— Я не ненавижу тебя, Рейган, — вздыхаю я. — Может, я еще и прибью тебя во сне, но буду тепло о тебе думать за этим занятием.

Она шумно выдыхает.

— Только предупреди меня, ладно? Всегда хотела съесть червяка из текилы, прежде чем отправлюсь на тот свет. Мне сегодня это осуществить или можно подождать?

Я издаю то ли фырканье, то ли смешок, но ее шутка развеивает напряжение.

— Почему Грант называет тебя «Кнопка»?

Покачав головой при звуке глупого прозвища, она бормочет:

— Из-за имени героини 50-х и 60-х годов. Знаешь, фильмы еще такие «Кнопка выросла», «Кнопка выходит замуж». О ней есть много книг и фильмов. И даже сериал. Вероятно, автор придумал это имя, объединив «девушка» и «малышка». И…что ж… — С понимающей ухмылкой она показывает на себя. — Хорошо, что у меня нет комплексов по поводу своего роста.

Я тихонько хихикаю над ее самоуверенностью. Это в новинку.

— Мне придется спросить у Эштона, почему он называет меня «Айриш». Каждый раз при виде его, у меня возникает такое чувство, будто я язык проглатываю и не могу задать вопрос. Как думаешь, Грант знает?

— Я спрашивала, — качает головой Рейган. — Не знает. Только Эштон.

На долгое время повисает тишина, и Рейган допивает свой напиток. Не понимаю, как такое крошечное тело может вмещать в себя столько алкоголя. Затем она произносит:

— Ты нравишься Коннору.

Я краснею и оглядываюсь через плечо на кухонное окно, за которым вижу его. Он разговаривает с Грантом и новым парнем.

— Правда?

— О, да, — кивает она. — Уверена. Он глаз от тебя отвести не может. Скорее всего, представляет, что попозже с тобой сделает.

— Рейган! — качаю головой, а она ухмыляется. Такая же зараза, как моя сестра.

Она делает долгий, шумный глоток, пока мои мысли ненамеренно возвращаются к Эштону.

— Вроде она приятная.

— Кто?

— Девушка Эштона.

— А… — Рейган молчит, а потом бормочет: — Ага. Слишком приятная для него. Я каждый раз при виде нее себя виноватой чувствую. Если бы он только научился держать кое-что в штанах…

«Стоп…»

— Он много ей изменяет? — Не только со мной?

— Я слышала кое-что, — пожимает плечами она. — Много чего. У него тот еще аппетит. Его сердце и мозги — два разных существа, которые никак не придут к соглашению. Вообще. У бедной, милой Даны ни черта нет шансов его удовлетворить.

— Уверена, ни у кого нет, — шепчу я. Про себя же перевожу его на верхушку тотемного столба бабников.

* * *

Когда мы возвращаемся в дом, то видим дюжину новых людей на кухне и в примыкающей к ней столовой, которые занимают всю правую сторону дома и находятся напротив уединенной гостиной. Еще больше людей оказывается у входной двери и заходит внутрь.

— У вас все нормально? — Коннор появляется с моим напитком в руке. — Извини, собирался принести тебе, но вы так выглядели, словно ведете какой-то серьезный разговор.

— Да, но…

Я бросаю взгляд на Рейган, которая порхает по комнате и то махает кому-то, то толкает локтем, то улыбается. Грант тащится за ней на расстоянии двух футов. Его взгляд прикован к ее затылку, а на лице застыло глупое выражение. Я улыбаюсь про себя, раздумывая, понимает ли вообще Рейган, что Грант без ума от нее.

— Но что?

Звук ирландского акцента в голосе Коннора возвращает меня обратно на землю, к его красивым зеленым глазам и беспечной улыбке.

— Девчачьи заморочки, — говорю я и чокаюсь с ним своим стаканом.

Улыбка не сходит с лица Коннора даже, когда я замечаю, что на секунду его взгляд метнулся к моим губам и обратно.

— Как прошли первые пары? — спрашивает он.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут нас оглушает музыка. Мы оба оборачиваемся и видим Тая в килте, который с важным видом заходит в комнату и, потирая выпяченную грудь, осматривает толпу.

— Ему нравится случайно сверкать, когда он садится.

— Случайно ли? — поднимаю бровь я.

— Не, — качая головой, признает Коннор. — Пойдем.

Он хватает меня за руку и уводит на террасу, где я недавно стояла с Рейган и дрожала из-за прохладного ночного воздуха.

Видимо, Коннор замечает, что я непроизвольно вздрогнула, потому что обнимает меня за плечи и притягивает к себе, прижимая к своей широкой груди.

— Так лучше? — шепчет он, одной рукой вверх и вниз гладя меня по плечу. — Ладно, теперь расскажи мне, как прошли твои пары.

На мгновение я разрешаю себе расслабиться в тепле тела Коннора, пока вдыхаю аромат его одеколона — легкий и свежий, с нотками лаванды. И я молча удивляюсь, насколько все это комфортно.

Я рассказываю ему о двух научных парах, которые были у меня во вторник и пятницу, и одной, которая будет на следующей неделе. Рассказываю все о своей работе добровольцем в больнице и о близнецах, вспоминая их допрос.

— Дерек и Эрик — близнецы?

— Знаю, — хихикаю я и закатываю глаза.

Он отпивает пиво, а потом возвращает руку ко мне и крепче притягивает к себе.

— Так, почему тебе захотелось стать педиатром?

— Просто с маленького знала, что хочу этим заниматься. Не могу представить, что занималась бы чем-либо другим. — В мысли проскальзывают утренние слова Штейнера, но я мгновенно их прогоняю.

— Это благородно. И мило, — говорит Коннор. Я немного запрокидываю голову назад и чувствую, что он поворачивается и губами прикасается к моему лбу, бормоча: — И сексуально.

Я сглатываю и опускаю голову, понимая, что снова покраснела.

— А что расскажешь о себе, юрист?

Слегка вздрагиваю, когда Коннор пожимает плечами.

— Я происхожу из семьи потомственных юристов. Вообще-то и я, и Эштон. Это семейная традиция. А твои родители доктора?

Качая головой, я тоскливо улыбаюсь.

— Мой отец был директором старшей школы и учителем математики. А мама — учительницей музыки.

Возникает долгая пауза.

— Были?

Глубоко вздохнув, я отрываюсь от Коннора и вижу серьезное выражение его лица.

— Да…были.

Я делаю большой глоток, а потом все ему рассказываю: об аварии, о том, что Кейси едва не погибла, обо всех людях, которые погибли в ту ночь. О Тренте. Обо всем.

Рассказывая, я чувствую, что его рука ложится на мои плечи, и он крепче меня обнимает. Чувствую, что другой рукой он обхватывает меня за талию, а ладонь прижимает к лицу, водя большим пальцем по моей щеке. Он притягивает меня еще ближе, чем раньше, пока я не закрываю глаза и не кладу голову ему на грудь, чувствуя его учащенное сердцебиение, чувствуя себя укутанной в его тепло. Защищенной.

Всю песню мы просто стоим так, не разговариваем и медленно покачиваемся под музыку, пока в дверь не врывается Тай, который на вид еще пьянее, чем был двадцать минут назад.

— Теперь я тебя вспомнил! — вопит он и протягивает руку, поигрывая пальцами. — Давай. Дай посмотреть фотку. Надо убедиться, что там все круто получилось.

— О, нет… — стону я, отскакивая назад.

Коннор доверчиво улыбается и в шутку толкает Тая. Взяв за руку, он уводит меня внутрь.

— Позволь показать тебе остальной дом.

Коннор прижимает меня к себе, пока мы ходим по дому и он знакомит меня со всеми. Я, вроде как, помню некоторых из окружающих. И молюсь, чтобы они не помнили меня. Как и то, что я, скорее всего, признавалась им в любви. И чертовски надеюсь, что они не помнят меня рядом с Эштоном.

Как только я увидела весь первый этаж, Коннор ведет меня наверх.

— Это комната Гранта. — Он кивает головой влево. — Напротив него Тай. — Когда мы проходим мимо ванной, он бормочет: — Тут ты все видела. — Я киваю и прикусываю нижнюю губу, свирепо посмотрев на дверь, словно само помещение совершило что-то гнусное. В конце коридора напротив друг друга находятся еще две двери. — Это комната Эша. — Он лениво взмахивает рукой в сторону открытой двери слева, через которую видны огромная кровать и темно-серое постельное белье.

Я сразу же представляю тело Эштона, растянувшегося на этой простыни, как было утром в моей комнате в общежитии, и внутри у меня все напрягается.