– Во всяком случае, твое восхищение лучше бы направить на другой объект. У мистера Колфилда мало шансов послужить в жизни достойной цели. Его прискорбное положение четвертого и совершенно лишнего сына практически не дает ему надежд на лучшее будущее. Позор, что он предпочел выбросить на ветер свое доброе имя в угоду бездумным и бесшабашным проделкам, но это его ошибка, которая ни в коем случае не должна стать твоей.

– Я слышала разговоры о том, что его отец выделил ему корабль и плантацию сахарного тростника.

– Вполне вероятно, что Мастерсон поступил так в надежде на то, что его сын увезет свои опасные наклонности в дальние страны.

Джесс подумала мимоходом, что хорошо бы скрыться, но ее поведение было ограничено определенными рамками. И в этом отношении она находилась в худшем положении, чем женщины низкого происхождения.

Кем была она, если не дочерью маркиза Хэдли и будущей виконтессой Тарли? Если бы ни один из них не пустился в дальние путешествия, ей бы никогда не представилась такая возможность. Но делиться подобными мыслями с сестрой было бы неправильно.

Джесс взяла в руки поводок своего любимого мопса Темперанс и сделала знак горничной захватить мешок с рукоделием. Проходя мимо сестры, она наклонилась и поцеловала Эстер в лоб.

– Лучше нынче за ужином обрати внимание на лорда Регмонта. Он очарователен, привлекателен и недавно вернулся из длительного путешествия. А ты будешь одним из первых алмазов, с которыми он встретится после своего возвращения.

– Ему придется ждать два года, прежде чем я появлюсь в свете, – ответила Эстер с раздражением.

– Но ты стоишь столь долгого ожидания. Любой человек со вкусом заметит это.

– Будто у меня будет выбор, даже если он и сочтет меня интересной!

Джесс подмигнула сестре и сказала, понизив голос:

– Регмонт – близкий друг Тарли. Я уверена, что Бенедикт отзовется о нем с похвалой, когда станет говорить с нашим папашей, если в том возникнет необходимость.

– Правда? – Эстер нетерпеливо повела плечами со свойственным юности азартом. – Ты должна нас познакомить.

– Можешь на меня рассчитывать, – сказала Джесс, взмахнув рукой. – А пока что перестань гипнотизировать этого неудачника.

Эстер картинно закрыла глаза, но Джесс не сомневалась, что при первой же возможности сестра снова обратит свой взор на мужчин.

Уж Джесс точно бы не упустила такого случая.

– Тарли очень напряжен, – заметил его брат Майкл Синклер, отряхивая одежду и не сводя глаз со спины удаляющегося брата.

– А ты ожидал чего-то другого? – Алистер Колфилд поднял с земли сюртук, смахнул несколько травинок, прилипших к тонкой ткани, и насмешливо добавил: – Завтра он получит ножные колодки.

– Но будет прикован к алмазу этого сезона. Не такая уж горькая судьба. Моя мать говорит, что едва ли Елена Троянская была красивее.

– Или мраморная статуя холоднее.

Майкл удивленно посмотрел на Колфилда:

– Прошу прощения?

Через мелкий пруд, разделявший их, Алистер наблюдал за леди Джессикой Шеффилд, направлявшейся к дому через газон и тянувшей за собой собаку на поводке. Ее стройное тело от запястий до щиколоток было плотно окутано бледным цветастым муслином. Ее лицо было скрыто от него полями шляпы, и смотрела она в другую сторону, но Алистер помнил ее черты наизусть. И его неотвратимо влекла эта красота. Как и многих других мужчин.

Ее волосы казались гуще и длиннее, чем у любой другой известной ему блондинки. Локоны были настолько бледными, что временами казались почти серебристыми, и лишь местами в них выделялись пряди цвета темного золота, создавая впечатление богатейшей цветовой гаммы. До своего первого появления в свете она носила их распущенными. Теперь же они были обузданы так же, как и ее манеры. Столь холодное и сдержанное поведение юного существа было бы более уместным для зрелой дамы.

– Эти бледные волосы и кремовая кожа, – пробормотал Алистер, – и эти серые глаза…

– Да?

Алистер уловил насмешку в голосе друга и постарался говорить уверенно.

– Ее цвета под стать темпераменту, – заключил он резко. – Это ледяная принцесса. И твоему брату следует поскорее позаботиться о потомстве, пока она не превратила в ледышку его инструмент.

– А тебе бы лучше придержать язык, – предостерег его Майкл, приводя в порядок свои темные волосы и используя для этого обе пятерни, – чтобы твои слова не приняли за оскорбление. Ведь леди Джессика скоро будет моей невесткой.

Кивнув другу с отсутствующим видом, Алистер продолжал смотреть на грациозную девушку, столь совершенную во всех отношениях. Она была выше всяких похвал и внешне, и с точки зрения общественного положения. Он был зачарован этим зрелищем и ожидал, что найдет какой-нибудь изъян в безупречном фарфорово-гладком лице. И гадал, как она в столь юном возрасте выносит тяжкий гнет, против которого он восставал.

Майкл внимательно вглядывался в его лицо:

– Ты с ней повздорил? В твоем тоне чувствуется раздражение против нее, которое я могу приписать только досаде.

– Ну разве что я немного уязвлен, – нехотя признался его друг, – тем, что недавно она не захотела меня узнать. Резкость ее манер контрастирует с мягкостью ее очаровательной сестры Эстер.

– Да, Эстер – прелесть.

В тоне Майкла сквозило столько же восхищения, сколько в голосе Алистера, когда он говорил о леди Джессике, и потому Алистер поднял брови в безмолвном удивлении.

Краснея, Майкл продолжал:

– Слава Богу, что Джессика тебя не слышала.

Алистер оправил сюртук.

– А ведь я был рядом с ней.

– С левой стороны? На это ухо она глуха.

Прошло мгновение, прежде чем собеседник осмыслил это сообщение. Он не представлял, что в ней могут быть какие-нибудь изъяны, хотя, узнав об этом, испытал некоторое облегчение. Это уравнивало подобие греческой богини с простыми смертными.

– Я не знал этого.

– Большей частью никто и не замечает.

– Теперь понимаю, почему Тарли ее выбрал. Жена, способная слышать только половину сплетен, – Божье благословение.

Майкл фыркнул и направился к дому.

– Она сдержанная, – признал он, – но такой и должна быть будущая графиня Пеннингтон. Тарли уверяет, что в ней есть скрытые глубины.

– Гм.

– Похоже, ты сомневаешься, но, несмотря на твое смазливое личико, твоему опыту с женщинами далеко до опыта Тарли.

Губы Алистера искривились в усмешке.

– Ты уверен?

– Принимая во внимание хотя бы тот факт, что он на десять лет старше, я бы сказал с уверенностью, что преимущество на его стороне. – Майкл обнял Алистера за плечи. – И полагаю, что ты не можешь не признать, что его возраст дает ему большую возможность замечать в своей невесте некоторые скрытые от глаз достоинства.

– Я ни в чем не склонен уступать и признаваться.

– Знаю, мой друг. И все же тебе следует признать свое поражение в нашей схватке. Ты был на волоске от того, чтобы признать меня победителем.

Алистер ткнул друга под ребра.

– Если бы Тарли тебя не выручил, ты бы сейчас просил пощады.

– Хо! Не решить ли нам, кто победитель, устроив соревнование по бегу…

Алистер бросился бежать до того, как его друг произнес последнее слово.

Через несколько часов ей предстояло стать замужней дамой.

Ночь светлела и уступала место предрассветным сумеркам, и Джессика плотнее запахнула шаль на плечах, ведя за собой Темперанс и углубляясь все дальше в лес, окружавший дом Пеннингтонов. Мопс быстро перебирал лапками, под которыми шуршала сухая колея старой гравиевой дорожки, и это мерное постукивание лапок успокаивало, будучи знакомым и предсказуемым.

– Почему ты такая разборчивая? – укоряла Джессика собачку. Дыхание облачком пара вырывалось у нее изо рта. Воздух был холодным, и эта ночная прохлада заставляла ее жалеть о теплой постели, в которую следовало поскорее вернуться.

– Неужели для тебя не годится любое место?