Идем, по дороге одежду одергивая и болтая о всяких пустяках, всяческие догадки строя, в чем дело. Гиминас сидит в той же позе на том же дереве, увидев нас, делает жест – мол, рассаживайтесь, вон ветки есть, горизонтально и низко над землею. Чисимет тут же рядом, как в воду опущенный и вынуть забытый.

– Друзья, – говорит Гиминас, дождавшись, когда все усядутся и устроятся, – я сейчас скажу вам то, что стыдно сказать вашему товарищу. Когда Олонгар захватил его и Алека – ведь тебя Алеком зовут? – взгляд на меня, – и призвал Багдарина, чтобы забрать себе Могущество Востока, Чисимет испугался. Испугался, что Багдарин сможет это сделать. Носители скрытой силы не могут ее сами использовать, но могут передать ее другому, и не всегда по своей воле. Чтобы Багдарина обмануть, Чисимет сумел ее всю, не расплескав и не рассеяв, передать Алеку, решив, что так будет лучше. Но – и в этом теперь вся беда – Алек – человек из другого мира. И Чисимет не может забрать у него свою теперь бывшую ношу. Не могу сделать этого и я, ведь я всего лишь внук перворожденного эльфа, и дано мне немногое. Может быть, это сумеют сделать Мудрые… Ты понимаешь, к чему я клоню?

Я понимаю и пытаюсь думать быстро и четко, но вместо мудрых мыслей в голове вертится одна и та же фраза: «вот тебе и сходил за хлебушком», – а Гиминас продолжает:

– Решай сам. Я не буду говорить, что судьба мира в твоих руках, но и в твоих тоже. Решай!

Команда смотрит на меня, как будто я вдруг марсианином оказался или павлином в курятнике. Я решаю не так уж и долго, и решения мои несложны; я выдаю их в своей речи:

– А чего тут особо думать? На Земле меня никто по-настоящему не ждет, ну кроме пожалуй рьяных журналистов, которые меня, может быть, не забыли, и дорогого начальства, которое не забыло наверняка. А тут – поди фигово, спаситель чуть ли не целой Европы. Светлые силы – так Светлые силы, может быть, пригодиться сумею.

Серчо встает, руку мою хватает, но говорит совсем не то, что в глазах светится:

– Кто же теперь у нас за рычагами-то сидеть будет?

Потом и другие тоже, по очереди за ту же руку держатся. Пьеро, как обычно, спокойный, только морда грустная, Сергей на меня, как на тронутого, смотрит, а Дрон наоборот, завидует. Амгама меня по плечу хлопнул: «Молодец, я бы тоже так сделал!» Эх, инструкции и нормы общения! Все предусмотрели, кроме торжественных прощаний, и приходится импровизировать, кто во что горазд. Слава богу – тягомотину церемониала прерывает грохот – пришел вертолет, около танка примеривается сесть.

Сел, и двигатели глохнут – навсегда, скорее всего, и в любом случае надолго. Вряд ли кто из наших сюда еще раз доберется, да еще с двойным запасом топлива для вертолета. Из люка летчики вываливаются, обросшие да небритые, бегут к танку, а мы хором тоже почему-то бежим – наперерез. Они нас замечают, курс меняют, и вот уже обнимания и так далее.

Когда первая радость встречи подходит к концу, я напоминаю – пора бы и делом заняться. Дело так дело – с вертолета снимаются наиболее ценные блоки, а я выбираю то, что может пригодиться мне, приличная куча образовалась. Долго думаю, брать ли что-нибудь огнестрельное, и решаю, что не стоит. Наконец мои сборы закончены, а вертолет разорен до нужной степени. Народ еще по разу по моей руке проходится, ребята явно ищут, что бы сказать такого-этакого, но не находят и потому молчат. Серчо последний.

– Я тебе вот что скажу. Как бы там ни было, на бербазе пост останется в любом случае. То есть там тебя будут ждать.

После этого он лезет на крышу и машет рукой. Коробка трогается. Я прислоняюсь к лобовому стеклу кабины вертолета и смотрю танку вслед, пока он не скрывается из виду.

Ну, а что ж дальше было? Сам небось знаешь. Без моей помощи Врага раздолбали, зря только влез в это дело. Добрались мы с Чисиметом через степь к Городу-на-Озере, причем без особых приключений – Гиминас помог, слепил одному из своих такой же портрет, как и у меня в тени, да пустил к вражьим землям поближе бродить, отвлекать значит. А в городе нас тогда приветили да к лесным эльфам передали, специалистам. Те сначала почет оказали, а как начали из меня Чисиметов груз тягать, так ничего и не вышло. Скандал! Такого не может быть потому что не может быть, а посему я не я, а Вражеский лазутчик, изничтожению подлежащий. Пришлось наутек пуститься, а как уж мы эльфов в их же собственном лесу обхитрили – сюжет для отдельной повести. Следующая станция – Золотой лес, тут уж я свои достоинства хранительские в полной мере проявил. Владычица – и та не смогла из меня ничего вынуть. Один шустрый маг меня вообще развоплотить хотел, да спасибо – отговорили, а то вообще неизвестно, что бы я сейчас собой представлял. Словом, остался я сидеть там как гость средней почетности и никакой полезности. Чисимета хоть к делу пристроили – вниз по реке то ли шпионов ловил, то ли сам шпионил, не поймешь, а меня не пускали, мало ли что. И, кстати, тогда уже мое свойство проявляться начало, только сначала думали, что это в эльфийском воздухе дело.

Ну так вот, что было после окончания войны, ты знаешь? Так это только внешнее, а за кулисами еще интереснее было. Как все эльфы собрались за море двигать, как и судьбой положено, так начались у них разногласия. Кое-кто, особенно из неродовитых туда вовсе не стремился, да и родовитые не все за были. А другие же решили так – раз уж покидать Средние Земли, так покидать подчистую, включая и несогласных, силой их к счастью загнать. Хорошо, многие еще помнили, чем такие вещи заканчивались, и междоусобицы удалось избежать. Худой мир оказался лучше доброй ссоры, и это позволило построить то, что ты сейчас в Средних Землях видишь. А сюда я попал – как мои хозяева двинулись к морю, так оказался вроде бы и не нужен. Новый король к себе брать меня не захотел, я ему не показался ни заочно, ни лично.

А тут как раз – Бурые равнины, Возрожденные земли по-нонешнему, и Круглое царство на них. В него никто не верил, шли сюда селиться самые пропащие люди и других народов немного, а король наш – Кун-Манье, надежа и опора, до этого чина сотню водил, но зато лихо. Вот и сунули меня к нему первым советником, не знали мудрецы, что я и вправду могу многое присоветовать.

Вот так и живу, словно огурец засоленный, зелененький да бодрый, как будто и не человек уже, а так, эльф бессмертный. Я так понимаю, что теперь меня бы никто из нынешних властителей иметь в пользовании не прочь, но я и сам не пойду, привык тут, да и интересно. Вот так, Ларбушка дорогой, а теперь и спать пора, заболтались.

В гробе я видал такие развлечения. Опять меня Чисимет поднял на полчаса раньше, чем договаривались, и главное, было бы, зачем! Да хоть бы я весь день проспал – ничего страшного не произошло бы; бездельник я, даже самому неприятно, ну, да ладно. Итак, поднялся и мыться пошел – горячей воды нет и по причине раннего времени не будет. А там и одеваться – опять напяливать этот дурацкий балахон, который сначала меня прямо-таки бесил, а сейчас уже просто тоскливая беспросветность при виде его возникает. Сколько раз просил – сделайте нормальную одежку, так нет, видите ли, не по чину. Облачился, причесался и в обеденный зал плетусь в безрадостном настроении, и так же безрадостно отвечаю на приветствия совета министров. В окна бьет свет, и пол расчерчен на квадратики, хоть на одной ножке прыгай.

А министры все стоят – ах, да, надо же еще рукой махнуть, а то так и будут ждать, бедняги, вон у одного пучок луку изо рта торчит, а дожевывать стесняется. За моим особым столиком уже сидят лица избранного круга: Чисимет и Ларбо-старший. Ларбо был вчера на испытаниях в одной из кузниц, и, судя по тому, с каким отвращением он глотает завтрак, испытания были неудачные.

– Ну, – спрашиваю, – опять дохлятина?

– А, даже не дохлятина. Летать не может, ползать не умеет, думать не положено. Полная неудача. Кузнецы тут не при чем, основа хорошая, а вот оживление опять сорвали. А почему – так и не поняли мы, как королю объяснять теперь…