Оставались еще четыре округа. Но и они не равноценны.

Германское вторжение могло быть осуществлено в основном через Белоруссию и Украину. В сравнении с Украиной и Белоруссией остальные направления — второстепенные. Вот Жукову и следовало разбираться в первую очередь с обстановкой в Белоруссии и Украине.

Но она ему известна!

После Гражданской войны и до начала Второй мировой войны в строевых частях Жуков служил только в Белоруссии. Из этой службы выпадают короткие периоды учебы на кавалерийских курсах в Ленинграде и служба в Москве, в инспекции кавалерии. Но на строевые должности Жуков неизменно возвращался в Белоруссию. Тут с 1922 по 1939 год он прошел путь от командира эскадрона до заместителя командующего округом. Тут, в Белоруссии, Жуков прошел все ступени служебной лестницы, не пропустив ни одной. Тут он был и командиром полка, и бригады, и дивизии, и корпуса, а потом пошел еще выше. По долгу службы Жуков должен был знать обстановку в Белоруссии как статьи Боевого устава. Он должен знать здесь каждую кочку и каждый кустик.

Должность заместителя командующего Белорусским военным округом Жуков сдал в конце мая 1939 года, на должность начальника Генерального штаба назначен в январе 1941 года. За это время ситуация в Белоруссии несколько изменилась, однако на фоне того, что было раньше, изменения видны особенно четко: эта дивизия была тут, теперь ее двинули к границе; здесь дивизию развернули в корпус; там был корпус, теперь — целая армия. Неужели за пару часов эти изменения нельзя изучить? Тем более, что начальнику Генштаба Жукову самому даже не надо никаких бумаг искать, не надо их читать. Подними трубочку, и тут же, как чертик из табакерки, выпрыгнет бодрый полковник-направленец из Оперативного управления и четко в пять минут доложит: было так, а стало вот так. И карту развернет, и справочку представит, если потребуется.

Кроме всего, в январе 1941 года в стратегической игре Жуков (по его рассказам) воевал на картах именно на территории Белоруссии. И на картах, по словам Жукова, была нанесена реальная обстановка. И была она для Жукова кристально ясной. Откуда же потом в его светлую голову закрались неясности?

Самый мощный из всех военных округов — Киевский. Обстановку в Киевском особом военном округе Жукову изучать тоже было не надо: Жуков пришел в Генеральный штаб с поста командующего войсками этого округа. Обстановку в этом округе Жуков обязан был знать лучше, чем кто-либо другой.

Кроме того, когда Жуков был командиром бригады, дивизии, корпуса, заместителем командующего в Белорусским военным округе, он должен был знать обстановку в других военных округах, прежде всего — в соседнем Киевском. А когда Жуков командовал Киевским округом, он по долгу службы должен был знать обстановку во всех остальных округах, прежде всего — в соседних, Белорусском и Одесском.

Если вы — командир стрелкового отделения, то должны наладить взаимодействие с соседями. Вы обязаны знать, какое отделение действует правее вас, какое — левее. Вы должны знать, какие у ваших соседей силы, какое вооружение, сколько людей и боеприпасов, на что они способны и какие задачи выполняют.

Если вы — командир взвода, то ваша прямая обязанность знать все о соседних взводах. Это относится к командирам всех рангов до самого верха. Если вы командующий войсками Киевского округа, так уж извольте изучить обстановку и у своих соседей. Положение обязывает.

Остаются еще два направления: Прибалтика и Молдавия. С точки зрения обороны страны это явно не главные направления. Обстановку в Молдавии, то есть на территории Одесского военного округа, Жуков обязан был знать по двум причинам.

С одной стороны, Одесский округ — это сосед Киевского особого военного округа. С другой стороны, полгода назад, в июне 1940 года, Жуков командовал войсками Южного фронта во время похода в Бессарабию, то есть в Молдавию. Южный фронт разворачивался на территории Киевского и Одесского округов и имел в своем составе войска как Киевского, так и Одесского округов. Перед тем, как принять под командование Южный фронт, Жуков два месяца работал в Москве. Его специально освободили от всех должностей с тем, чтобы дать возможность изучить обстановку в Одесском и Киевском округах и на сопредельных территориях. И тогда в июне 1940 года все было Жукову ясно и с Киевским округом, и с Одесским.

Так что же Жукову вдруг стало непонятно 13 января 1941 года, когда Сталин назначил его начальником Генерального штаба?

Если непонятна ситуация в Прибалтике, то опять же нужно вызвать направленца из Оперативного управления Генштаба, который коротко и ясно доложит все, что требуется. Если этого мало, то можно вызвать командующего войсками Прибалтийского особого военного округа, начальника его штаба, командующих армиями, находящимися в Прибалтике, — пусть докладывают!

Но даже если Жуков за пять месяцев упорных трудов не смог сообразить, где находится 8-я армия Прибалтийского округа, а где 11-я, что входит в их состав и какие они решают задачи, то ничего страшного в этом не было. Пусть бы Жуков остановил вторжение противника через хорошо знакомые Георгию Константиновичу Украину и Белоруссию, а уж в Прибалтике как-нибудь справились бы и без Жукова.

Зададим вопрос: а что делал Жуков для того, чтобы обстановку понять?

Был ведь у него простой путь вникнуть в ситуацию. Допустим, глупый Сталин, который вообще ничего не понимал, приказал провести две стратегические игры, и обе — с наступательной тематикой. Ладно. Чем бы дитя не тешилось… Но кто мешал Жукову провести еще одну игру — на оборонительную тему?

Не надо новой встречи в верхах, не надо собирать совещания высшего руководящего состава РККА. Следовало просто в рамках Генерального штаба собрать самых толковых офицеров и генералов, прежде всего — из Оперативного управления, они готовят планы войны, потому знают обстановку лучше всех. Вот им и поставить задачу: немцы могут наступать вот так и так, на восьмые сутки они могут выйти к Барановичам, что мы, братцы, будем делать при таком раскладе?

Жукову достаточно было просто провести опрос подчиненных офицеров и генералов: а что бы ты, дорогой товарищ, делал на месте начальника Генерального штаба в случае внезапного нападения противника?

И почему бы на эту оборонительную игру не пригласить Сталина? После смерти вождя Жуков рассказывал, что Сталин боялся войны. Раз так, то следовало усадить пугливого Сталина в уголок и перед ним разыграть оборонительное сражение: не бойся, товарищ Сталин, если немцы на восьмые сутки выйдут к Барановичам, мы выставим на пути танковых колонн сто тысяч противотанковых мин! А за минными полями мы уже в мирное время выроем противотанковые рвы! А тут в лесах посадим партизан! А вот тут у нас в засаде истребительно-противотанковая артиллерийская бригада!

Но Жуков никаких игр на оборонительную тему не проводил. А ведь странно.

Самое смешное в этой истории вот что: Жуков множество раз рассказывал о том, как он планы Гитлера предвосхитил, но никогда и нигде ни словом не обмолвился о том, что же следовало предпринять, чтобы избежать разгрома. Выходит, что мудрость Жукова какая-то однобокая.

Давайте на пару минут поверим рассказам великого полководца и представим финал первой стратегической игры в январе 1941 года. Командующий войсками Киевского военного округа генерал армии Жуков демонстрирует вождю: вот, товарищ Сталин, таким образом Гот и Гудериан разобьют Павлова. Товарищ Сталин видит разгром, беспомощно разводит руками и ничего больше не делает. А мы спросим: неужели Сталин в такой ситуации не поинтересовался бы тем, как организовать оборону Белоруссии? Неужели он не спросил бы Жукова: так что же ты предлагаешь делать в такой ситуации?

По рассказу Жукова выходит, что Сталин решения проблемы не искал. Жуков продемонстрировал Сталину, каким образом немцы разобьют Павлова, на том все и успокоились. Сталин просто пожурил Павлова за то, что тот проиграл битву на картах, присвоил ему очередное звание, ввел его в пятерку своих высших генералов и больше об обороне Белоруссии ни разу не вспомнил.