— Правда, — подняла Зина глаза, — хорошенькая?

— Да, — кивнул Тим. — очень, — и, помедлив, спросил: — Как ты?

— Да всё хорошо, Тимочка. Ты пойди отдохни.

Он кивнул, но не двинулся с места. Зина снова заворковала над Машенькой, приговаривая что-то неразборчиво ласковое.

В спальню тихо вошла катя и встала рядом с Тимом. Он обнял её, приподнял и посадил к себе на колени. Катя прижалась к нему, и они так молча сидели, пока не зазвонили в дверь.

— Ой, — подняла голову Зина. — Это Димочку, верно, привели, вы идите, Машенька докушает, и я встану.

В спальню быстро вошла баба Фима.

— Лежи пока, там откроют, а вы налюбовались, так обедать идите.

Тим ссадил Катю с колен и встал.

— Идите-идите, — закивала Зина.

Но тут в спальню ворвался Дим и затараторил сразу обо всём, запрыгал вокруг кровати. И баба Фима их всех сразу выгнала. Чтоб не мешали.

И только сели за стол, снова звонок. На этот раз пошёл открывать Тим.

— Привет, — улыбнулся ему Андрей. — Я на пару слов.

— Привет, — улыбнулся Тим и посторонился, впуская его. — Через порог не разговаривают.

— Значит, так, — Андрей вошёл и, мимоходом скорчив рожу глазевшим на него Диму и Кате, заговорил серьёзно: — На работе нормально, три дня тебе отпуска дают и от профсоюза тебе будет, что положено. От всех поздравления и пожелания. Теперь, крестины когда?

— А на Марию и окрестим, — вмешалась вышедшая в прихожую баба Фима. — Одиннадцатого ноября как раз по святцам.

— Машенька, значит, — хмыкнул с непонятной Тиму интонацией Андрей и улыбнулся. — Ну, лады, давай пять, — он протянул руку Тиму, и тот ответил на рукопожатие. — Поздравляю ещё раз. Зине от меня и всех наших.

И весело распрощался, хотя баба Фима и попыталась пригласить его пообедать с ними.

— Идите на кухню, — сказал Тим Диму и Кате. — Я только к маме зайду.

— Успеешь, — вышла из спальни баба Лиза. — Спит она. А ты иди поешь, а то аж с лица спал.

И Тим не смог не подчиниться её командному тону.

Жени ещё не было, и Андрей хотел без помех поговорить с Эркином. Задуманное им без Эркина никак не получится. Правда, без ещё целого ряда условий — тоже. Если… если он договорится с Бурлаковым… если у Фредди всё пройдёт благополучно и в срок… вот уже три «если», Эркин — четвёртое. Но без согласия Эркина он к Бурлакову не поедет. Андрей поймал себя на том, что даже мысленно не называет Бурлакова отцом, усмехнулся и кивнул: да, всё так, всё правильно, вот когда… Да, есть кровь, да, Фредди прав во всём, когда говорил о семье, но его семья — Эркин, Женя и Алиска. Женю уломать ничего не стоит, да она и сама ему уже и не раз намекала, что нехорошо тогда вышло и надо бы если не помириться, то извиниться за устроенный скандал, ну, так он с ней и не спорит. Алиска… ну, так там ещё проще, хват-пацанка, своего не упустит и чужого прихватит, а тут ей дедушка с подарками и тортиками. Но против Эркина Женя не пойдёт, это только со стороны Эркин при ней, а он-то знает, кто главный. Эркин глаза опустит и замолчит, и Женя всё по его сделает. Надо с Эркином решать. А он тогда здорово лопухнулся, не с той карты зашёл. Эркин же ему рассказывал про того старого негра, скотника, Зибо, кажется, да, так, как их столкнули и велели зваться отцом и сыном, и видел же ещё тогда, как Эркин из-за этого психует. Но допёк его… профессор этот, вот он и сорвался.

Всё это Андрей передумал и прикинул, и просчитал, но… всего не предусмотришь. И вдруг Эркин спросит: «С чего ты передумал?». И что отвечать? Про Фредди, про его слова о семье не расскажешь, потому как придётся и объяснить где когда и зачем такой разговор состоялся. Да и не авторитет Фредди для Эркина. Братик-то… с характером. Упрётся вдруг… и всё тогда, придётся на профессора крест положить, Эркин ему важнее.

— Привет, — вошёл он в квартиру. — Эркин, ты где?

— Здесь я, — откликнулся Эркин из кухни.

Андрей быстро сбросил на вешалку куртку, переобулся и пошёл на кухню. Эркин ворошил ножом на сковородке груду нарезанной картошки.

— Был у Тима? — спросил он, не оборачиваясь.

— Да, всё в порядке. Там баба Фима и баба Лиза.

— Они знают, — кивнул Эркин, искоса посмотрел на вставшего у мойки Андрея и улыбнулся. — Давай, говори, пока Алиски нет. Я же вижу.

— Да, — согласился Андрей. — Всё так. Такое дело, Эркин. Я вот что… думаю, — и замолчал, подбирая слова.

— Ну? — Эркин подлил масла и перевернул картошку ещё раз.

Андрей глубоко вдохнул и резко сквозь зубы выдохнул.

— Я думаю в Царьград съездить. Поговорить.

Он не сказал, с кем именно, уверенный, что Эркин поймёт. Но Эркин молчал, занятый, казалось, только картошкой. И Андрей не выдержал молчания.

— Что скажешь?

— А что? Ты решил, а я при чём? — голос Эркина очень ровен и спокоен. — Он твой отец, тебе и решать.

— Ты мой брат, — так же спокойно ответил Андрей. — Без твоего слова я не поеду. Скажешь: нет, забуду о нём, как и не было. Решай, Эркин.

Эркин усмехнулся.

— На меня свалить хочешь? Понятно. Нет, Андрей, тут я тебе не советчик. Я в семье дня не прожил, отца своего в глаза не видел. И мать тоже. И кровь у меня… Нет, брат, это твоё дело, — и по-английски: — That's your problem. (надо давать в скобках или сноске перевод?)

— Если он мой отец, то и твой, — возразил Андрей.

— Угу. Ну, меня ты не спросил, понятно. — Эркин за ручку приподнял сковородку и потряс, чтобы картошка легла ровным слоем. — Я сам сказал, что всегда на твоей стороне. А вот зачем ему такой сынок, как я, ты подумал?

— А чем ты плох?

— Так не об этом речь, Андрей, — поморщился Эркин, досадуя на себя, что не получается у него объяснить. — Ладно. Раз тебе это нужно, то езжай, говори. Я не поеду.

— Замётано, — кивнул Андрей. — Теперь вот что. Ты об отпуске говорил?

— Эркин кивнул. — С какого дают?

— С тринадцатого октября. А выхожу двадцать девятого.

Андрей подошёл к календарю, быстро перелистнул.

— Ага… С умом подгадано. Уходишь в пятницу, а выходишь в понедельник. Кто рассчитывал?

— Старшой, — улыбнулся Эркин. — Он на всех рассчитывает. Ну, чтоб за раз не больше двоих уходило.

— Сразу дал?

— Ну да. Как раз остальные с хозяйством управятся.

Андрей кивнул. Так, Эркин успокоился, повеселел, теперь можно и другую идейку подкинуть.

— Я вот что придумал.

— Ты придумаешь! — хмыкнул Эркин и выключил огонь под картошкой. — Ну, давай.

— Праздновать решили келейно, так?

— Келейно, — повторил вместо ответа Эркин. — Это что?

— Ну, — Андрей медленно свёл ладони, будто обхватывая что-то, — Ну, без лишних, только самые близкие.

— Понял, — кивнул Эркин, с интересом ожидая продолжения.

— Давай Фредди с Джонатаном пригласим.

Эркин удивлённо обернулся к Андрею.

— Они тебе самые близкие?

Андрей покраснел, но ответил:

— А что, у тебя на той стороне кто ближе остался?

Эркин как-то недоумевающе пожал плечами. — Да нет, но… но разве они… близкие? — и вдруг напрягся. — Зачем это тебе, Андрей?

— Ни за чем. Но… ну, чем тебе Фредди не по нраву? Ты ж сам его другом назвал, не так, что ли?

Эркин нехотя кивнул.

— Ну вот. Почему ж не позвать. А он без Джонатана не приедет. И Джонатан — мужик, что надо. Хоть и лендлорд.

Мгм, — хмыкнул Эркин.

Сказать Андрею, что ему тогда тот охранюга показал… ну, так каким же дураком надо быть, чтоб охранюге верить. И Андрею об этом рассказывать тоже совсем не хочется. И если это Андрею зачем-то надо… то тут и думать нечего.

— Я не против, — пожал он плечами. — Только, думаешь, Джонатан приедет?

— Это уж моя забота, — повеселел Андрей. — Только чур, Жене — молчок.

— Это ещё почему?! — ощетинился Эркин.

— Сюрприз ей будет! — Андрей уже ухмылялся во весь рот. — И про Царьград ей пока не говори. Я как всё сделаю, так сам скажу. Лады, брат?

— Лады, — вынужденно согласился Эркин.