С л е д о в а т е л ь. Ваше материальное положение мне известно. Вы были шофером.

П е ч е р с к и й . Да. Но если бы я был миллионером, как Гукасов, я все равно бы пошел…

С л е д о в а т е л ь . Вы все равно бы приняли участие в борьбе против Советской власти. Так я вас

понял?

П е ч е р с к и й . Да.

С л е д о в а т е л ь . Допустим. И даже теперь, когда вы видите, что обстановка неблагоприятна для

террора вы, если бы получили свободу, продолжали борьбу… Вы не ответили на этот вопрос. Хорошо.

Вернемся к парижскому периоду. Вы были шофером. Но вы сами признаете, что не стеснялись в средствах и

жили довольно широко. Сколько в среднем зарабатывает шофер такси в Париже?

П е ч е р с к и й . У меня были другие доходы.

С л е д о в а т е л ь . Можно узнать, какие?

П е ч е р с к и й . Вы непременно хотите доказать, что я игрок, что я чуть ли не шулер, что я жил на счет

женщин…

С л е д о в а т е л ь . В одном месте ваших показаний есть такие слова: “С генералом Мамоновым я

дважды встречался в клубе “Вашингтон” за карточным столом”, в другом месте “Мой отъезд запоздал на

неделю, так как я был задержан “полис криминель”, — уголовной полицией при облаве в клубе “Вальпорайзо”.

Префектура собиралась меня выслать из Франции, но через одну знакомую я дал знать генералу Мамонову и

был в тот же день освобожден”. Можно узнать кто эта знакомая?..

П е ч е р с к и й . Попова, Елена Александровна.

С л е д о в а т е л ь . В письме, которое вы ей написали но не успели отправить, есть такие слова: “Не

сердись за старое, я у тебя всячески в долгу…” “В долгу”. Это надо понимать буквально?

П е ч е р с к и й . Там же сказано “всячески”. Значит — да.

С л е д о в а т е л ь . То есть, вы у нее брали деньги?

П е ч е р с к и й . Брал.

С л е д о в а т е л ь . И не возвращали?

П е ч е р с к и й . У нас были такие отношения.

С л е д о в а т е л ь . Тогда это еще более странно.

П е ч е р с к и й . Ну, вы хотите доказать, что я шулер, что я — альфонс! Да?

С л е д о в а т е л ь . Зачем так резко. Но, знаете ли, человек, задержанный в игорном притоне уголовной

полицией, человек пользующийся…

П е ч е р с к и й . Я, так сказать, не святой. Об этом нечего разговаривать. Потому я и смотрел на эту

поездку, как на выход из затруднительного положения, и, если хотите, как на подвиг… Так я думал тогда.

С л е д о в а т е л ь . Тогда. А теперь? Теперь вы думаете иначе, так вас следует понимать?

П е ч е р с к и й . Я должен признать, что я ошибался во многом. Например, люди, которых мы считали

единомышленниками и помощниками, оказались трусами. Вообще все по-другому. Здесь я всем чужой. Я

думал, что здесь смерть и запустение. Признаюсь, этого нет.

С л е д о в а т е л ь . Значит, смерти и, как вы выражаетесь, запустения нет. Странно, что к этому

заключению пришли здесь, в камере следователя. Вы это поняли здесь или там, на свободе?

П е ч е р с к и й . Там.

С л е д о в а т е л ь . Зачем же вы боролись? Где же смысл?

П е ч е р с к и й . Я исполнял долг не рассуждая. Я русский солдат. Я честно и мужественно исполнял

свой долг в Мазурских озерах, куда меня завел дурак Рененкампф и здесь, куда меня послал Мамонов.

С л е д о в а т е л ь . Вот вы говорите: “честно”, “мужественно”, “долг”. Значит, вы, как вы выражаетесь,

русский боролись с русским народом?

П е ч е р с к и й . Я боролся с вами, а не с русским народом.

С л е д о в а т е л ь . Но вы же сами говорили, что не только народ, но ваши единомышленники вас не

поддержали. Так, что ли?

П е ч е р с к и й . Так. Ну хорошо. Я честно боролся с заблуждающимся русским народом.

С л е д о в а т е л ь . Честно?

П е ч е р с к и й . Честно.

С л е д о в а т е л ь . По-вашему динамит или пуля из-за угла — честные приемы борьбы?

П е ч е р с к и й . Вас много, я — один.

С л е д о в а т е л ь . Вы не один.

П е ч е р с к и й . Я же вам сказал, что я не нашел единомышленников.

С л е д о в а т е л ь . А господин Клемм? Ричард Клемм, Вы знаете, кто ваш союзник?

П е ч е р с к и й . Приблизительно.

С л е д о в а т е л ь . Значит вы знаете, кто он такой и что он здесь делал. Кстати, вы не пожелали ответить

мне на вопрос о деньгах. Хотите я отвечу вместо вас. Вы не особенно заботились о деньгах в Париже, потому

что должны были получить их в Москве от резидента иностранной разведки господина “Ричарда Клемм”, или

как там его называют. Следовательно, вы — “русский” боролись с русским народом под руководством шпиона,

на его средства и его же оружием? Где же здесь мужество, долг, честь, подвиг? Вы убиваете безоружного

Александрова подло, предательски заманив его в воровской притон. Это тоже мужество, долг, подвиг? И,

наконец, вы шантажируете гражданина Мерца и его жену, вымогая у него соучастие в преступлении. Хотите я

вам укажу, где настоящее мужество и чувство долга? Гражданин Мерц, вследствие стечения обстоятельств и

недоразумения, мог бы считать себя обиженным советской властью. Он пережил потрясение в своей семейной

жизни. При этом стечении обстоятельств он мог бы и эту личную обиду отнести за наш счет. Но он мерит свои

отношения с нами не на весах мелочной лавки, не мерой мелкого лавочника. У него есть другая высшая мера, с

которой он подходит к своим отношениям с рабоче-крестьянской властью. Он отрекается от всего мелкого и

личного и помогает нам обезвредить вас. Вот где долг и мужество. Угодно вам подписать свои показания,

касающиеся ваших отношений с Ричардом Клемм?

П е ч е р с к и й . Да… Сейчас. Вот еще что… Я просил разрешить мне свидание с моей женой Натальей

Николаевной Печерской, урожденной Лугиной.

С л е д о в а т е л ь . Я помню. От Натальи Николаевны Шварц, урожденной Лугиной, поступило

заявление… Можете ознакомиться. Она отказывается притти к вам на свидание… Еще один вопрос. Если бы вы

очутились на свободе, вы продолжали бы ваше дело? Можете не отвечать на этот вопрос. ,

П е ч е р с к и й . Я отвечу. Нет. Вот я сказал и вижу, что зачеркнул жизнь. Мне тридцать три, а я почти не

жил. Был студентом университета святого Владимира, носил сюртук на белой подкладке, целовался с

девушками в Царском саду. Потом школа прапорщиков, война. Потом — грязь, игра, Париж и притоны. Вот

теперь, когда непоправимо и поворота нет, теперь ясно, что жизнь. Есть в чем каяться. Вы, я вижу, не верите?

Говорил высокие слова, а сам лез на рожон за Гукасовский керосин, за Мамоновскую усадьбу, и все валилось и

все от меня бежало. Зачеркнута жизнь. Есть в чем каяться. Вы, я вижу, не верите.

С л е д о в а т е л ь . Почему же… Люди очень меняются в заключении.

П е ч е р с к и й . Да, жизнь идет мимо и другие целуются над Днепром, и другие гуляют по

университетскому двору. Так… Ну что же дальше?..

С л е д о в а т е л ь . Дальше — дело суда.

На этом кончается стенограмма допроса.

Был шестой час утра. Без четверти шесть — ясный осенний рассвет. Коробов спрятал в стол бумаги и

погасил электричество. На матовом стекле двери, освещенной из коридора, появился отчетливый силуэт-

профиль и острие штыка конвоира. Уличный шум рвался в комнату — звонки трамваев, хриплый рев

грузовиков и выкрики: газета “Правда”! “Правда”, “Известия” за сегодня! “Рабочая Москва”!..

Настал новый день.

П У Т Е Ш Е С Т В И Е Н А П И ГАЛ Ь

I

Витович взял из рук толстой и печальной дамы карабин и выбрал необыкновенную цель. Черный кружок

в центре диска соединялся с фотографическим аппаратов и машинкой для вспышек магния. Если пуля попадала

в цель — магний вспыхивал лиловым пламенем, и аппарат автоматически фотографировал стрелка. Это стоило

франк и двадцать пять сантимов.