: и рельсы, и лужи по дороге, и колдобины вон, замаешься. Но делать нечего. Теперь понятно, чего его послали; вдвоём с такой грудой не справиться, а так… один крепит, а двое таскают. Разгребём.

— Пошли, — повёл он новых напарников к платформам.

Показал Маленькому Филину, как готовить пазы, крепить и сходни передвигать, и сказал Перу Орла.

— А мы таскать будем. Айда.

Что Маленький Филин и Перо Орла сразу молча подчинились ему, это понятно, но что Сеньчин как заглох от его ответа, так больше и не возникал — это уже удивительно. И остальные из Сеньчинской бригады поглядывали на них издали, но не подходили и не вмешивались ни с помощью, ни с советами. Хотя… им-то какое дело, каждый свои занят. Две платформы, двадцать четыре контейнера, до чего ж тяжелы стервы, да ещё и неповоротливы, ладно, бывало и похуже.

Они возились уже со второй платформой, когда к ним подошёл Медведев.

— Мороз!

— Угу, — ответил, не поднимая головы, Эркин, как раз помогавший Маленькому Филину закрепить растяжки. — Чего, старшой?

— Управишься здесь и пошабашишь.

— Понял, — кивнул Эркин.

Когда Медведев ушёл, Перо Орла пытливо посмотрел на Эркина.

— Как ты с ним?

— Нормально, — Эркин улыбнулся. — Старшой — мужик с понятием.

— Повезло тебе, — хмыкнул Перо Орла.

— А я вообще везучий, — по-прежнему по-русски весело ответил Эркин. — Пошли, совсем ничего осталось.

Когда зазвенел звонок, они волокли последний контейнер. Эркин привычно не заметил его: работу надо закончить, а что там звенит и грохочет — по хрену. Перо Орла и Маленький Филин не стали спорить и так же внешне не обратили на звонок внимания.

Они уже вставили контейнер в паз и крепили его, когда подошёл Сеньчин и остановился в шаге, глубоко засунув руки в карманы не робы, а кожаной с меховым воротником куртки. Эркин, не подчёркнуто, а естественно не замечая его, прошёлся по платформе, проверяя растяжки и повёрнуты ли контейнеры номерами и метками наружу, чтобы там, где их скатывать будут, не колупались лишнего.

— Лады, — сказал немолодой мужчина в робе грузчика, незаметно подошедший к платформам. — Сами накроем, валите, мужики.

И по властной уверенности жеста, которым тот направил ещё четверых к лежащим вдоль дальних сторон платформ длинным валикам брезента, Эркин понял, что это бригадир второй смены.

— Всё, — сказал Эркин Перу Орла и Маленькому Филину. — Мы своё сделали.

— Уг, — улыбнулся Маленький Филин, спрыгивая с платформы.

Сеньчин зло дёрнул углом рта, но промолчал и, резко повернувшись, ушёл.

Бригадир второй смены внимательно посмотрел на Эркина и протянул ему руку.

— Я Крюков Василий Васильевич, а ты? Мороз?

— Мороз, — кивнул Эркин, отвечая на рукопожатие.

— Могёшь, — кивнул Крюков. — Слышал о тебе. У Медведева?

— Да.

— Понятно. Ладно, бывай.

— Удачи, — ответил Эркин, кивком попрощался с Пером Орла и Маленьким Филином и ушёл на свой двор.

На первом дворе тоже уже работала вторая смена, а в их бытовке было пусто. Все уже переоделись и ушли. Эркин открыл свой шкафчик и стал переодеваться. Разделся до белья, снял рубашку и оставшись в трусах — для исподнего ещё не так холодно — и в сапогах на босу ногу, пошёл к крану обтереться. Обычно толкотня, смех, беззлобная ругань, а сегодня… даже странно как-то.

И, уже одевшись, приготовив тючок с летней робой и закрыв шкафчик, Эркин, проверяя себя, поглядел на часы. Ого! Припозднился он нынче, надо за Алисой бежать, а то и с обедом не успеет. Женя придёт… и Андрей с дороги наверняка голодный…

На обеих проходных одинаково удивились, чего он так запоздал, вся ж его бригада ещё когда ушла. А на улице снова сыпал то ли тающий на лету снег, то ли замерзающий тоже на лету дождь. Эркин натянул на голову поверх шапки капюшон и прибавил шагу. Так, сейчас за Алисой и сразу домой. До чего погода пакостная, ну, совсем, как зимой там, в Алабаме, будь она трижды проклята. Об Андрее он старался не думать. Прохожих совсем мало, и что? Сумерки уже? Или просто тучи такие? Он шёл быстро, почти бежал, разбрызгивая лужи.

Школьный был тоже пуст и на крыльце никого, но окна в двух классах светились. Эркин взбежал по широким ступеням и толкнул дверь. В вестибюле никого и раздевалка уже закрыта, но Эркин знал, что после прогулки раздеваются уже в классе для послеурочных занятий, и спокойно откинул капюшон, расстегнул куртку и передёрнул, стряхивая воду, плечами, тщательно вытер ноги о жёсткий щетинистый коврик у двери и уже тогда пошёл к лестнице.

На втором этаже ярко светилась открытая дверь класса, и оттуда слышались детские голоса. Эркин подошёл к двери и заглянул внутрь. За учительским столом сидел Громовой Камень и рисовал, а вокруг него толпились дети. Их было немного, но они так спорили за лучшее место и отталкивали друг друга, что их казалось очень много. Эркина они не замечали, и он немного постоял, глядя на них.

Но тут Громовой Камень поднял голову и улыбнулся ему.

— Я вижу вас, — поздоровался Эркин на шауни, входя в класс.

— Я вижу тебя, — ответил Громовой Камень, а за ним вразнобой, но тоже на шауни повторили приветствие и дети.

А Алиса радостно взвизгнула:

— Эрик! Я тебя вижу! — и по-русски: — Всем до завтра, я домой!