Я пытаюсь понять, что к чему, и помалкиваю.

– Вы не удивляйтесь, что я вас по именам знаю, я вообще почти все знаю: и зачем идете, и как из Закрытой долины бежали…

– Откуда знаешь? – перебивает Чисимет.

– Один ваш спутник до меня добрался сюда, вот и рассказал все. Правда, он уже больной был, не больше месяца тут прожил. А ты, Керит, лучше расскажи, добрался ты до горных туманников или нет?

Я было раскрываю рот объяснить недоразумение, но Чисимет успевает первым:

– Да, добрался, и ношу свою отдал, а теперь просто меня сопровождает.

Наверное, Чисимет знает что говорит, но пока его планы мне непонятны, буду помалкивать по смыслу беседы. А князь начинает представляться по всей церемонии. Зовут его Олонгар, он предводитель степных эльфов и вообще самый сильный и самый хороший на Средне-Верхней. И на запад он в походы ходит, и северных гостей отваживает, словом, надежа и опора всей равнины. Он и его придворный маг Багдарин заняты противостоянием Темным силам, коих прислужники валом валят с запада, противостоять противостоит, но разобраться с ними как следует сил пока не хватает.

– Ты, Чисимет, мог бы мне помочь в этом деле. Мне и всему миру. Можешь считать свой путь законченным. Передай Силу Востока мне, и тогда я, став равным по силе мудрецам Средиземья, встану вместе с ними на борьбу с Черным Врагом!

При этом спиче у Олонгара хищно горят его красивые глаза и подрагивают изящные руки с длинными пальцами. Чисиметовское лицо становится мрачным.

– Не отдам я тебе ничего. Если мой спутник и вправду тебе все перед смертью рассказал, то ты сам знаешь почему.

– Я понял тебя. Но знаешь, иного за шкирку нужно в кормушку тыкать, а он еще и морду воротит, ну да я не из таких. Если ты не в состоянии понять, что полезней и что вредней, то обойдемся без твоего понимания и согласия. Багдарин!

Полог мгновенно распахивается, и входят: сначала четверо с ножами у поясов и берут нас под локти, а затем вплывает, как я понимаю, и сам Багдарин. Он явно не из эльфийской породы – коренастый, розовощекий, седовласый и седобородый.

– Ну что? – спрашивает Багдарин у Олонгара сочувственно. – Не хотят они добром понять, кто есть самый достойный на равнине?

– Не хотят, – жалуется Олонгар.

– Ну ничего, это дело поправимо, – говорит придворный маг, вытаскивает из-под балахона белый коврик и начинает раскатывать его по полу.

Я смотрю на него, и вдруг все плывет перед глазами. Я – вроде бы и здесь стою, и в то же время чувствую себя и на коне куда-то мчащимся, и на корабле куда-то плывущим, и с ратью какой-то непонятной сражаюсь. Я одновременно и человек, и еще десяток существ в то же время, словом, мешанина дикая в мозгу, и когда она отхлынивает и остаются лишь пятна в глазах, я решаю, что это Багдарин принялся за работу, не дожидаясь создания на полу комфортных условий.

А вот теперь он уже уселся и в Чисимета вперился этаким сверлящим взором, а Чисимет покраснел, и вообще скованность и напряжение в нем ощущаются. После долгой паузы Багдарин говорит:

– Олонгар, тут что-то не так. У него ничего нет, брать и передавать нечего. Свое у него отнимать незачем, а чужого в нем нет. А этого, – маг показывает на меня, – совсем не пробьешь, даже узнать, что у него за душой, нельзя. Он либо хорошо умеет замок держать, либо он с рождения жил не в этом мире. Может, он с легендарной Земли-за-Морем, но ведь там люди не жили никогда. Знаешь, надо бы его… – Багдарин не договаривает.

Снаружи слышатся шумы, крики, затем два довольно близких выстрела, затем удар по шатру, он заваливается необыкновенно легко и от факела загорается. Стража и эльфийское руководство впадает в панику и, барахтаясь в опавшей крыше, ползут к выходу, впрочем, мы с Чисиметом тоже.

Первое, что я вижу, выпроставши голову наружу – это Амгаму с винтовкой в одной руке и окровавленным ножом в другой. На башке – моя рация, задом наперед одетая. Я качусь к нему, он режет мне ремень на руках одной рукою и по ходу операции еще два раза палит в небо – для поддержания смятения в рядах противника. Я винтовку забираю и снимаю эльфа, который в нас уже из лука целится, а затем падаю и Амгаму валю. Сзади подползает Чисимет, а в руках у него меч – где только раздобыть успел! И веревки снять умудрился!

Наступает затишье. Изредка посвистывают над нами стрелы, но мы лежим сзади уже вовсю пылающего шатра, и попасть вот так в нас трудно. Я пока что забираю у Амгамы рацию и, спросив у Серчо что нужно, ставлю ее в режим маяка – Амгама уже обо всем сообщил. Лежим, Чисимет свой меч в руке лелеет, мечтает подстрелить Олонгара или мага, но возможности такой не представляется. Я довольно метко поджигаю еще один чум, Амгамовскую хламиду стрела пришпиливает к земле – на том успехи сторон и ограничиваются, и так до той минуты, когда издали становится слышен рычащий рев – идет танк, и акустический фон включен.

Коробка подлетает к нам и выбрасывает дымовую завесу, под ее прикрытием, не опасаясь теперь стрел и копий, мы лезем в кормовой люк. Я последний, как только люк захлопывается – рывок, и судя по хрусту и треску под гусеницами, Пьеро прет прямо по кострам и по шатрам. По броне пару раз стукает копье, а потом – тишина во внешних динамиках, обычные звуки, вернее. Амгама нам взахлеб рассказывает, как он видел взятие в плен нас с Чисиметом, взял потом винтовку и переговорку, с некоторым трудом установил связь и сам кинулся по следу. У стойбища прикинулся он каликой перехожим с палочкой под мышкой, а потом:

– Я у одного кинжал выхватил и порезал их немножко, а потом и пострелял, хотя и страшно было – я из вашего оружия в первый раз пробую.

Серчо добавляет:

– А как Амгама до нас достучаться смог, все бросили и рванули спасать, так сказать. Я, конечно, здесь тоже виноват, но не более, чем все. Это благодушное настроение могло бы обойтись нам и дороже. А теперь тебе, Алек, поспать не во вред, да и Чисимету с Амгамой тоже.

Я радуюсь – и тому, что поспать, и тому, что так легко отделался – и заваливаюсь на койку, поглядел на утреннее небо и глаза закрыл. Рядом Чисимет, ворочается и изредка бормочет, переживает, наверное, или радуется, наоборот, что груз свой так хитро укрыл, что Багдарин его даже не почуял. Я потихоньку засыпаю, и в полудремоте начинаются странные ощущения, то ли в меня опять этот маг-старикашка лезет, то ли вытащить из меня что-то хочет, словом кошмары не кошмары, но неприятно, и выспаться не удается так, как хотелось бы.

Поднялся – башка болит, кости ломит, в мозгах мутота. Поворочал головой по отсеку – все на крыше, кроме Чисимета, он напротив сидит с усталым и очень невеселым видом. Тоже, видать, не сладко бедняге, раз даже на воздух не полез. Я его ладонью по плечу хлопнул для поднятия настроения, он улыбнулся виновато, и только лишь. Ладно, отойдет.

На ЦП пусто, и я вызываю карту – степь да степь кругом, а впереди – Лес Левых Истоков, к нему вечером придем. Фон опять вверх полез и опять строго в направлении нашего движения, как перед Мелкогорьем, что мне решительно не нравится. Из башни появляется Сергей. Делать там ему абсолютно нечего, и берется он меня прямо сейчас проверить комплекс-датчиком.

– Ну-ка, посмотрим, что с тобой эти эльфы сделали, – говорит, – мы как по лагерю их пахали, так у меня все цифры прыгали. На них, на эльфах этих, лежит заклятье давнее и до сих пор действует, правда, тихонько. Причем заклятье недоброе весьма.

Начинается проверка. Сергей сначала малый круг прогнал, потом ему что-то не понравилось, и он взялся за дело по-настоящему. У меня то в пальцах колет, то в волосах потрескивает, то в глазах плывет – все как полагается. Компьютер всю информацию взял, помолчал-помолчал и здрасьте-пожалуйста: «Объект предполагает наличие сведенного поля большой интенсивности в замкнутом представлении. Характер не определен».

– Да, Алек, – Сергей говорит, – это ты зря. Я с такими вещами ничего поделать не могу. Может, Знахарь помог бы, но – Знахарь… Может, Чисимет попробует? Чисимет, иди сюда, дело есть!