– Помилуйте, вы думаете, оно у него есть? Или, может быть, вы считаете, что лорд Феликс сгорает от любви? Что вы?! Он всего лишь собирает достойную его дома коллекцию. Вот и женится, для завершения. Закончит таким образом оформление дома, начнет собирать еще что-нибудь.

Джером весело посмотрел на нее:

– Так вы не верите, что он испытывает к вам великую страсть?

– Его единственная и самая большая страсть – собирать вещи, – строго сказала Рейчел. – Я для него всего-навсего еще одна удачная покупка вроде дорогой акварели, известной скульптуры или старинной фарфоровой вазы.

Рейчел взглянула на герцога и замолчала. Восхищение в его глазах невозможно было спутать ни с чем. В них было что-то еще, что-то глубокое и теплое, отчего у нее закружилась голова.

Он наклонился к ней, как будто им владела неведомая сила, которой он не мог сопротивляться. Ее сердце бешено колотилось. Она страстно хотела этого поцелуя.

В этот момент Рейчел поняла, что влюбилась. Как-то, она спрашивала мать, как та узнала, что именно отец – единственный, посланный ей Богом для счастья. Мама подумала и сказала, что когда это действительно происходит, то ошибиться невозможно. Рейчел тогда ей не поверила. Но теперь она видела все своими глазами, и ошибки быть не могло.

Герцог Уэстли Джером – это Бог услышал ее молитвы!

Когда его губы почти коснулись ее рта, он вдруг замер, как будто натолкнулся на невидимую стену, его блестящие голубые глаза холодно сверкнули. Он торопливо отступил назад и выбежал из комнаты.

Рейчел смотрела ему вслед. Глупец! Разве он не понимает, что они созданы друг для друга?

Конечно же, не понимает! Ведь мама предупреждала ее: мужчины ведут себя, как глупые дети. И если им не помочь, вполне способны пройти мимо собственного счастья. Выбор должна делать женщина. Мама призналась, что отец не сразу смог распознать в ней свою избранницу.

Но, увы, никаких советов на этот счет мать не оставила. И что ей теперь делать?!

Она вспомнила, что говорила ей Элеонора: «Тебе попался самый загадочный и неуловимый мужчина. Любая лондонская красотка подтвердит тебе мои слова». Вот тут и разберись.

Рейчел должна женить герцога на себе, это совершенно ясно. Конечно, он был для нее единственной возможностью избежать брака с Феликсом. Но, кроме того, она не позволит своему избраннику пройти мимо себя. Решение было принято, осталось продумать, как его выполнить.

Сон не приходил. Мысли Джерома путались, но неизменно возвращались к паре фиалковых глаз. Вздохнув, он решил, что его спасет какое-нибудь подходящее сочинение, лучше всего философское. Джером осторожно спустился вниз по неосвещенной лестнице спящего дома, надеясь отыскать в библиотеке какое-нибудь занимательное чтиво.

Он шел по извилистому коридору и предавался воспоминаниям. Как метко выразилась Рейчел о чувствах этого лорда Феликса – замечательная все-таки девушка! Нет, действительно редкостное сочетание красоты и ума, да еще в таком невинном возрасте. Эти фиалковые глаза видели очень много.

Он представил себе, как мило она выглядела, когда возмущенно пересказывала ему все нелепости, допущенные Феликсом, и невольно улыбнулся. Она к тому же так непосредственна.

Разде он мог сопротивляться желанию поцеловать эти влекущие губы? Но, к счастью, когда он наклонился и всей грудью вдохнул сладкий аромат лаванды и роз, то вдруг понял, что только Клео когда-то имела над ним такую власть.

Клео! Вот тут он вздрогнул и застыл на мгновение. О! Вероломная ведьма, искалечившая его жизнь. Она до сих пор жила где-то в самом дальнем уголке его души. И образ ее возникал в его памяти всякий раз. Как на горизонте появлялась красивая женщина.

Нет! С красавицами покончено раз и навсегда. Конечно, Джерома влекло к леди Рейчел, но меньше всего на свете он хотел бы сделать ее своей женой. Он чуть не ослеп от блеска ее красоты, но, слава Богу, не совсем еще выжил из ума.

Вне всякого сомнения, она согласится стать его любовницей, но даже герцог не может себе позволить открыто взять в содержанки незамужнюю дочь графа, не рискуя навлечь на свою голову гнев общества. Но если она выйдет за кого-нибудь замуж, ни у кого не возникнет поводов для возмущения, и для него общение с ней сделается вдвойне приятным.

Ему остается надеяться, что в ближайшее время она выйдет замуж за лорда Феликса. Но почему-то эта мысль вызывала в нем отвращение.

Джером неплохо знал характер Феликса и не без оснований опасался, что резкая отповедь Рейчел лишь подольет масла в огонь и придаст ему решительности. Избалованный маркиз никогда в своей жизни ни в чем не знал отказа. Если такое и случалось, он просто поднимал цену до тех пор, пока не получал желаемого.

Джером вышел в холл, слабо освещенный огоньками мерцающих свечей.

Проходя по очередному коридору и сетуя на нелепость постройки, он услышал жалующийся гнусавый голос лорда Феликса, доносящийся из приоткрытой. двери:

– Она мне отказала. Мне!

Неожиданно тон переменился и стал угрожающим:

– Вы обещали мне ее и до тех пор, пока она не станет моей женой, не получите ни цента!

Джером остановился как вкопанный, пораженный услышанным. Он весь превратился в слух и, стараясь, чтобы его не заметили, подкрался поближе к двери.

Феликс канючил, как капризный ребенок перед взбалмошной матерью.

Джером был потрясен, что мужчина, даже такой никчемный, как этот сын маркиза, может вести себя подобным образом.

– Я решил, что она должна принадлежать только мне. Лорду Феликсу Оверенду не подобает жениться на какой-нибудь второсортной красотке.

– Кто же с этим спорит! – ответил льстивый женский голос, по которому Джером без труда узнал Софию Уингейт. – Если вы так хотите, то, разумеется, она будет вашей.

– Она сказала, что ничто и никто на этой земле не заставит ее выйти за меня замуж;

– Я заставлю! – сказала София с такой холодной решимостью, что Джерома пробрала дрожь. – Давайте ближе к делу, – продолжала София. – Сегодня вы наделали множество глупостей. Теперь мне будет нелегко уговорить Рейчел. Кроме того, она страшно рассержена, что вы ударили ее собаку.

– Отвратительное животное, – пожаловался Феликс. – Ненавижу собак. Скажу вам откровенно, после нашей свадьбы этой собаки в моем доме не будет. Как, впрочем, и никакой другой.

– Это не важно. Только не вздумайте затевать такие разговоры до свадьбы! – предупредила София. – Вы и так доставили мне массу неприятностей, на которые я не рассчитывала, когда мы заключали с вами соглашение. Вы сами виноваты, я требую за все это компенсации.

– Сколько?

– Вдвое больше оговоренной суммы. Полностью она будет выплачена в день вашей свадьбы. Вы согласны на такие условия, милорд?

Феликс, имевший обыкновение платить неслыханные цены за все, что хотел получить, без колебаний ответил:

– Согласен.

«Так, – усмехнулся про себя Джером, – значит, цены все-таки повышаются. Как я и предполагал. Альфред Уингейт должен узнать о том, что его жена продала его племянницу Феликсу». Но, подумав, Джером решил не тратить попусту силы. За несколько недель пребывания в Уингейт-Холле Джером вполне убедился, что Альфред больше не принадлежит к сильной половине человечества. Жена вертит им как хочет, не ощущая никакого сопротивления.

Джером вернулся к себе в спальню. Все в нем клокотало от негодования. Покусывая губу, он некоторое время ходил в раздумье из угла в угол, затем, приняв какое-то решение, подошел к бюро, достал лист бумаги и принялся писать.

На следующее утро Джером передал Ферри конверт, запечатанный гербовой печатью.

– Отнеси это в деревню и отправь сегодня же. Адресатом значился Джордж Уингейт, капитан Британской колониальной армии. Ниже стояло – Америка, Нью-Йорк. Ферри вопросительно посмотрел на Джерома.

– Вся почта приходит и уходит через Софию Уингейт, – пояснил Джером, – и у меня нет ни малейшего желания объяснять ей, зачем я пишу ее племяннику.