© Виктор Суворов, 1997, 2015.

© ООО «Издательство «Добрая книга», 2016 – издание на русском языке, оформление.

В первые дни февраля 1945 года войска Красной Армии вышли к Одеру, форсировали его и захватили плацдармы на западном берегу. До Берлина оставалось 60 километров. Для последнего броска вперед надо было подтянуть тылы, подвезти сотни тысяч тонн боеприпасов, запасных частей, горюче-смазочных материалов и продовольствия; следовало пополнить войска, перебросить командные пункты ближе к фронту, развернуть новые узлы связи, базы снабжения, аэродромы, перебазировать авиацию, восстановить в тылах мосты, дороги, линии связи, перешить колею основных железнодорожных магистралей на широкий советский стандарт, чтобы подавать грузы без перевалки. А еще следовало обезопасить себя от удара с фланга – разгромить группировку германских войск в Померании, используя для этого 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии, 1-ю армию Войска Польского, 3-ю ударную, 19-ю, 47-ю, 49-ю, 61-ю, 65-ю и 70-ю общевойсковые армии. А это, в свою очередь, требовало пополнения этих соединений личным составом прямо в ходе боевых действий, развертывания тылов безо всякой паузы вслед за наступающими войсками. Все это делалось четко, быстро, решительно и смело, и было ясно, что конец войны близок и ее результат давно предрешен.

О чем думали в эти последние месяцы, недели и дни войны высшие руководители Германии? О чем думал Гитлер и его приспешники Геббельс, Геринг, Гиммлер, Борман? Несомненно, они снова и снова вспоминали войну с самого первого ее дня и все, что войне предшествовало, и каждый наверняка искал ту роковую ошибку, которая в конце концов привела к разгрому Третьего рейха. Мы знаем, о чем они думали, благодаря тому, что Геббельс вел дневник, и часть этого дневника не попала в руки тех, у кого были чистые руки, горячие сердца и холодные головы. Почти всё, что в те чистые руки попало, сгинуло в недоступных тайниках-хранилищах и, может быть, обнаружится лет через двести или триста. Но то, что оказалось в руках немцев, англичан и американцев, было опубликовано на Западе. По понятным причинам нам, советским людям, такие вещи читать запрещалось. Дневники Геббельса – ни те, что попали в руки наших компетентных органов, ни те, что были опубликованы на Западе, – в Советском Союзе не издавались. Надо было дождаться крушения советской власти, чтобы эти свидетельства на короткое время стали доступны и нашему народу: в 1990-х годах часть дневников Геббельса была опубликована в России (Геббельс Йозеф. Дневники 1945 года. Последние записи. Смоленск: Русич, 1993)[1].

Делая записи в дневнике, Геббельс не собирался его публиковать. В этом ценность его заметок. В эфире министр пропаганды Третьего рейха говорил об одном, в дневнике писал совсем о другом. Ценность дневников и в том, что Геббельс в последние месяцы, недели и дни существования Третьего рейха выдвинулся на второе после Гитлера место. На заключительном этапе Гитлер отстранял от власти многих: расстреливал, снимал с должностей, исключал из партии, отправлял в отпуск. Многие сами изменили Гитлеру, но Геббельс остался с ним до конца. В своем завещании, подписанном в 4 часа утра 29 апреля 1945 года, Гитлер назначил Геббельса канцлером Германии вместо себя. Геббельс единственный раз не подчинился своему фюреру, не приняв пост канцлера. Он последовал за фюрером на смерть и разделил его судьбу: убил своих детей и вместе с женой покончил жизнь самоубийством. Геббельс – самый главный свидетель краха Третьего рейха; никто из других главарей нацистской Германии в те дни не был так близок к Гитлеру.

Записи в последних дневниках Геббельса начинаются 28 февраля 1945 года и обрываются 10 апреля. Приближался бесславный конец Третьего рейха. До самого последнего момента Геббельс верил в победу Германии и боролся за нее. Что же его волновало больше всего? Нехватка танков, пушек, самолетов? Наступление Красной Армии? Недостаток металла, угля, нефти, электроэнергии? Ужасающее продовольственное положение? Дефицит хлеба? Может быть, нехватка снарядов, мин и патронов? Постоянные воздушные бомбардировки?

Конечно, все это волновало Геббельса. Все это он видел, знал, принимал меры, фиксировал в дневнике. Но больше всего Геббельса тревожила, волновала, раздражала и сводила с ума слабость высшего руководящего состава германской армии и государства. В одной из первых дневниковых записей того периода Геббельс, имея в виду в первую очередь Геринга, пишет, что увешанные орденами дураки и некоторые надушенные фаты не должны быть причастны к ведению войны и их надо устранить.

Но тут речь идет не только о Геринге. Геринг – пример. Речь о таких же, как Геринг, «увешанных орденами» (то есть весьма авторитетных) руководителях, которые оказались дураками. Как назло, это качество проявилось под самый конец войны, под занавес, в момент, когда на карту была поставлена судьба империи и десятков миллионов ее подданных. И звучит в словах Геббельса мечта об очищении армии: заслуженных дураков надо устранить!

Ах, поздно герр Геббельс вспомнил об очищении. Этим надо было заниматься раньше.

Основной лейтмотив дневниковых записей Геббельса таков: у Гитлера нет полководцев. В записи 3 марта 1945 года Геббельс сетует на то, что Гитлер не может положиться на своих военных советников: они его так часто обманывали и подводили, что теперь он должен заниматься едва ли не каждым армейским подразделением.

Как дико все это звучит для нас! Посмел бы кто-нибудь обмануть товарища Сталина!

И еще: если фюрер (руководитель) все делает сам, значит, он не фюрер. Искусство руководителя, командира, полководца, вождя, фюрера заключается в том, чтобы найти таких помощников, на которых можно положиться. Кстати, именно из-за ошибок в подборе и расстановке кадров в свое время потерял власть Наполеон Бонапарт. Однажды он горестно воскликнул: «В мое отсутствие творятся только одни глупости!» А кто виноват? Сам виноват: подобрал себе таких маршалов, которые самостоятельно руководить не способны. В присутствии Бонапарта они – гении, а в отсутствие… Вот и Гитлер попал в ситуацию, когда некому было доверить руководство войсками, положиться не на кого, приказ о вводе в бой чуть ли не каждой роты фюрер вынужден отдавать лично.

Нам советская пропаганда десятилетиями, как кол в печень, вбивала мысль: Сталин обезглавил свою армию и остался один без умных генералов. А вы, товарищи пропагандисты, на Гитлера посмотрите! Уж чего-чего, а толковых генералов в Германии всегда хватало. Задача Гитлера как руководителя государства и вооруженных сил заключалась не в том, чтобы самому командовать каждой группой армий, каждой армией, корпусом (а их – десятки), дивизией (их – сотни), полком (их – тысячи), батальоном и ротой (их – десятки тысяч), а в том, чтобы среди германских командиров еще в мирное время выбрать толковых, грамотных и храбрых, а потом в ходе войны возвышать достойных и отстранять от власти не оправдавших надежд.

Гитлер со своими обязанностями не справился. Пока все шло прекрасно, вокруг него табунами ходили гениальные полководцы, но куда подевались эти гении, когда Германия оказалась в кризисе? Вот вам поистине обезглавленная армия: верховный главнокомандующий никому не доверяет, все делает сам, своей стратегией уже довел страну до края пропасти, но если допустить к делам кого-нибудь другого, то будет еще хуже.

Геббельс так и пишет: таланты есть, только их надо выявить. До полного краха осталась пара месяцев или еще меньше. Не поздно ли опомнились? Отвоевали всю войну, а теперь вспомнили, что неплохо бы поискать толковых генералов. Геббельс спешит, а сам Гитлер пока не торопится менять руководителей, которые доказали свою полную непригодность. В тот же день, 3 марта 1945 года, Геббельс пишет о том, что гауляйтеры[2] в отчаянии от проявляемой фюрером нерешительности в важнейших кадровых вопросах, и они убедительнейшим образом просят его, Геббельса, побудить фюрера произвести изменения по крайней мере в руководстве военной авиацией и в руководстве немецкой внешней политикой. А еще Геббельс пишет о том, что Верховное командование вермахта и Главное командование сухопутных сил заказали в Тюрингии квартиры для размещения своего аппарата численностью 54 тысячи (!) человек. Как вообще можно командовать, имея столь огромный аппарат?