– Та-ак… Я вот что предлагаю. Барыга отдает вам половину – три тысячи семьсот пятьдесят долларов. И еще пятьсот – за сегодняшнюю «стрелку». И – в расчете. Как?

Настал черед задуматься Ежику. Приняв предложение, он получает некоторую сумму в «баксах», причем сразу и без головной боли: сделав это предложение, Кривцанов будет отвечать за своевременность и полноту выплаты. К тому же впоследствии, не исключено, придется обратиться с просьбой уже к нему… Отказавшись, он находит себе в лице Кривцанова если и не врага, то недоброжелателя, кроме того – черт его знает, что взбредет в голову загнанному в угол барыге… Может сдуру и в ментовку сунуться!

– Годится!

Напряжение сразу спало. Сидевший напротив боец весело подмигнул Виноградову, а один из «старышевских» аккуратно взял из пачки протянутую Писателем сигарету.

– Саныч! Сходи за клиентом.

На обратном пути Кривцанов велел остановить машину неподалеку от станции метро.

– Ну как? – поинтересовался он у Владимира Александровича.

– Нормально… – пожал тот плечами.

«Бригадир» раздал каждому по несколько новеньких купюр – гонорар.

– По домам? Или как?

– Поехали в баню! – предложил Соня. – Время детское.

– Саныч?

– Я не против. Тем более, мне проставиться положено…

– О! – одобрительно поднял брови водитель. – Достойный подход.

– Только отзвониться надо. Домой. Доложить.

– Спасибо. Желаю удачи! – любитель тенниса и модных галстуков положил трубку радиотелефона, и в этот момент ожил динамик «интеркома».

– Ты на месте? Зайди.

Советник встал, взял со стола блокнот и папку. На секунду задержался перед зеркалом, по женски подправив что-то в своем туалете и прическе. Направился к хозяину.

– Ну что?

– В каком смысле? Вы имеете в виду…

– Не умничай, ты! – толстяк явно был не в духе. – Перед дружками своими – педиками выделывайся. А не передо мной!

Советник всем своим видом показывал, что незаслуженно оскорблен.

– Ну? – не обращая внимания на его переживания, повторил хозяин.

– Операция уже идет. Пока события развиваются нормально… Первый контакт прошел без осложнений, стороны остались друг другом довольны.

– Когда результат будет?

– Думаю, еще неделя. Дней десять…

– Смотри! Я в Москве наслушался… всякого. Если дело с портом не выгорит… Там счет уже не на миллионы – на миллиарды! Дол-ла-ров!

– Я понимаю.

– Ни черта ты не понимаешь, – тоскливо вздохнул толстяк. – Думаешь – уволят? Или просто шлепнут? Не-ет… Мы с тобой будем подыхать долго и трудно. И очень больно… Старайся. И Пинкертону этому скажи: сделает как надо, будет до старости икру ложками жрать и «баксами» подтираться. А нет – пусть лучше сам удавится. Если успеет. Ясно?

– Да. Мы постараемся.

– A-а! Заходите, заходите… – День для Крамского прошел довольно удачно, и теперь, перед отъездом домой, он был даже не прочь развлечься беседой с Беляевым и его коллегой из компетентных органов, – Что нового на невиди…

Он вынужден был осечься на полуслове – гость из «регионалки» быстро приложил к губам палец. Затем поманил за собой удивленного хозяина. Выходя вслед за Беляевым, Крамской остановился рядом с уже очутившимся в кабинете Александром Ибрагимовичем, собираясь пропустить его вперед, но чекист отрицательно покачал головой – так надо! Пожав плечами, бизнесмен шагнул в холл, после чего Беляев плотно прикрыл обитую кожей дверь.

Крамскому стало не по себе, и он пожалел, что так уж скрупулезно выполнил телефонную договоренность: отпустить секретаршу, убрать личную охрану и Барсика… Хотя, конечно, пост у входа визитеров зафиксировал, если удастся нажать тревожную кнопку…

– Не волнуйтесь. Все в порядке, – угадав мысли хозяина, полушепотом сказал Беляев, – сейчас поймете… Только не говорите ничего! Вообще – ни слова, договорились?

– Хорошо, – вновь пожал плечами Крамской. Он уже сообразил, что убивать или мучить его не будут.

– Пошли! – сыщик аккуратно открыл дверь в кабинет и посторонился.

Первое, что бросилось в глаза вернувшемуся в кабинет бизнесмену, – черный пластиковый дипломат, раскрытый прямо на его столе. Какие-то провода, индикаторы, никелированные детали непонятного назначения… Насупленный напарник Беляева медленно водил похожим на миноискатель прибором вдоль деревянной обшивки стен.

Крамской почесал переносицу – он был достаточно умен, чтобы понять суть происходящего.

Александр Ибрагимович переместился к шкафу, продолжая проверку. Когда его рука поднялась до уровня верхней декоративной планки, красный огонек индикатора отчаянно запульсировал: есть! Беляев аккуратно придвинул стул, взял лежащую на полке газету, расстелил ее, стараясь не шуметь. Жестами показал: прошу! только руками – не трогать!

Крамской, поддернув брючину, взгромоздился на стул. Судя по неровным краям «скотча» и смазанному на пыльной поверхности следу, радиомикрофон устанавливали недавно и в спешке. Не новая, но надежная модель – сетчатое полушарие на матово-черном бруске. Стоявший внизу Беляев тронул за ногу – достаточно, пойдем-ка выйдем…

– Ну как? – поинтересовался он, когда все трое уселись в холодном и неуютном помещении, где в обычное время трудились девочки из бухгалтерии.

– Это точно его работа? – ответил вопросом на вопрос Крамской.

Беляев мотнул головой – скорее утвердительно, чем с сомнением.

– Прошлую ночь он дежурил в охране?

– Да, насколько я знаю.

– Дежурил. Это что – обычная практика? Он же числится в резерве у Кривцанова…

– Не знаю. Я в такие детали не вдаюсь. Это дело Бороды – он начальник службы безопасности. Если надо, спрошу…

– Не надо пока. Чем меньше народу в курсе…

– В принципе, ничего из ряда вон выходящего тут нет. «Терки» и «разборки» не каждый день, – сказал, немного подумав, Крамской, – а в охране работа не пыльная, тем более ночью. Приработок невелик, но зато стабильный.

– У вас ночью двое дежурят?

– Трое. Один во флигеле, в соседнем здании.

– Идеальная ситуация, ключи от всех дверей – под рукой, пульт сигнализации тоже… Пошел в очередной раз помещения проверять, пока напарник спит…

– Секундное дело, ежели умеючи, – вставил Александр Ибрагимович. Он был явно доволен собой.

– Вы знали, что он мне «жучка» подсунет?

– Ну не то чтобы знали… Но чего-то в этом духе следовало ожидать. Логика! Против профессионала всегда работать просто – у нас мозги одинаково устроены, – улыбнулся Беляев.

– И что делать будем?

– С микрофоном? Или с клиентом?

– Начнем с микрофона, – Крамскому было не до шуток.

– Дня три придется потерпеть для пользы дела. А потом… Потом пусть вам кто-нибудь подарит вазу или еще какую-нибудь фиговину, попросите мужиков ее на шкаф поставить для дизайна – ну и обнаружите эту гадость.

– А почему не сейчас? – недовольно, скривил губы бизнесмен.

– Нельзя! – ответил Беляев снисходительным тоном взрослого, вынужденного объяснять октябренку очевидные вещи. – Если даже с утра завтра Виноградов окажется в числе самых-самых подозреваемых, Борода обязан будет взять его в оборот по полной программе. И конец операции… А спустить это все на тормозах – он же умный, сразу догадается, что к чему. И выйдет из игры.

– Ч-черт! – Крамской подумал о том, как будет ближайшие дни работать, говорить, есть, зная, что каждый издаваемый им звук станет достоянием чьих-то враждебных ушей.

– А могли и видеокамеру вмонтировать, – утешил Александр Ибрагимович.

– Да-а…

– Тут ведь вот какое дело. Если есть радиомикрофон – значит, неподалеку и приемник. Я думаю, где-нибудь в машине… Наши ребята аккуратненько порыскают в пределах квартала, поглядят. Будет возможность, сопроводим до «заказчика».

– Только аккуратно! – сказал скорее для Крамского, чем для напарника Беляев.

– Уж попытаемся. Плохо, если у них точка стационарная – в квартире соседнего дома или в вагончике строительном. Это сложнее.