«Тебе холодно, маленькая Рыжеволоска». — Его голос прошелся, словно шепот, по ее коже, гипнотизируя ее разум, рассеивая хаос, заменяя это успокоением, а потом и спокойствием. — «Позволь мне согреть тебя».

Его рука обхватила ее лицо, прослеживая каждую тоненькую косточку, спускаясь поглаживаниями по горлу. Шиа моргнула, запутанная, неуверенная в том, спит она или бодрствует. Ее тело беспокойно пошевелилось. И снова мозг попытался разобраться в этом, но у нее не получалось освободиться от гипнотического взгляда его глаз. Часть ее противилась этому. Шиа хотелось быть пойманной в эту ловушку навсегда, хотелось, чтобы он защищал ее, хотелось принадлежать ему.

Игнорируя протестующий крик своего тела, Жак переместился так, чтобы его большое тело наполовину придавливало ее маленькое к кровати. Его рука продолжала ласкать мягкую, уязвимую линию ее горла, спускаясь ниже, прослеживая вырез хлопчатобумажной рубашки.

«Чувствуешь, как наши сердца бьются вместе». — Его рука раздвинула полочки рубашки, так что ее полная грудь стала мерцать в лунном свете.

Его разум чувствовал ее протест, но старался своим мягким, нежным бормотанием сильнее подчинить его власти. В глубинах его глаз горел голод, огонь, потребность. Он заманивал ее изумрудные глаза в ловушку своего интенсивного пристального взгляда. Надрез острых, как бритва, ногтей, и хлопок спокойно упал на пол. Его рука ласкала ее теплые, мягкие полушария, но он, не отрываясь, смотрел, а потом стал медленно опускать свою голову.

Вдох Шиа застрял в горле, когда его прекрасный рот стал опускаться к ней. Она горела для него. Пылала. Ее длинные ресницы опустились вниз, когда его рот прикоснулся к ее. Она почти вскрикнула от волны жара, промчавшейся через нее, от его прикосновения. Его рот ласкал каждый ее дюйм, исследовал, требовал нежно и властно, ласково поглаживая ее резцы в абсолютном мужском обладании.

Жак оставил ее губы, чтобы спуститься вниз по ее горлу, плечу, все ниже, пока не нашел выпуклость груди. Руки Шиа нашли его волосы, запутываясь в мягкой густоте, сжимая их в кулаках, когда его язык стал прослеживать путь по ее пульсу. Тело напряглось в ожидании. Его зубы прикасались мягко, покусывая так, чтобы она дрожала от удовольствия, когда его губы ласкали ее мягкую плоть, посылая волны жара.

«Я хочу тебя, Шиа. Ты мне так нужна».

И это было правдой. Его тело казалось, не понимало, что сейчас получить ее было невозможно. Он был ранен, боль боролась с другими ощущениями. Его кожа пылала и стала невыносимо чувствительной. Неохотно Жак выпустил ее грудь, передвинулся еще раз, чтобы приласкать языком пульс.

«Шиа», — пробормотал он ее имя, когда его зубы глубоко вошли в нее.

Она задыхалась от раскаленного до бела копья боли, а потом от мощного удовольствия, нахлынувшего на нее. Ее тело выгнулось дугой, а руки стали укачивать его голову, как в колыбели.

Это был экстаз, держать ее так, питаясь ее сладостью, исследуя мягкое тело руками. Наслаждение было так сильно, что разбитое тело Жака напряглось, каждый мускул стал тугим и твердым. На вкус Шиа была горячей, пряной, увлекательной. Ему хотелось войти в нее, когда он кормился. Каждый его естественный инстинкт, которым он обладал, как человеческий, так и животный, требовал соединиться способом их народа. Связать их вместе на всю вечность. Ее груди были мягкими, прекрасными и подводили его к краю безумия. Как ее грудная клетка может быть такой маленькой, а талия такой тонкой? Он не просто хотел ее. Он нуждался в ней. Жак приподнял свою голову, поглаживая языком маленькие ранки, неохотно закрывая их.

Глаза Шиа были закрыты, а ее тело было гибким и мягким.

«Ты хочешь, любовь моя». — Он нежно поцеловал ее. — «Поцелуй меня, мою грудь. Позволь мне почувствовать, что твоя потребность так же сильна, как и моя».

Это была явно черная магия, эротический шепот соблазнителя, против которого она оказалась беспомощной, неспособная сопротивляться. Ее рот ласкал его кожу, задержался, найдя горло, а потом и сильные мускулы на груди. Жак понимал, что играет с огнем. Его телу было нужно намного больше. Его рука обхватила ее затылок, прижимая ее голову к нему.

«Ты голодна, любовь моя».

Самосохранение проснулось, и ее тело напряглось. Голос Жака звучал ровно.

«Ты возьмешь то, что я тебе предлагаю добровольно. Это мое право, и ты не можешь отказать мне в этом». — Прикосновение ее язычка вызвало огонь, мчащийся в крови.

Ее зубы проткнули его кожу, и он закричал от экстаза. Жак разрешил себе почувствовать изысканное удовольствие, его рука поглаживала ее волосы, поощряя в кормлении. Он нуждался в этой близости, в этой эротичной близости. И если он не мог получить ее в этот момент по-настоящему, то мог, по крайней мере, гарантировать их связь таким образом.

Жак обнимал ее, закрывая тело старым доминирующим способом его народа, в руках сосредоточилась вся нежность, поскольку именно они ласкали ее. Медленно его рука двигалась по ее шелковистым волосам, поглаживая, задерживаясь, перемещаясь, чтобы проследить тонкие черты лица. Потом он осторожно положил свою руку между ее ртом и своей грудью.

«Достаточно Шиа. Закрой рану своим язычком». — Его внутренности сжимались от жара, тело дрожало, когда она повиновалась ему.

Жак безумно хотел ее, она была необходима ему. На мгновение он почувствовал, что эта потребность намного мучительнее, чем его раны.

Он поймал ее волосы обеими руками, притягивая голову к своей, в то время как все в нем кричало оттолкнуть, заставить дать ему хоть какое-то облегчение. Жак чувствовал, что снова оказывается в аду. Его губы, нашедшие ее, почувствовали вкус собственной крови. Что-то в нем восстало, подняло голову, зарычало, дикое, неприрученное, что-то было настолько близко, что могло подорвать его контроль. Инстинктивно его ум искал ее.

«Шиа!»

Призыв был таким острым, буквально на краю отчаянья. Шиа моргнула и осознала, что лежит на кровати с Жаком, их кожа соприкасалась, его руки сильно обнимали ее, а рот так прикасался к ней, что тело горело только для него. Жак был агрессивным, доминирующим, держа ее в подчиняющем положении. Когда она стала искать его глаза, то увидела в них отчаянье, голод, нежность, животное желание взять то, что принадлежало ему. Шиа узнала эти красные огоньки в глазах, они отражали всплеск насилия в нем. Тогда она напряглась, начиная бороться с ним, в ответ из его горла вырвалось рычание.

Шиа постаралась взять себя в руки, ее ум вернулся от паники и страха назад к логике. Он почувствовал ее потребность. В этот момент она расслабилась, принимая его объятья. Жак нуждался в ней, и она не могла сделать ничего другого, чтобы помочь ему. Его руки, грубые, предупреждающие, были повсюду, даже его зубы сильно покусывали.

«Жак». — Сознательно она искала красный туман в его голове.

Шиа была спокойна, принимая его природу хищника.

«Вернись ко мне».

Жак ухватился за нее, как тонущий человек, сливаясь с ней умом. Он с трудом дышал, испытывая сильную боль. Она почувствовала темное желание, бившееся и требовавшее по закону принадлежащее ему. Жак пытался обуздать монстра внутри. Шиа поцеловала его горло, твердую линию челюсти, успокаивая мягким прикосновением.

«Все в порядке. Возвращайся ко мне».

Он спрятал свое лицо в изгибе ее шеи, сильнее прижимая к себе. Он иссяк, чувствуя дикую боль, был напуган, что причинил ей какой-то вред. Эта была Шиа, та, кто гладил его по волосам, приговаривая всякую успокаивающую чушь. Эта была она, та, кто лежала рядом такая мягкая и гибкая. Ее пальцы прикасались к его лицу в поисках физического контакта, ее ум полностью слился с его.

«Мне жаль». — Жак устроил свой подбородок поверх ее макушки, боясь предстать перед осуждением, которое, как он думал, будет отражаться в ее глазах.

«Шшш, это все ерунда. Я никогда не оставлю тебя одного».

«Не ты спровоцировала это». — Его руки мгновенно напряглись. — «Шиа, не думай об этом. Ты не виновата в моем безумии. В потребностях моего тела. Соединение между Спутниками — это не совсем то же самое, что у людей. Я практически причинил тебе боль, Шиа. Мне жаль».