Жанна не шевелилась. Она закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.

— Ну, перестань, — уже раздраженно сказала Даша. — Ну, если не я, так другая…

— Ляля, — отчетливо проговорила Жанна и посмотрела на подругу так, что большое Дашино сердце ухнуло прямо под ноги.

— А с Афинкой? — зачем-то спросила она.

— Только Ляля… — Жанна подошла совсем близко и обдала Дашу тяжелым запахом беды. — И теперь ты…

— И меня ты тоже убьешь? — пискнула Даша как-то испуганно. — Только вот… — Вот тогда Даше вдруг захотелось рассказать всю правду. Ту, о которой у них не принято было говорить, ту, которая намертво, лучше не скажешь, соединяла их много лет. Рассказать свою и услышать чужую…

— Не надо. — Жанна покачала головой. — Не надо. Не время… Его можешь забирать… Ляльку я оставлю. Она вам будет только мешать.

— Ты с ума сошла? — возмутилась Даша. — Да на хрена он мне без Ляльки нужен? Где мы жить будем? Нет, без Ляльки ни квартиры, ни машины, ни социального обеспечения. Ты что? — Глаза Даши стали совсем круглыми от удивления. — Ты что? Я уже и кооператив присмотрела… И на машину на очередь встала. Ой… — Даша прикрыла рот рукой и посмотрела на Жанну виновато. — Ты не подумай. Я после встала, а не до… После, когда поняла, какой он подлец. Ведь мог бы отказаться? Мог! Так что девочку тебе придется отдать… Или ты простишь его? После всего простишь и это?..

— Уходи, — глухо сказала Жанна. — Уходи, пока не поздно…

— Но дружить-то мы будем? — заскулила Даша. — Жанночка? А?

— Обязательно, а как же иначе? — В ее взгляде блеснула молния. Но гром не грянул.

Через месяц Даша и Кирилл зарегистрировали брак и уехали в свадебное путешествие. Лялечка провела это время с Жанной.

Когда они вернулись, Глебов вызвал на ковер Дашу и сказал:

— У ребенка не может быть третьей матери… Или ты берешь все это на себя, или я оформляю опекунство на Жанну…

Тогда за нее неожиданно вступилась Марья Павловна:

— Не надо форсировать, Виктор Федорович. Не надо. Дело молодое. Когда счастливы родители, счастливы и дети. Пусть… Вы не вмешивайтесь пока… Я чувствую, все будет хорошо… Даша — веселая. С Дашей нашей девочке будет лучше. Лучше, уверяю вас. Чем по врачам таскать, лучше пусть Дашенька ее к делу пристроит. И будет у нее хлеб.

— Марья Павловна, — обиделся Глебов. — У нашей внучки всегда будет хлеб. Вы меня поняли?

Даша дрожала как осиновый лист. Ей было уже тридцать три года… И никаких перспектив. Ни в работе, ни в личной жизни. Патлатая, диссидентствующая на кухнях богема, случайные мальчики в трамвайчиках, трудный заработок на свадьбах и рождениях младенцев, редкие фотографии в газетах, принятые редакторами из «человеколюбия», оплаченного заранее по известному всем тарифу. Квартира, наполненная родителями, граблями, рассадой и книгами по огородничеству. И репутация… Не самая завидная… Еще не общественная давалка, но уже — не революционерка со светлым взглядом в будущее. Глебов ее презирал, а Марья Павловна… Марья Павловна — благоволила.

— И все же, Виктор Федорович, мы должны помнить о том, что Даша…

— Я помню. Я все помню… — жестко отрезал Глебов и со значением посмотрел на Дашу. — И все знаю.

Он не мог знать всего… Про Дашу — не мог. Маленькая Лялечка ковыляла по проселочной дороге, быстро переставляла кривые ножки, сосредоточенно вглядываясь в то, что неподвижно лежало впереди. Когда Лялечка увидела мать, то именно Даша, прятавшаяся в кустах, кинулась к ней, схватила девчушку за руку и потащила с собой — превратила все в игру, в сказку, в веночки-цветочки… Лялечка заходилась в визге, минутами отвлекаясь на жалкий лепет, которым Даша пыталась ее успокоить. Потом опять орала. Весь тот страшный день Даша таскала девочку с собой. До тех пор, пока та не провалилась в нервный, неспокойный сон прямо на Дашином плече.

— Хорошо, — сказал Глебов. — Мы помним. Пусть это будет нашей платой. — И снова посмотрел на нее со значением.

В тот день, когда судьба Даши была решена, она зачем-то прибежала к Жанне и, лихо хлопнув стакан водки, заикаясь, пробормотала:

— Он знает, Жанна, он все знает.

— Причем давно, — подтвердила подруга, собирая Лялины вещи.

— Но как мы…

— Теперь вы. — Жанна холодно улыбнулась. — Теперь вы. Но Лариса будет ко мне приходить. Это — условие. Все остальное — без меня. — Она помолчала. — Может быть, Дашуня, ты действительно оказала мне услугу…

— Значит, мы будем опять дружить? — всхлипнула Даша.

— А не боишься? — Жанна задорно улыбнулась и выпятила вперед не очень значительную грудь.

— А я и так знаю, что любит он тебя, и только тебя…

— Никого, — уточнила Жанна.

— А ты о чем? — Даша тоже улыбнулась и подумала, что только она со своим умением и талантом способна сохранить и подругу, и ее мужа в полном своем распоряжении. Да, она была мастерицей выстраивать отношения. Правда, длились они не очень долго. Через полгода вместе с Жанной Даша обмывала первую очевидную измену Кирилла…

И вдруг снова накатил мрак. Изнутри подымались липкие черви — воспоминания, медленно, очень медленно они росли, расползались и подступали к горлу. Стало совсем невозможно дышать. Еще минута-другая — и все. Она окаменеет и превратится в ничто, не сможет больше сопротивляться.

«Вы от Глебова?»

— Пусти, ублюдок! Пусти! — Даша что есть сил заколотила в дверь. — Пусти, я Жанне все скажу. Все. Что ты с Глебовым. Что ты — подосланный. Что ты — пришел… чтобы… Пришел…

Она обмякла, но после вспышки ей стало легче. Присела на корточки и прислушалась. Медленные шаги по коридору, такие же тихие, но неизбежные, как ее страх. А может быть, Жанна?.. Даша открыла сумку и пересчитала наличные деньги… До ста долларов немного не хватало. Но если по официальному курсу, то получалось даже больше… Теперь она хотела только спастись. И никогда не возвращаться. Ни сюда, ни домой. Ей в этой жизни с каждым днем становилось все страшнее. Только жалко было оставлять свой роскошный план занюханному племяннику. Даша собрала деньги в небольшую пачку и просунула их в дверную щель.

— Открывай, — сказала она почти шепотом. — Открывай и отрабатывай.

Дверь распахнулась тотчас. Вячеслав держал в руках купюры и презрительно улыбался.

— Раздевайся, — потребовала Даша, стараясь протиснуться к выходу из квартиры.

— А ты душ приняла? — Мальчик двинулся на нее и прижал к стене.

— Я садомазохизм не заказывала, — пробормотала она, понимая, что все они почему-то оказались в ловушке. В ловушке, подстроенной Глебовым.

— Угу, — хмыкнул он и посмотрел на часы. — Жаль, времени мало. Потому что ты, я вижу, — старушка-веселушка. В другой раз. — Он бросил деньги на пол и оставил Дашу в одиночестве.

— Я могу идти? — пискнула она.

— Сейчас Жанна придет! — крикнул он. — Ты разве не хочешь повидать ее?

Что-то бредовое, нестройное, бессвязное стало копошиться в Дашином мозгу. Вячеслав — проститутка? Жанна — сутенер? Фирма принадлежит Глебову? Или это последняя любовь на закате лет? А у него тогда что? И почему он так ведет себя с ней? Что он знает от Жанки?

— Я останусь, — решительно сказала Даша. — И не посягаю… Или знаешь что — вот адрес, если ты, если вы… Ну, понимаешь… Это так в духе времени, что я не могу не попробовать. Ты приходи… Ко мне. Или это дороже?

Он повернулся к Даше и вдруг положил руку ей на плечо. Механически, жестко обнял. Как бы пробуя ее на ощупь. Прикидывая, стоит ли…

— В духе времени? — переспросил он.

— Да, вы такая молодежь, что даже страшно становится.

— Взаимно. — Он широко улыбнулся и убрал руку. — Так что передать Жанне?

— А мы будем совершать подлость? — доверчиво улыбнулась Даша и подумала, что если снова уведет у нее любимого, то не произойдет ничего такого, ну… где-то с полгода-год вход ей будет заказан. Ей захотелось, чтобы этот мальчик задержался в ее жизни надолго. Насколько хватит глебовских денег. Это было очень заманчиво. Не продаваться, а покупать. Покупать тогда, когда сама желаешь… Но Жанна… Но Афина… Но труп на дороге… Она, Даша, больше не может носить в себе столько. Жанна должна понять. Обязательно — понять. Надо все выяснить… Про эти ключевые слова. Жанна должна понять и…