— Вы нашли их? — встрепенулся Субудэй.
— Да, непобедимый, — вздохнул Далаан. — Они мертвы. Русины разбили им головы, как Дэлгэру. Скоро их тела привезут сюда.
Субудэй сжал губы:
— Что ж, я не ждал ничего иного.
Затем он вновь обратил взор на пленницу.
— Пусть эта русинка останется со мной, — глухо сказал Субудэй.
Далаан прикусил губу. Субудэй пристально взглянул на него. Прищурился. Спросил — негромко, с легкой усмешкой:
— Тебя что-то смущает, Далаан? Погоди-ка, уж не хочешь ли ты сделать Магритэ своей наложницей? Или, быть может, ты вознамерился взять эту русинку в жены?
Далаан опустил глаза. Субудэй был умен и проницателен. Он читал людей, как мудрец — древние свитки. Даже одним глазом он мог видеть то, чего другие не замечали двумя.
Старый монгол усмехнулся:
— Не волнуйся, Далаан, я не стану посягать на твою добычу и не потащу русинку к своему ложу. Магритэ будет твоей женщиной и одарит любовью только тебя. Но — потом. А сейчас мне нужен тайлбарлагч, знающий наш язык и готовый отвечать на мои вопросы. Поэтому я заберу и девчонку, и ее брата, раз уж при нем она говорит охотнее, чем без него. Заберу на время. Потом — верну.
Субудэй шагнул мимо него. Спустился по ступеням. Подошел к пленникам.
Глава 37
Русин глядел злобно, исподлобья, как хищный зверь в клетке. Русинка смотрела со страхом, но за ее страхом угадывалось еще и любопытство.
Субудэй вынул из ножен саблю. Отточенное лезвие коснулось шеи пленника. Тот не дрогнул. Вздрогнула русинка.
К ней и обратился Субудэй:
— Ну, Магритэ, покажи мне, чего стоит жизнь твоего брата и твоя жизнь. Только предупреждаю сразу: тебе придется быть честной и говорить все без утайки. Ложь я распознаю. Сокрытую правду — почувствую.
Вот теперь в глазах русинки остался только страх.
— Что именно ты хочешь услышать? — спросила она дрожащим голосом.
Субудэй удовлетворенно кивнул и вложил саблю в ножны. Магритэ облегченно выдохнула.
— Я рад, что мы понимаем друг друга, русинка, говорящая на языке моего народа, — сказал он. — И я рад вдвойне, что мы понимаем друг друга правильно.
По его знаку злобно зыркающего пленника оттеснили в сторону. Брат Магритэ был пока не нужен.
— Для начала расскажи мне о правителе этой страны. Кто он такой? На что способен? Чего от него можно ждать? Как он поступит, узнав о захвате своего города? Расскажи мне все о вашем Пэрэздент-хане.
— Пэрэздент? Хан? — в глазах русинки отразилось недоумение.
Потом по пухлым губам пленницы скользнула слабая улыбка. И отнюдь не благоговейная.
— Он не хан… — сказала она. — Он просто пре-зи-дент.
— Так он даже и не хан? — удивился Субудэй. — Может быть, наследник хана? Или его ставленник?
— Скорее ставленник. Только не хана.
— Ничего не понимаю. Тогда почему ему подчиняется твой народ? Кто он? Темник? Нойон? Отважный нукер или прославленный богатур?
— Нет, он… того… — еще одна непонятная усмешка. — Всенародно избранный. Вроде как.
Субудэй задумчиво почесал щеку:
— Курултай, да?
— Выборы. Так это у нас называется. Президента выбирают на выборах. По крайней мере, считается, что выбирают.
— Так выбирают или считается? — Субудэй пристально смотрел в глаза пленницы.
Она замялась.
— Трудно объяснить… «Демократия»…
Похоже, русинка не лгала ему и не пыталась его обмануть. Она сама путалась в своей непростой правде.
— Наша «демократия», — с каким-то странным выражением добавила пленница.
Возможно, непонятное слово чужого языка, произнесенное дважды, содержало разгадку. Но воинам Великого хана такие слова были не известны.
— Выборы проходят раз в шесть лет, — продолжила русинка.
— Мало! — Субудэй неодобрительно мотнул головой. — Шесть лет — слишком мало. За это время мира не завоюешь.
— Мира? — пухлые губы Магритэ скривились. — У себя бы порядок навести! Но вообще-то после выборов можно и переизбираться. Еще на шесть лет. Да и потом… Не обязательно вовсе отходить от власти. Есть разные варианты.
— Тогда какой смысл вообще проводить курултай каждые шесть лет? — задал Субудэй очевидный вопрос. — Не лучше ли единожды избрать достойнейшего из достойнейших и поднять его на белом войлоке к Синему Небу, как мы в свое время подняли над собой Великого хана. И пусть достойнейший властвует до конца своих дней. Разве это плохо?
— Хорошо, наверное, — согласилась русинка. — Только вот с достойнейшими как-то оно… В общем, не всегда и не все удачно складывается.
— Почему? — удивленно спросил Субудэй. — Твой народ слеп и глух? Или вы настолько глупы, что вам не важно, кто стоит над вами и кто вами правит? Разве вы не способны понять, кого надо поднимать на кошме к небу, а кого — не нужно?
Русинка вздохнула:
— Никто никого никуда у нас не поднимает. Здесь все делается по-другому.
— Как?
— Ну… В общем, обходимся пока без белого войлока и без синего неба.
Субудэй нахмурился:
— Без одобрения небес никто не станет великим правителем на земле.
— Может быть, очень даже может быть, — не стала спорить Магритэ. — Но у нас сложилось иначе. Ярлык на верховную власть наши правители ищут не на небе, а на земле.
— Плохо сложилось, — осуждающе прицокнул языком Субудэй. — Разве на земле может что-то заменить волю Извечного Синего Неба?
По губам пленницы скользнула невеселая улыбка.
— Кое-что может…
Дальше Магритэ заговорила скороговоркой, словно читая заклинание на своем языке. Странные, незнакомые и труднопроизносимые слова сыпались из ее уст одно за другим:
— «Институт-преемничества-административный-ресурс-лоббирование-финансирование политические-технологии». Ах, да, чуть не забыла. «Конституция» еще. Ну и «волеизъявление-электората». Так, постольку-поскольку…
* * *
Маргарита замолчала, запоздало сообразив, что на этот раз старый монгол с изуродованным лицом вряд ли сможет осмыслить то, что она рассказывает. Ну да, так и есть…
— Сколько непонятных слов ты произносишь, ничего не говоря по существу! — поморщился одноглазый старик. — Это что, всё имена ваших богов?
— Богов? Нет… Хотя… Для кого-то… В некотором роде…
Монгол раздраженно тряхнул головой:
— В роде? В каком роде? Скажи мне, русинка, из каких родов и из каких кланов вы выбираете себе властителей?
— Кланы? — Она вновь не смогла сдержать улыбки. А ведь хорошо сказано и верно подмечено. Этот непосредственный дикарь, сам того не ведая, бьет своими простыми вопросами, что называется, не в бровь, а в глаз.
— Женщина, не зли меня! Я спросил тебя, кому дозволено становиться вашими властителями? Отвечай!
— Вообще-то считается, что выбрать в президенты могут любого, — ответила она. Вдаваться в подробности избирательного права и рассказывать о возрастном и гражданском цензе сейчас не было нужды. Простые вопросы подразумевали простые ответы.
— Любого?! — Старик на секунду опешил.
Потом — расхохотался.
— На вашем курултае могут выбрать даже тебя? Даже его? — Монгол указал на Митьку.
— Ну да… — ответила Маргарита. — Не выберут, конечно. Ни меня, ни его. Но по закону — могут.
— А для чего нужен закон, который позволяет становиться правителем тем, кто им все равно никогда не станет?
Она пожала плечами:
— Вероятно, для того, чтобы создать видимость возможности.
— К чему такие сложности? — недоумевал монгол. Наверное, правильно недоумевал.
Маргарита развела руками. Ответа на этот вопрос она не знала.
— Скажи мне, Магритэ, а борются ли между собой претенденты на трон Пэрэздента? — прозвучал следующий вопрос. — Или у вас не принято драться за власть?
— О, еще как принято! У нас за власть иногда дерутся так, как не снилось вашим ханам.
Монгол заинтересовался:
— Ну-ка, ну-ка, расскажи! Как дерутся? Бьются в поединках? Сходятся в великих сражениях? Подсылают убийц? Подсыпают отраву?
