Так нас и учили. Один день лекция о том, что мы готовились к войне так, как никто никогда не готовился, а на другой день лекция о нашей позорной неготовности к войне. На третий – снова о готовности: уж как мы к войне готовились!

И вот мы сидим и зубрим историю военного искусства. И попадается мне цифра, которую я знаю, которую множество раз встречал, которую сам повторял на семинарах и экзаменах: в предвоенные годы (по советской периодизации – с 1 сентября 1939 года по 21 июня 1941 года) в СССР было сформировано 125 новых стрелковых дивизий.

Тут меня и прошибло!

Если после освобождения должности министра обороты тринадцать командиров и военачальников получили повышение, то сколько же получат повышение, если формируется целая дивизия?

13 сентября 1939 года в Советском Союзе был утвержден штат стрелковой дивизии – 18 906 человек, в том числе один генерал и 1349 офицеров.

Итак, представьте себе, что мы формируем новую дивизию. Из какой-то уже существующей дивизии забираем заместителя командира. Он получил повышение и отбыл к новому месту службы. Его место освободилось, и в результате семь нижестоящих командиров получили повышение: командир полка стал заместителем командира дивизии, зам командира полка – командиром полка и так далее, до взводного, который стал ротным, освободив место молодому выпускнику военного училища.

С командиром новой дивизии разобрались. Но ему нужен заместитель. В каком-то уже существующем полку берем перспективного командира и назначаем заместителем командира новой дивизии. Убывая к новому месту службы, он тянет за собой цепочку новых назначений: помимо него мы срываем с прежних должностей и повышаем шесть командиров.

Новой дивизии нужен начальник штаба. Забираем заместителя начальника штаба из уже существующей дивизии. И снова – дикая тяга вверх. Сквозняк какой-то.

Но ведь новой дивизии нужен не один только начальник штаба. Нужен целый штаб! Где-то надо набрать командиров, которые будут готовить планы боевых действий дивизии, руководить разведкой, связью, саперами, ремонтниками, снабжением. И каждый из них, уходя в новую дивизию, открывает дорогу к повышению трем, четырем или пяти нижестоящим командирам.

В новой дивизии пять полков. Каждому полку нужны командиры полков и их заместители. Назначаем перспективных командиров из существующих частей, а они, уходя, открывают цепочки вакансий.

В каждом полку – штаб. Комплектуем эти штабы перспективными командирами, а на старых местах службы их бывшие сослуживцы двигаются вверх по карьерной лестнице.

В новой дивизии 21 батальон и артиллерийский дивизион, как входящие в состав полков, так и подчиненные непосредственно командованию дивизии. Для их укомплектования нужно много командиров.

В дивизии сотня рот и артиллерийских батарей. Взводный командир, поднимаясь на роту, оставляет за собой одно свободное место. Ротный командир, поднимаясь вверх, создает две вакансии, заместитель командира батальона – три.

Так вот: чтобы укомплектовать офицерским составом одну новую стрелковую дивизию, мы вынуждены повысить в должностях тысячи офицеров.

На 1 января 1939 года в Красной Армии было 98 стрелковых дивизий. За неполных два года развернули еще 125 дивизий. Что же получили? Получили невероятную кадровую «тягу». Весь командный состав получил повышения, причем по несколько раз.

А как новыми дивизиями управлять? На каждые две-три дивизии нужен штаб корпуса. Заместителя командира существующего корпуса назначаем командиром вновь создаваемого. Он сам и цепочка повышений за ним – девять командиров. Но ему нужны заместитель, начальник штаба, начальник артиллерии. Каждый из них, перемещаясь вверх, открывает путь еще для семи командиров. И в каждом корпусе помимо командира и заместителя – штаб. Помимо двух-трех стрелковых дивизий – два корпусных артиллерийских полка, батальон связи, саперный батальон, зенитно-артиллерийский дивизион.

В середине июня 1939 года в Красной Армии было 25 стрелковых корпусов, а в середине июня 1941 года стало 62.

Но и корпусами надо управлять. Для этого формируем общевойсковые армии. Заместителя командующего существующей армией назначаем командующим вновь созданной армией. Считайте, сколько командиров после этого поднялись на одну ступеньку.

Но командующему армией тоже нужны заместители и штаб. И все это генеральские и полковничьи должности. За каждым, кто был повышен в должности, другие командиры шагают вверх, словно по лесенке. В начале июня 1939 года в Советском Союзе были две общевойсковые армии, в начале июня 1941 года – 28.

Но и это не все. Это только новых стрелковых дивизий было 125. В 1940 году были сформированы 9 механизированных корпусов, в каждом одна моторизованная и две танковые дивизии. Сталину этого было мало, и весной 1941 года формируются еще 20 таких корпусов, в составе которых 40 танковых и 20 моторизованных дивизий. В управлении корпуса – четыре генеральские должности, и в каждой дивизии еще по одной. Только в этих новых корпусах открылись 140 генеральских вакансий. Прикинем, какое продвижение вверх последует за каждым назначением на генеральскую должность.

Но если эти корпуса и дивизии были сформированы весной 1941 года, то все офицеры в них никак не могли находиться на своих должностях больше года.

А еще в Советском Союзе были сформированы пять воздушно-десантных корпусов. И опять же весной 1941 года.

И десять артиллерийских бригад.

И 79 новых авиационных дивизий.

В июне 1939 года в Красной Армии было 144 артиллерийских полка, в июне 1941 года их стало уже 900.

А еще военные училища. Должность начальника училища – генеральская. Заместители – полковники. В училище нужны преподаватели и командиры – взводов, рот, батальонов. Создание военных училищ в Советском Союзе накануне войны – взрывоподобный процесс. Их формировали какими-то невероятными темпами. Об этом я подробно рассказываю в книге «День М».

Чтобы укомплектовать новые училища, надо было срывать с мест командиров и ставить их на новые должности. Но после ухода каждого из них на его прежнем месте службы образовывалась открытая вакансия и возникала новая цепочка перемещений вверх, где-то короче, где-то длиннее.

Мобилизационное развертывание Красной Армии перед освободительным походом в Европу – вот истинная причина того, что накануне нападения Германии на Советский Союз практически все командиры Красной Армии находились на своих должностях меньше года. Сталинские чистки тут не при чем. Разгром лета–осени 1941 года случился вовсе не из-за сталинского очищения армии.

Истинная причина состояла в том, что Красная Армия целенаправленно готовилась к войне.

Только цель эта не имела ничего общего с обороной страны.

Высшее воинское звание Красной Армии, начиная с 1935 года – Маршал Советского Союза. Чуть ниже – командарм 1-го ранга.

Нам говорили, что в первой десятке высшего военного руководства Красной Армии было пять Маршалов Советского Союза и пять командармов 1-го ранга. Из пяти маршалов Сталин уничтожил троих, а из пяти командармов 1-го ранга – всех пятерых.

И еще нам говорили, что изводил Сталин не кого попало, но самых лучших: три маршала-гения – Тухачевский, Егоров и Блюхер пошли под сталинский топор, а два маршала-бездаря – Ворошилов и Будённый остались здравствовать.

На первый взгляд – ужасно.

На второй – не очень.

Давайте представим, что во время очищения погибли не три Маршала Советского Союза, а все пять. Представим, что вместе с теми тремя «гениями» Сталин расстрелял еще и двух бездарей, Ворошилова и Будённого. Стало бы от этого армии и стране лучше или хуже? Поднялась бы от этого боеспособность армии или упала?