– Погоди, я ещё не вдоволь натешилась.
И снова:
– Оооще, ашшш. Сииии, сиии…
Вороны притихли. Смерть сменила кривозубую улыбку на злобный оскал, скрежетнула костями и обдала на прощание Сергея могильным холодом. Сквозь наступившую тишину, стальным клинком разрубающим мрак, летели слова:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
Это повторялось и повторялось словно запись, поставленная на бесконечный повтор. Сергей вновь почувствовал кожей каменный пол, на котором лежал, глаза завидели свет в углу и, там было, что-то ещё. Это «ещё» было маленьким и прямоугольным, но от него исходили лучи как от крохотного солнца. Они ласково переливались, будто говоря Сергею:
– Встань и иди.
– Куда? – Спросил Сергей.
А в ответ:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…
Сергей поднялся, недоверчиво ощупал себя, всё ли на месте, и сделал первый шаг. Нога твердо встала на шероховатую поверхность пола. Осторожно ступая, он двинулся вперёд к свету. С каждой секундой он становился ближе и ближе. Пройдя ещё пару шагов, Сергей вдруг осознал всей своей сущностью, что он был прав, свет есть спасение. Окончательное, бесповоротное, всеобъемлющее спасение. Прямоугольник стал больше и на нём проступил лик. То был сын Божий. Сергей сразу его узнал и на душе потеплело. Лик смотрел на него добрыми, ласковыми глазами. Они были живыми и лучились такой благостью, что Сергею непреодолимо захотелось упасть на колени и вознести благодарность за спасение от страха и ужаса с минуту назад раздиравшего его тело на куски. Огонёк трепетал. Сергей присмотрелся и увидел под ликом спасителя маленькую лампадку.
– Это огонёк надежды, – подумалось ему, – не те два сатанинских огня, нет, он другой.
Внизу, что-то шевельнулось. Сергей остановился и стал всматриваться. Серый куль. Большой. Он поднимал и опускал свой остроконечный верх, и звуки молитвы явно исходили от него. Куль поднялся и обернулся к Сергею. То был не куль, то была старушка. Её лицо показалось Сергею странно знакомым. Он напряг память. Старушка из бара, которую выгнал Ашот.
– Бабушка, что Вы здесь делаете? – спросил Сергей.
Старушка не ответила, лишь двигалась к нему навстречу, шепча:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…
Молитвенно сложив руки, она подошла вплотную к Сергею, и поднесла ладони к губам. Он заметил, что в высохших морщинистых пальцах, старушка держит металлическую кружку, а в ней прозрачная жидкость. Её не много, на самом донышке, но она, плещется и шумит так, словно все моря и океаны сосредоточили свои бескрайние воды в этой маленькой железной посудине. Не переставая шептать, старушка сделала глоток и выплеснула Сергею в лицо облако водяной пыли. В мгновение тело окуталось мокрым коконом, и всё, разом, исчезло.
Сергей сидел на кровати, замерзший и сырой, будто только что искупался в ледяной проруби. Тело покрылось мурашками, а то, чем отличаются мужчины от женщин, сильно болело и нестерпимо чесалось. По лбу и спине стекали холодные струйки, подмышками же образовалось мерзко пахнущее болото, в котором не хватало только лягушек. Рядом храпело нечто волосатое и бесформенное, отравляя воздух застарелым перегаром и потом, смешанным с вонью дешёвого дезодоранта. Он осторожно толкнул это и оно зашевелилось. Затем, перевернулось на спину и оказалось, что это девушка с неестественно накрашенным лицом, напоминающим боевой раскрас американского индейца, и нереально опухшими зелёными глазами.
– Ты кто? – сипло спросил Сергей.
В горле всё пересохло и голосовые связки не желали обрабатывать воздух, с таким трудом, выходивший из гортани. Язык молниеносно прилип к нёбу. Девушка приподнялась на локти и недоумённо уставилась сонным взглядом на полуголого парня.
– Ты кто? – не без труда повторил вопрос Сергей.
– Лиза, – с удивлением пробасила девушка, – мы вчера, у Ашота, познакомились. – Она криво улыбнулась и сложила губки бантиком.
Сергей напряг память. Гиппопотам-бармен, мужик в тулупе, пара девиц, ёрш. Память дозировано отщипывала вчерашний вечер. Красивая мордашка, огонь в чреслах, очередная порция картинок промелькнула в мозгу. Он пристально посмотрел на девушку и провёл ладонью по лицу:
«Нет, там была другая. Откуда взялось это чудо, уму непостижимо?»
– Красавчик, полночи девку драл и непостижимо? – съехидничал Андрей, – Давай отправляй её к чертям собачьим, у нас дел невпроворот.
– Ты, это, тебе пора, – пробубнил Сергей, указывая девушке на дверь.
– Как пора? – взвилась Лиза, – Ты обещал жениться! Что, сделал дело и в кусты?
– Пьяный был, не помню.
– Три тысячи гони, – фыркнула Лиза и протянула руку.
Сергей нахмурился:
– Какие три тысячи?
– По таксе, – огрызнулась Лиза, – пятьсот рублей час, три тысячи ночь.
– А что? Совсем не дорого, – усмехнулся Андрей, – Чаевые не забудь.
– Мы так не договаривались, – попытался отмазаться Сергей, – Ты сама ко мне клеилась.
– Послушай, хмырь, – её щёки надулись, а глаза недобро прищурились, – или плати, или Ашот тебе оторвёт твоё мужское «я» и заставит съесть, без соли.
– Чувак, походу лучше заплатить, ещё нам с чурками дел иметь не хватало, – посоветовал Андрей.
Сергей подтянул к себе джинсы и вынул кошелёк. Отвернувшись от девицы, чтобы та не подсмотрела, сколько у него там наличности, он отсчитал три тысячных бумажки и неохотно протянул купюры секс-вымогательнице. Лиза довольно хмыкнула и сказала:
– Отвернись, одеваться буду.
– За такие бабки можно и поглазеть, – ёрничал Андрей.
Лиза вскользнула из-под одеяла и отточенными движениями засунула пышногрудое тело в топ и шорты. Затем собрала гриву в конский хвост, перемотала его резинкой, сделала Сергею ручкой и довольно улыбаясь, скрылась за дверью.
– В душ, строго в душ.
Поход в душ, для Сергея оказался сродни путешествию в прошлое. Тускло освещенное помещение, пахнущее сыростью и плесенью, было разделено на три закутка перегороженных меж собой кирпичными стенками обклеенными потрескавшейся, допотопной плиткой времён социалистического благосостояния. Ржавые лейки, прикрученные к чугунным трубам, натужно фыркали и грохотали, выдавая контрастную температуру воды, которую никак нельзя было настроить. Сливное отверстие было настолько широким, что приходилось стоять врастопырку и уповать на чудо, да бы не провалиться в него и не утечь в очистной коллектор местной канализации. Острый на язык Андрей, окрестил сие место помывочной, и Сергей в очередной раз поразился, способности, своего брата, точно подбирать названия. Совковый душ привёл Сергея в чувство и ему заметно похорошело. Только спину отчего-то неприятно пощипывало. Возвратившись в номер, он повернулся спиной к зеркалу и скосил глаза. Вдоль позвоночника, от лопаток до крестца, тянулись шесть красных борозд. Раны были поверхностными. Корка отмокла, и кое-где, мелким багровыми бисеринками, засочилась кровь. Сергей передёрнулся, вспомнив давешний сон, а Андрей усмехнулся и выдал в своём репертуаре:
– Не хило кошка когти поточила. Йодиком бы смазать, а ну как заразу занесла.
– Ворон, – буркнул Сергей.
– Что, ворон? – переспросил Андрей.
– Во сне, мне ворон в плечи вцепился.
– Да, братан, – протянул Андрей, – местный алкоголь плохо на тебя действует. Тёлка, в порыве страсти ему спину покоцала, а он про какого-то ворона толкует. Алё, очнись. Давай уже делом займёмся, не то так и до психушки дойдёт.
– Ты прав, что-то меня не в ту степь понесло, – Сергей натянул майку, примостил на нос солнечные очки и вышел из номера.
