Но странно — стражи по-прежнему нигде не наблюдалось. Далаан ничего не понимал. Кто и как охраняет русинский город, да и охраняют ли его вообще?

Справа и слева громоздились глухие заборы. Нависали размалеванные непонятными символами стены. В редких зарешеченных окошках света не было. Впечатление такое, что и жизни там нет никакой. И — ни одной железной колесницы. Впрочем, по эдаким буеракам им, пожалуй, и не проехать. Что ж, можно сказать, повезло. Непросто, наверное, найти столь безлюдное и глухое местечко в большом городе.

Впрочем, радовался своей удаче Далаан недолго. Укромная тропка вскоре уперлась в небольшой пустырь у речного берега. Впереди тихонько плескалась вода. На противоположном берегу ярко горели бездымные огни. Высокие башни, поставленные вразнобой, без всякого толку, отражались в воде. Многие окна — огромные, не имеющие ничего общего с узкими крепостными бойницами — светились.

Река, на которой стоял город, была широкой и полноводной. Переправиться через русинский Тан вплавь будет непросто. Да и к тому же…

Великий Тэнгри, это еще что?!

По воде плыла… Лодка? Ладья? Плот? Обвешенное огнями, длинное, громоздкое и широкое, как загон для скота, сооружение двигалось против течения, оставляя позади белесый пенистый след. Без парусов и без весел двигалось!

А вон еще одно судно поменьше плывет навстречу. Да, русины умеют делать самобеглые повозки не только для каменных дорог…

Устрашающее гудение разорвало ночную тишину и поплыло, покатилось по-над рекой. Раскатисто гудело первое — большое судно. Второе ответило ему коротким ревом.

Далаан отступил от берега. Может быть, это и есть стража, охраняющая город? В таком случае соваться в воду точно не стоит: заметят сразу.

Тогда что? Тогда куда?

Он глянул по сторонам. Справа — забор. Высокий, с шипами поверху — не перелезть. Слева — прибрежная полоса. Длинная, узкая и грязная. Вдоль берега, над водой тоже тянулись заросшие густым кустарником и бурьяном ограды, заборы и решетки. Еще дальше — мост. И какой мост! Огромный, сияющий огнями, лежащий на толстых каменных колоннах, что поднимаются прямо из воды.

Поразмыслив немного, Далаан решил пробираться к мосту. Пройти по нему незамеченным на противоположный берег вряд ли удастся, но стоило хотя бы осмотреть это сооружение вблизи. Нужно было узнать, есть ли там укрепления, имеется ли охрана, сгодится ли мост, по которому снуют туда-сюда русинские тэмэр тэрэг, для конницы.

— «Гля-ё-мать-по-кушерям-кто-то-щемится!» — гнусавый голос неожиданно раздался из зарослей, которые сам Далаан собирался использовать в качестве укрытия.

Над кустами показалась безволосая голова.

— «Бомжара-что-ли? — послышался еще один голос — отрывистый и напористый. — Ни-хрена-себе-прикид!»

Значит, русинов двое. Может быть, больше. Далаан замер. Похоже, его заметили. Бежать? А если поднимут тревогу? Скверно, очень скверно!

— «Слышь-ты-зверь-а-ну-ка-стой!» — обращались явно к нему.

Рука нырнула в дорожный мешок. Пальцы нащупали рукоять сабли.

А из-за кустов уже выходили люди. Один, два, три… пять.

Кто такие? Городская стража? Нет, не похоже. Ни копий, ни мечей, ни луков не видно. Доспехов, шлемов и щитов тоже нет ни у одного.

Далаан молча следил за незнакомцами. Легкие широкие штаны, короткие кафтанчики из незнакомой плотной ткани, кожаные гутулы с высокой шнуровкой. Все пятеро — молоды, сильны и здоровы. Выбритые, как у цзиньских монахов, головы. Широкие плечи. Бугрящиеся мышцами руки. Кривые ухмылочки. Колючие взгляды.

— «Ё-о-п-с-да-это-чурка!» — то ли удивился, то ли обрадовался чему-то один из русинов, приблизившись к Далаану. Впрочем, если и обрадовался, то недоброй была эта радость.

— «Точно-пацаны! — гыгыкнул еще один, заходивший слева. — Таджик-мать-его-чи-узбек».

— «Ну-тварь-узкоглазая-ты-попал! — произнес третий, обходя Далаана справа. — Нах-х-ты-приперся-сюда-из-своего-чуркестана-а?»

Далаан ни слова не понимал из русинской речи, но тон незнакомцев не предвещал ничего хорошего. Да и действия тоже. Эти пятеро окружали его уверенно и слаженно, как волки загнанную добычу. Наверное, имелся опыт в подобных делах. А вот законы гостеприимства, похоже, жителям затуманных земель ведомы не были.

Пальцы еще крепче сжали сабельную рукоять. А может, удастся обойтись без драки?

Далаан сам шагнул навстречу русинам. Вежливо поприветствовал чужаков, как добрых приятелей:

— Здравствуйте, овон-гуай, хороши ли ваши дела?

— «Че-че?!»— судя по виду русинов, его слова они понимали не больше, чем он их. На приветствие вся пятеро ответили лишь глумливыми ухмылками.

И все же… Далаан еще надеялся разойтись миром.

— Мир вам! — поклонился он незнакомцам. — Пусть копыта ваших коней всегда ступают по сочным травам…

— «Че-ты-там-бормочешь-чучмек-вонючий?» — скривился один русин.

— Пусть вашим табунам будет привольно пастись на бескрайних простора…

— «А-это-он-так-молится-нах-х! — ощерился другой. — Типа-к-смерти-готовится-гы-гы-гы!»

— Пусть ваши кобылицы дают жирное молоко…

— «И-правильно-делает-мля, — третий подступил уже совсем близко, почти вплотную. — Слышь-чурка-че-в-баул-то-свой-так-вцепился? Че-у-тебя-там-а? Золото-нах-х?»

Еще двое молча заходили за спину. А вот это было совсем плохо.

— Пусть ваши стада тучнеют, а род приумножается.

Далаан потянул саблю из ножен. Следить за всеми русинами сразу становилось все труднее. И если они нападут на него сейчас, всем скопом…

Напали. Первый удар нанесли сзади. Был, оказывается, еще и шестой русин, которого Далаан, отвлеченный разговором с чужаками, не заметил и который, укрываясь за кустами, незаметно обошел его со спины.

Удар был точный, резкий и сильный. Под правое ребро, туда, где печень. Били ножом. Били, чтобы не ранить и пленить — чтобы убить. Били и кричали.

— «Мочи-чуру-нах-х! — раздалось в ночи. — Вали-козла!»

В следующий миг на Далаана набросились остальные. Еще у двоих или троих в руках блеснули ножи.

Когда все только начиналось, Прыщ сидел на песке и стружил ножом ивовую ветку. Под закатанным рукавом, чуть выше запястья, темнела вытатуированная свастика.

Татуировка была старой — около года ей уже. А вот нож — новенький, крутой, армейский, купленный где надо, у кого надо и — мля! — за сколько надо. Фирма — не какая-нибудь китайская подделка. И не охотничье фуфло. Приличный вес, хорошая балансировка, качественная сталь, длинный крепкий клинок, офигительная двухсторонняя заточка, рукоять с упором. Прыщу не терпелось поскорее пустить оружие в ход и проверить его в деле.

А дело намечалось нехилое. В эту ночь они собирались на левом берегу не просто потусоваться под мостом. Был уговор всей толпой идти громить шашлычников. Громить и резать, нах-х!

Пацаны только-только начали подходить, а тут чудо это узкоглазое в длинном грязном халате, мохнатой шапке и с вонючим мешком в руках само прямехонько на них выперло.

Боксер заметил его первым. Потом увидел Шило. Пробиравшийся через прибрежные заросли азиат был один. И по большому счету он был трупом с той самой секунды, как попался на глаза Боксеру. Отпускать это чмо живым из-под моста, конечно, никто не собирался.

Прыщ мухой нырнул в кусты — обойти урюка сзади и отрезать путь к бегству. Только чурка, наверное, вообще не догонял, что происходит. То ли обкуренный был в доску, то ли тупой совсем. Он не завопил, даже не попытался сдернуть сразу. Наоборот, пошел навстречу.

— Сейн байна уу, овон-гуай! — залопотал по-своему узкоглазый.

Даже кланяться начал. Только поклоны его не спасут — уж Прыщ-то это хорошо знал.

Короче, начинался гнилой базар и ржачка. Пока пацаны прикалывались над чучмеком, Прыщ незаметно зашел сзади.