Лейла открыла глаза. По стенам комнаты метались красноватые блики. Явственно чувствовался запах дыма. За окном кто-то монотонно бормотал на непонятном языке, время от времени повторяя ее имя. Девушка встала с постели и выглянула в окно.

Под окном на земле горело пять небольших костров. Если приглядеться, то можно было заметить, что они образуют перевернутую пятиконечную звезду. В центре ее на земле сидел кто-то в черном с длинными темными волосами. Голова его была склонена, и он что-то монотонно, речитативом говорил.

Лейла открыла окно и выпрыгнула во двор. Таинственный некто, видимо был так сосредоточен, что не заметил этого. Девушка подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Он вздрогнул всем телом, замолчал и обернулся. Лейла тут же его узнала. Это был семнадцатилетний Пашка – сатанист.

Пашка был сыном живущего неподалеку священника. Всего у него было четыре сына: один – молодой батюшка, недавно закончивший семинарию, и три – сатаниста. И все четверо – по-ангельски красивые.

Впрочем, Пашка напоминал ангела скорее падшего. У него были длинные черные волосы, бледное лицо, бархатные, чуть застенчивые карие глаза и красивые тонкие губы. Взгляд у него был слегка фанатичный. Он нравился многим девушкам, но почему-то только тем, кто не задумывался о его вероисповедании.

Увидев Лейлу, Паша широко и глупо улыбнулся.

– Ты меня звал? – осведомилась она.

– Э-э-э… Нет.

– Но ты повторял мое имя. Насколько я знаю – после смерти бабушки я тут единственная Лейла.

– Ну, да. Так надо.

– Надо? Это уже интересно. Зачем?

– Это приворотный ритуал. Я проведу его, и ты будешь меня любить.

– Правда?! – Лейла просияла так неподдельно, что Паша смутился, – Ты можешь сделать так, чтобы я полюбила?

– Могу, – неуверенно ответил он.

– Правда, можешь?! А-то я не верю в любовь.

– Ты? – удивился Пашка.

– Да, уже давно. А ведь я так хочу любить. И не могу. Это в моем-то возрасте! Но, ты же мне поможешь? Да? – Лейла откровенно издевалась над ним, но в каждой шутке только доля шутки.

– Паш, а что это за странный язык? – спросила Лейла.

– Это православные молитвы, прочитанные наоборот.

– Почему именно православные?

– Я их очень много знаю.

– А-а-а, понятно.

– Ой, Лейла, на тебя, наверное, православные молитвы не подействуют! Ты же мусульманка.

– Я атеистка.

– Да, а почему тогда – Лейла?

– Наверное, потому, что Фаритовна, не иначе. А вообще, это дедушка настоял, чтобы меня назвали в честь бабушки. Они так любили друг друга.

– Наверное, всю жизнь прожили вместе?

– Нет, познакомились на свадьбе у моих родителей. Дедушка – мамин отец и бабушка – папина мама. Они десять лет прожили вместе, пока она не умерла. Дедушка ей стихи читал почти каждый день.

– Ну, вот видишь – любовь есть.

– Конечно – есть, только не для меня.

– А твои родители – атеисты?

– Нет, они в свое время не поделили мое вероисповедание. Долго спорили из-за него.

– Неужели дали тебе возможность выбрать? – с недоверием спросил Пашка.

– Нет, просто спор выиграл дедушка. Ну, так, что? Ты сделаешь так, чтобы я полюбила?

– Конечно. Все во власти…

– И не говори. Вообще-то я замерзла. Все-таки не май месяц, а только начало апреля. Пойдем?

– Куда?

– Ко мне в гости.

– П-пойдем.

Лейла с легкостью запрыгнула на подоконник и скрылась в темной комнате. Паша, немного помедлив, последовал за ней. Он влез в комнату и не увидел там девушки.

– Лейла? – негромко позвал он.

– Я здесь, – ответила она откуда-то из коридора. В следующую секунду ее силуэт показался в светлеющем дверном проеме. Паша зачарованно смотрел, как она плавно, по-кошачьи двигается. Ему было не по себе, руки его дрожали. Колени подгибались. Лейла вошла в комнату и притворила за собой дверь.

– Паш, закрой окно. Дует и воняет костром…

Рано утром в предрассветной мгле Паша вылез из окна, и Лейла закрыла его. На земле дымились остатки пяти костров. Парень шел на автопилоте, не обращая внимания на дорогу. Глаза его горели. На лице было удивленно-просветленное выражение, в уме он прикидывал, чем дома можно отравиться…

В последнее время я стала часто бывать в этом районе. Время от времени я заглядываю в больницу – забираю тех, кто меня ждет, а иногда и тех, кто не ждет. Я часто навещала одного парня – мотоциклиста. Он слишком долго был на грани между жизнью и мной, но, побывав у него в последний раз, я поняла, что мы еще долго не увидимся. Так лучше. Не люблю забирать молодых – человеческая жизнь и так слишком коротка. Пусть лучше дружит с девушкой, которая часто навещает его.

После больницы решила навестить ту девочку – мою старую знакомую. Вчера она сказала что-то такое, что, я думаю, поможет нашему разговору.

Она шла по безлюдному переулку. Обычно, Он бывает в таких местах гораздо чаще, чем я. Я стала видимой для нее. Сама она меня не увидела бы. Меня видят только люди с нарушенной психикой и некоторые убийцы. Я подошла к ней: «Здравствуй, Даша».

Девушка вздрогнула, услышав мой голос. Увидев меня, она в бессильном ужасе вжалась в стену ближайшего дома, глаза ее расширились от страха. Но ни уйти, ни убежать она естественно не могла.

– В чем дело? Ты же не боишься меня? Ты еще вчера говорила…

– …

– А вообще – глупости все это – меня все боятся, независимо от того, кто и что говорит. Но ты не бойся. Я пришла не за тобой. За тобой придет Он, а не я.

– А зачем тогда?

Даше стало немного легче. Как и полагается, она с первой же секунды поняла, кто перед ней. Вот, только, почему лицо кажется таким знакомым?

– Поговорить.

– Поговорить???

– Да, понимаешь, (я даже не знаю, с чего начать) я не хочу, чтобы ты умирала.

– Мы все умрем.

– Конечно, и даже я, но послушай меня. Нашей семье нужна девочка.

– Семье?

– Да, у меня прекрасная семья: я, Он и Оно. И мы не можем родить девочку. А детей должно быть трое.

– Оно? Это как? А причем здесь я?

– Мы хотим тебя удочерить.

– Спасибо, у меня есть родители. А я всегда думала, что ты похожа на скелет.

– Я еще молодая. А скелетом стану лишь в глубокой старости.

– И косы у тебя нет.

– Да, просто мне с распущенными волосами больше нравится.

– Я не это имела в виду.

– А, это. Глупости какие. Зачем? Она мне не нужна. Ну, так, что? Ты не ответила на мой вопрос.

– Я ответила – нет.

– Может, подумаешь?

– Я уже подумала.

– Но, ты же умрешь!

– Все мы умрем.

– Но ты умрешь скоро. Очень скоро, – я не хотела ей этого говорить, не хотела расстраивать, но вырвалось.

– Туда мне и дорога. До свидания.

– До встречи.

Я снова стала невидимой для живых и отправилась дальше по своим делам. Я задумалась: как же ее уговорить? Или, может – взять другую? Но, я уже привыкла к ней, да и жить ей осталось совсем недолго.

Я глубоко задумалась, запнулась обо что-то и растянулась на земле. Что ни говори, но смотреть под ноги, хотя бы время от времени нужно даже мне.

– Девушка, вы не ушиблись?

– Нет.

Молодой человек, смуглый, с карими глазами и русыми волосами помог мне подняться и участливо улыбнулся.

– Будьте аккуратнее.

– Спасибо, буду обязательно.

– Антон, ты идешь? – светловолосая девушка с большими, словно испуганными глазами ревниво посмотрела на меня.

– Иду.

Когда он подошел к ней, девушка шепотом сказала ему: «Ну и плащ у нее. Просто балахон какой-то». «Да, ладно тебе, о вкусах не спорят», – отозвался он.

Я запаниковала. Неужели я забыла стать невидимой? Вроде – нет. Странно… Наверное, сегодня – не мой день. Потому, что для полного счастья мне сегодня не хватало только встречи с чудовищем. А навстречу мне, улыбаясь, двигался дядя Витя.

– Ой, доченька, часто тебя вижу, но постоянно забываю, как зовут. У тебя сигаретки не будет?