Марихуана
По своему действию марихуана отличается от героина. Последний смягчает или «убивает» боль, производя анестезию и делая человека невосприимчивым к болезненным чувствам. Что происходит во время курения марихуаны, зависит от трех факторов: (1) дозы (как много марихуаны в «косячке»); (2) глубины и прочности систем психологической защиты; и (3) интенсивности первичной боли, прикрытой системой защиты. Если доза марихуаны оказывается достаточно большой, то она вызывает лизергиноподобную реакцию, завершающуюся галлюцинациями и иллюзиями. Это происходит, если присутствует интенсивная первичная боль, требующая символического бегства, или если у данного человека ослаблена система психологической защиты.
Нередко случается, что человек, принимавший ЛСД для ухода в состояние преходящего (а иногда и не столь преходящего) психоза, впоследствии переходит к курению марихуаны. Первая галлюцинация, вызванная употреблением ЛСД, становится первым серьезным покушением на защитную систему, подводящим человека очень близко к его первичной боли; последующее курение марихуаны может окончательно разрушить психологическую защиту невротика. Вот почему так опасно длительное и регулярное употребление ЛСД и марихуаны. Одна пациентка, перешедшая на курение марихуаны после многих приемов ЛСД, стала страдать навязчивым страхом, что ее разрежут бритвой пополам. Следствием этого страха стал другой — опасение, что постель задушит ее во сне, свернувшись вокруг нее. Эти символы стали насильственными и обсессивными, потому что ослабла защитная система, направленная против страха. Вскоре страхи стали настолько упорными, что потребовались другие, более мощные символические реакции, и больная, как личность, совершенно распалась.
Вообще, курение марихуаны доставляет удовольствие, потому что под действием этого «легкого» наркотика защитные системы лишь прогибаются, а не ломаются, как под действием больших доз ЛСД. Поэтому на фоне нескольких первых попыток курения марихуаны человек испытывает эйфорию или отправляется в мистические путешествия. Со временем галлюцинации становятся более серьезными и неприятными. Больные, прошедшие первичную терапию, больные, у которых разрушена психологическая защита, не могут курить марихуану. Я помню, как один студент колледжа, который уже почти заканчивал курс первичной терапии, сделал несколько затяжек сигаретой с марихуаной. Через несколько минут он уже был в спальне и лежа на кровати находился в первичном состоянии. Пациент был очень удивлен тем, что произошло, так как до лечения он был заядлым курильщиком марихуаны, мог выкурить подряд две сигареты и это вызывало у него «расслабление и смешливость». Отсутствие крепкой защитной системы сделало такую реакцию невозможной.
«Среднестатистический» невротик, в первый раз курящий марихуану, может выкурить изрядную дозу и страдать только от чисто физиологических эффектов, то есть, почувствовать легкое сердцебиение и головокружение. У других может возникнуть неприятная тревожность. Но реакцию на какой‑либо наркотик нельзя оценивать только с точки зрения биохимического или физиологического ответа на его введение. В случае курения марихуаны невротик, обладающий крепкой психологической защитой, во время своего первого «путешествия» может немного ослабить свою защитную систему, что позволяет боли подойти ближе, но защита ослабляется не настолько, чтобы окончательно потерять свою прочность — поэтому у человека появляется лишь смутное чувство тревоги по поводу нового странного ощущения.
То же самое можно сказать и о другом, гораздо более знакомом всем лекарственном средстве — кофеине, психостимуляторе, содержащемся в напитке кофе. Обычно мы не считаем себя людьми, зависимыми от кофеина, но есть немало людей, которые не могут нормально работать, если с утра не выпьют чашку кофе. Люди с сильно притуплёнными чувствами, например, героиновые наркоманы, могут легко выпить десять чашек кофе подряд без всякого видимого эффекта. Но, например, пациенты, прошедшие курс первичной терапии, чувствуют сильное возбуждение, выпив всего одну — две чашки. Почти все они отказались от кофе; если у человека отсутствует система психологической защиты, то любое психотропное лекарственное средство оказывает непосредственное и мощное воздействие на организм.
Таким образом, мы видим, что защитные системы могут в значительной степени определять величину и выраженность нашей реакции на те или иные средства. Защитная психологическая система фильтрует, смягчает или блокирует внешние и внутренние стимулы. Эти реакции, направленные внутрь и наружу сопряжены между собой и связаны взаимной зависимостью. Так, если защита направлена на внутренние стимулы, то человек редко может вести себя в обществе с солдатской прямотой и открытостью. Такой человек не может быть реальным в физиологическом смысле и не ощущает, обычно, мощного и прямого действия при введении таких активных веществ, как кофеин или марихуана. Быть нереальным — это значит быть нереальным в системном смысле; быть реальным — это значит быть реальным тоже в системном смысле, то есть реальность или нереальность — это тотальные категории состояний, затрагивающие весь организм целиком.
Я думаю, что многие люди, курящие марихуану, пытаются стать реальными, но делают это нереальным способом. В каком- то смысле жаргонное выражение для действия марихуаны — «взлет» — является глубоко символическим. Оно означает рывок к вольности и свободе. Но реальное освобождение означает восприятие чувства, причиняющее личности боль, а не временное, с помощью психотропных лекарств, освобождение собственного «я» от подавляющего действия нереальных систем.
Разница между человеком, по–настоящему зависимым от героина и курильщиком марихуаны заключается в том, что марихуана не является ключевой или единственной защитой пристрастившегося к ней человека. У курильщика марихуаны есть другие системы защиты, которые помогают ему существовать, пусть даже и испытывая некоторое внутреннее напряжение. А вот героиновый наркоман начисто лишен всяких систем защиты. Его единственная защита — это героин, и наркоман может жить и более или менее нормально себя вести только на фоне регулярного введения наркотика. В целом, курильщик марихуаны намного меньше подавлен (испытывает меньшее влияние первичной боли), чем человек, страдающий героиновой зависимостью. Марихуана помогает устранить подавление таким образом, что человек зачастую чувствуют, что у него открываются все органы чувств; он слышит такие нюансы музыки, которых до сих пор не мог расслышать, или начинает видеть яркость красок какого‑либо живописного полотна, каковую он раньше не мог рассмотреть. Процесс устранения подавления боли также порождает озарения или так называемые инсайты, чего никогда не бывает на фоне регулярного введения героина. Один пациент вспоминал одно из путешествий с марихуаной, которое он совершил до начала прохождения первичной терапии. «Во время взлетая вдруг вспомнил, как мои родители смеялись над тем, как я произносил слово «небо», когда был маленьким. Они заставляли меня произносить это слово перед всеми родственниками. Они заставляли меня беспрерывно повторять: «Мерцай, мерцай, звездочка». Я повторял, а они смеялись, не переставая. Тогда, куря травку, я понял, что именно с тех пор я боюсь выступать перед аудиторией».
Этот инсайт возник из подавленного воспоминания, освобожденного и пропущенного в сознание марихуаной. Это была болезненная сцена, и в обычном состоянии больной ее не помнил. Когда же она была прочувствована и осознана, была установлена связь между настоящим поведением и прежней болью. Это есть типичный инсайт. Если бы то же воспоминание возникло в первичном состоянии, то боль, скорее всего, была бы намного сильнее, а инсайт более отчетливым и физически ощутимым.
Ни для кого не тайна, что в наше время очень многие молодые люди регулярно курят марихуану. По какой‑то причине общество решило начать борьбу с травкой, вместо того, чтобы ликвидировать причины, породившие ее массовое курение. Но дело в том, что невротик хорошо себя чувствует, куря марихуану, потому что чувствовать — это само по себе большая радость. Марихуана в более мелком масштабе делает то же, что делает ЛСД — стимулирует чувства. Многие молодые люди совершенно искренне не знают никакого иною способа добраться до своих чувств, кроме как с помощью психотропных лекарств. Вопрос заключается, таким образом, не в том, что именно включает чувства; надо спросить себя — что их выключает?
