– Но он же потратил мои деньги! Они же были моими! – Этот человек считал, что это более чем веская причина, чтобы лишить жизни собственного отца!
Карим не смог вынести подобной наглости и бесстыдства. Он вскочил со своего места и громко приказал иракцу убираться прочь. Тот поспешил унести ноги, а Карим возмущенно прорычал, что подобный ужас – вовсе не редкость для Ирака, где никто не осудит человека за убийство собственного отца.
Карим, подобно всем саудовским мужчинам, боготворил своего отца и всячески выказывал ему уважение. Он не посмел бы не только повысить на отца голос, но даже просто повернуться к нему спиной! Я не раз видела, как Карим в присутствии отца покидал помещение, пятясь, как рак.
Со стыдом признаваясь, что я, как и большинство саудовцев, невероятно много курю, должна сказать, что я никогда не позволяла себе этого в присутствии отца Карима.
Мой муж, как член большой и известной королевской семьи, живо интересовался всем, что происходит па Ближнем Востоке. История арабского мира полна рассказами о том, как свергали королей и многие из них окончили свою жизнь, изрешеченные пулями. Больше всего Карим, как, впрочем, и все мы, боялся, что нечто подобное может произойти и в нашей стране.
К тому же, подобно большинству арабов, Кариму было ужасно стыдно оттого, что мусульмане бесконечно воюют с мусульманами. Мы, саудовцы, отложили в сторону оружие, чтобы руки у нас были свободны для преобразований. Мы хотели, чтобы разрозненные племена объединились в сильное государство. Кровопускание – это не тот метод, который мои соплеменники используют для победы над противниками. Экономическое воздействие куда результативней.
Теперь в нашу жизнь вторгалась настоящая война! Пока мужчины обсуждали происшедшее и делились мнениями по поводу того, что можно предпринять, женщины попросили Абдуллу, чтобы он принес в гостиную свой приемник. Новости были ужасными и с каждым часом становились все тревожней. Бедные кувейтцы! Наконец мы услышали сообщение, что Кувейт полностью оккупирован. В нашу страну хлынули сотни беженцев. Несмотря па то, что мы чувствовали себя в безопасности, события просто потрясли» нас.
Следующие недели стали еще более тревожными; армия Саддама Хуссейна подступила к самым нашим границам, и по стране поползли слухи, что он собирается проглотить обоих соседей за один присест.
Потоки саудовцев присоединились к кувейтцам в их бегстве от восточных границ. Знакомые в панике сообщали нам по телефону, что Эр-Рияд заполонили тысячи обезумевших людей. Вскоре народ принялся покидать и столицу. Самолеты в Джидду были переполнены, дороги забиты автомобилями. Наше спокойное королевство словно сошло с ума!
Мы с Сарой были потрясены, когда узнали, что кувейтские женщины, которым разрешают водить машины и ходить без чадры, разъезжают на своих автомобилях по улицам Эр-Рияда. Ни одной западной женщине не понять, какие чувства охватили нас. Буря бушевала в наших душах и в этой буре радость за наших сестер, нарушающих многовековой уклад страны, мешалась с завистью и ревностью. Неужели так Легко отринуть обычаи предков? Ведь, по нашим понятиям, кувейтские женщины ведут легкую и беззаботную жизнь, так отличающуюся от нашей, полностью регламентированной миром мужчин. Испытывая, с одной стороны, сострадание к женщинам, вынужденным бросить свои дома и спасать себя и своих детей, мы, как ни странно, были раздражены тем, что на их фоне наше пуританское существование выглядит просто нелепым. Мы ведь так жаждали прав, которыми эти женщинами пользуются с легкостью!
В эти мрачные августовские дни по стране прополз странный слух, правдивость которого позже подтвердил мне Карим: король согласился пропустить через нашу территорию иностранные войска. Я поняла – жизнь в Саудовской Аравии уже никогда не станет такой, какпрежде.
С прибытием американских войск самые смелые мечты саудовских феминисток запылали с новой силой. Ни один саудовец никогда не представлял, что увидит на территории своей страны женщин в военной форме! Это было просто немыслимо! Религиозные деятели пришли в неистовство и па каждом шагу вещали, что наша страна па грани гибели.
Трудно передать, какое воздействие все происходящее оказало на нашу жизнь. Пожалуй, все это можно сравнить с землетрясением.
Должна сказать, что тогда я была в восторге от всего происходящего и с нетерпением ждала перемен, а многие женщины были вне себя от ярости. Их заботило только одно – они боялись, как бы эти «бесстыдницы» с открытыми лицами не отняли у них мужей! Почему-то большинство саудовок считают самыми опасными соперницами блондинок-иностранок. Многие из моих знакомых считали, что только проститутка может позволить себе провести время с мужчиной, не будучи за ним замужем. Они искренне считали, что женщинам разрешено служить в американской армии только по одной причине – они должны избавлять муж-чип от сексуального беспокойства!
Короче, так или иначе, но мы были раздираемы самыми противоречивыми эмоциями при виде этих суперженщин, спокойно шагающих по нашей стране. Мы вообще мало что знали об американских женщинах-военнослужащих, так как цензура в нашей стране не пропускала никаких сведений о тех, которые сами распоряжаются своими судьбами. Хотя мы и бывали за границей, пути паши чаще пролегали возле торговых центров, а не военных баз. Когда Асад однажды привез Саре несколько военных американских журналов, мы были поражены тем, какими привлекательными и миловидными оказались женщины в военной форме. У многих из них были дети. Наше сознание не могло охватить этого. В своих самых смелых мечтах мы не шли дальше того, чтобы открыть лица, водить машину и иметь право работать! Теперь же пашу страну заполонили женщины, способные встретиться с мужчиной на поле боя.
Мы, саудовки, были в полном смятении. Временами мы ненавидели иностранок, как беженок из Кувейта, так и американок, за то, что они чувствуют себя в пашей стране, как дома, по в то же время вид женщин-арабок без чадры, нарушающих многовековые традиции, грел наши сердца. Хотя Кувейт – достаточно консервативная страна, женщины там не находятся в таком положении по отношению к мужчинам, как в Саудовской Аравии. Мы ревновали этих женщин к их относительной свободе, но паша ревность ослабевала, когда мы думали, что именно они поднимают роль арабской женщины только одним своим видом!
Один вопрос мучил меня: где же мы допустили ошибку? Почему позволили так поработить себя?
Мы были воистину воодушевлены и почти каждый день встречались, чтобы обсудить происходящее. В прошлом мало кто из нас отваживался открыто говорить о реформах в Саудовской Аравии, так как надежда на успех была совершенно несбыточной, а наказание за «ересь» суровым. В конце концов, наша страна является родиной ислама; именно саудовцы считают себя «хранителями завета». Чтобы скрыть стыд за свое униженное положение, мы с гордостью говорили своим сестрам из Кувейта о нашей великой миссии – высоко нести символы мусульманства. И тут наступил решающий момент: многие саудовки – представительницы среднего класса – сбросили чадру и смело посмотрели в глаза религиозным фанатикам!
Однажды я просто затряслась от страха, когда Сара с громкими криками ворвалась на нашу виллу. Первой моей мыслью было: «Химическая атака! Моим детям угрожает опасность!». Я решила, что один из иракских самолетов сумел преодолеть заслон нашей противовоздушной обороны и теперь бросает химические бомбы. Я остолбенела от ужаса, не зная, что делать. Я подумала, что в любую секунду могу рухнуть на пол, пораженная смертоносным газом. Я проклинала себя за то, что не послушалась Карима и не отвезла детей в Лондон, подальше от ужасов возможной войны.
И тут слова Сары наконец дошли до меня, зазвенев райской музыкой. Она кричала, что ей только что позвонил Асад и сказал, что саудовские, да-да, САУДОВСКИЕ женщины ездят за рулем своих автомобилей на улицах Эр-Рияда!
Я издала крик радости, затем обняла сестру, и мы пустились в пляс. Моя младшая дочь захныкала от страха, когда вошла в комнату и увидела своих мать и тетку, отплясывающих какой-то безумный танец, оглашая дом дикими криками. Я с трудом успокоила ее, говоря, что мы с Сарой просто радуемся тому, что Аллах, наконец, услышал наши молитвы. Мы понимали, что присутствие американцев не может не изменить пашу жизнь.
