— Есть, мэм.
Эрталль смотрела, как ее команда уносит мертвых кадетов. Вирджиния ясно видела слезы, струившиеся по ее щекам.
Когда экипаж запустил свои пульты и замер в ожидании приказов, Джек увлек Вирджинию в сторонку:
— Вы справились хорошо, док. Вам пришлось проделать чертовски трудную работу с этими проводами, прилаживая их к пультам.
— Я убила детей, Джек. Я не знаю…
— Вы исполнили свой долг, Вирджиния, как и все мы. А что до вашего следующего вопроса — нет, вы никогда не сумеете примириться с этим.
Вирджиния проводила взглядом Коллинза, прошедшего мимо ошарашенного Тайлера и севшего за пульт целераспределения.
Сержант знал наверняка, что может считать себя покойником. Как только Коллинз сел, Тайлер молниеносно развернулся, заехав Менденхоллу локтем в живот, и метнулся к пульту запуска, с маху припечатав ладонью кнопку пуска. Удар разбил пластиковый колпачок вдребезги, утопив красную мигающую кнопку. А сержант тут же развернулся и сбежал через люк, ведущий в носовые отсеки.
Чертыхнувшись, Коллинз ринулся вдогонку за Тайлером. Эверетт бросился вслед за Джеком.
— Оставайся на посту, капитан, помоги обороне «Левиафана», — бросил Коллинз, покидая центр управления.
Эверетт прекратил преследование Джека и Тайлера, в сердцах ударив кулаком по переборке.
— Он прямо-таки ищет смерти, — буркнул Эверетт сквозь стиснутые зубы. — Ну, да не стойте же вы как вкопанные, черт побери. За ним!
Райан и Менденхолл, схватив два автомата, ринулись за своим командиром.
— Вертикальный запуск через одну минуту, — раздалось компьютерное извещение.
— Рулевой, контрольный сигнал проходит… на пульте? — спросила Александрия, на глазах теряя силы.
— Да, капитан, «Левиафан» реагирует на все команды.
— Очень хорошо, — спокойно промолвила она. — Нужно развернуть лодку на сто восемьдесят градусов. Доведите нашу скорость до ста узлов и продуйте балласт. Ведите ее ко льду.
— Алекс, а стоит ли это делать? Ты разобьешь «Левиафан» о лед.
— Джинни, мы попали между молотом… и наковальней, как говорится. Мы не можем отменить запуск этих ракет; с другой стороны, «Миссури» сделала наш побег невозможным. Я не могу оказаться в двух местах одновременно, «Левиафан» погибнет сегодня, что бы я ни делала.
— Делай, что должна, — проронила Вирджиния.
— Джинни, Джинни, окажи же мне капельку доверия, я искренне намерена выбрать меньшее из двух зол. Можно сказать… прямой путь.
— Тридцать секунд до запуска, — отчеканил компьютер. — Обнаружено препятствие в точке запуска. Двадцать секунд до запуска.
— Мостик, здесь акустик, прямо по курсу тридцать пять миль льдины и торосы. Через десять секунд пространство для маневра будет ограничено.
— Сохранять скорость и курс, рулевой.
— Есть, мэм, поддерживать курс.
— Акустик, насколько толст лед?
— В текущий момент от четверти мили до полумили.
— Спасибо, — произнесла Алекс с такой невозмутимостью, будто только что заказала обед.
— До пуска десять, девять, восемь, семь…
— «Левиафан» только что ушел под лед.
— Три, два, один — запуск из шахт, с первой по тридцатую осуществлен успешно.
Предупрежденная компьютерным голосом команда была готова к мимолетной встряске, когда сжатый воздух вытолкнул тридцать ракет из их шахт.
— Рулевой, маневр уклонения, дифферент «Левиафана» вниз сорок градусов. Погрузить лодку… глубоко и быстро, — приказала Эрталль, позволив себе уронить голову на грудь.
Выпустив ракеты, «Левиафан» начал крутое нисхождение ко дну моря, находящемуся в трех с половиной милях от него.
Через шестьсот футов специально сконструированные ракеты включили твердотопливные ускорители первой ступени, которые должны вынести их к поверхности моря. Однако путь к поверхности им преграждала полумильная толща льда. Сблизившись с ней на скорости свыше ста миль в час, конические ракеты впились в синее брюхо торосов погибающего шельфового ледника Росса, разлетевшись вдребезги. Искореженные боеголовки пошли на дно морское.
— Капитан, торпеда «Миссури» приближается на скорости шестьдесят узлов. Она по-прежнему отслеживает наш акустический отпечаток — должно быть, засекла наши повреждения. Ожидаемое время столкновения — одна минута.
— Очень хорошо, поддерживайте курс и скорость. Управление балластной системой, приготовиться продуть все цистерны.
— Одной ядерной катастрофы мы избежали, но от этой нам нипочем не уйти, — заметил Эверетт, одновременно с Вирджинией вцепляясь в подлокотники. Огонек на голограмме слился с «Левиафаном».
Коллинз влетел на спиральную лестницу, ведущую через три палубы в машинное отделение. Капитан заблокировала лифты, и Джек знал, что у Тайлера нет альтернатив: ему оставался только путь вниз.
В циклопическом машинном отделении находились реакторы. Они уже завывали, развив 115 процентов мощности, пока главный водомет «Левиафана» надрывался, проталкивая его затопленные головные отсеки сквозь вязкость морской воды. На боевых постах не было ни души, потому что весь личный состав, оставшийся в распоряжении, находился на мостике или боролся с затоплением на других палубах. В воздухе стоял запах жженой резины и горячего пара. Обогнув пульт, Джек шарахнулся — Тайлер решил дать здесь последний бой. Схватив Коллинза за ногу, он свалил его на палубу.
Врезавшись в обрезиненный настил, Джек отлетел к пульту управления реактором. Тайлер пытался подняться на ноги, попутно трижды быстро ударив Джека. Отмахнувшись от ударов, Коллинз выбросил вперед обутую в ботинок ногу, попав рослому ирландцу в колено с приятным слуху тошнотворным хрустом: удар перебил ему голень и порвал коленные связки. Но тот удержался на ногах, хоть и с огромным трудом. Кое-как перенеся вес тела на поврежденную ногу, он поднял левую и попытался обрушить ее Джеку на шею, но Коллинз откатился в сторону как раз перед тем, как ботинок врезался в резиновое покрытие.
Коллинз вскочил на ноги и трижды ударил Тайлера в бок, заставив наемника закашляться и скривиться от невыносимой боли. Но, вместо того чтобы рухнуть, тот собрал волю в кулак и, прежде чем Джек осознал, что он на такое способен, нанес удар сбоку, попав Коллинзу в грудь и отбросив к переборке. Ударившись спиной о переборку, полковник воспользовался инерцией, отбросившей его обратно, к собственной выгоде, метнувшись вперед с тремя прямыми мощными ударами Тайлеру в лицо. Тот покачнулся и отлетел прочь в тот самый момент, когда электродвигатели взвыли, словно требуя еще больше энергии. А затем все переменилось: «Левиафан» чуть ли не отвесно устремился вглубь, послав и Коллинза, и Тайлера вниз по палубе, будто они оказались на чудовищном наклонном катке.
Джеку так и не удалось закончить свою схватку с Тайлером. Ядерная торпеда «Миссури» настигла цель, и мир померк.
— Ладно, дайте мне дифферент девяносто градусов, погружение на рулях. Довести передний балласт до ста процентов, — спокойно распорядилась Александрия, закрывая глаза, чтобы подумать, по-прежнему не поднимая головы.
Она мысленно отсчитывала секунды до взрыва. Когда компьютер американской торпеды засек изменение угла атаки, он принял заранее запрограммированные меры против утраты контакта с мишенью, включив детонатор. Именно на это она и надеялась. Внезапно распахнув глаза, Александрия подалась в кресле вперед.
— Круто налево — сто процентов вниз на рулях носа и рубки — полностью вверх на кормовых — полный вперед — полная аварийная тяга!
Мощь, исходившая от Эрталль, буквально потрясла всех находившихся в центре управления.
«Левиафан» отвесно устремился носом вниз в тот самый миг, когда торпеда достигла района поражения. По сути, капитан привела колоссальное судно в такое положение, при котором корпус менее всего открыт для удара, подставив взрыву самую прочную головную часть «Левиафана» с самой толстой композитной броней, защищающей нос. Но даже идя ко дну моря на скорости сто миль в час, «Левиафан» оставался так же уязвим, как яйцо посреди стада панически бегущего скота.
