— Наконец-то…

По грустному, утомленному лицу Малинина он понял, что с ним что-то произошло, но не стал расспрашивать.

Вчетвером тронулись дальше. Тропинка вилась по-над берегом реки, с которой творилось неладное. Буквально на глазах она уменьшалась в размерах, и, чем дальше они шли, тем река становилась все мельче и спокойнее.

Рашид первый обратил на это внимание и удивленно спросил:

— Что с рекой?

Щербаков хорошо знал повадки горных рек. Днем, когда под лучами горячего солнца снега таяли, реки разливались, выходили из берегов, затопляли возвышенности. К ночи таяние прекращалось, и грозные, бурливые потоки, сметавшие днем все на своем пути, превращались в безобидные ручейки.

Жертвой коварства горных рек и стал Малинин. Дойдя до берега реки, он, не торопясь, начал переходить ее вброд. Добравшись до середины, где возвышались снесенные водой каменные глыбы, Виктор заинтересовался ими, задержался и не. заметил, как вода начала прибывать. А когда спохватился, было уже поздно, он оказался отрезанным от обоих берегов быстро разлившейся рекой. И если б не своевременная помощь товарищей, вряд ли ему удалось бы выбраться.

В лагере их встретили радостно. Узнав о том, что произошло с Малининым, Бархатов еще раз предупредил всех о необходимости соблюдать в горах особую осторожность. Продрогшего Малинина напоили горячим чаем и уложили в постель.

Экспедиция должна была перенести свой лагерь в горы, на высоту 3500 метров.

Место для лагеря выбирали Василий Яковлевич и Щербаков. Двое суток они потратили на это. Молодой человек поражался, с какой легкостью для своих лет начальник экспедиции проделал трудный путь. У него была спортивная упругая походка, сильные руки и тренированное тело. Он не отставал от Михаила, а иногда даже раньше его взбирался на кручи.

Стоянку для лагеря Василий Яковлевич избрал в закрытом котловане, по соседству с языком ледника, где не так разгуливал ветер и имелось в достаточном количестве топливо.

Отсюда было удобнее начинать поиски, добираться до неисследованных горных вершин.

В отсутствие Бархатова и Щербакова остальные участники экспедиции деятельно готовились к дальнейшему переходу.

Однажды Лена спустилась к реке постирать белье. Малинин пошел за девушкой. Это был их первый разговор после памятной ссоры.

— Ты все сердишься? Я сознаю, что поступил плохо.

Лена пристально взглянула на него.

— Это хорошо, что ты сознаешь. Я давно хотела с тобой поговорить, да все откладывала, ждала, что ты сам вспомнишь о своем поступке.

— Мы снова будем друзьями, Лена?

— Друзьями, да!

— Не больше?

— Не надо об этом… Хорошо?… Мы приехали сюда не для того, чтобы выяснять наши отношения.

— Да, — подтвердил Малинин. — Если мы найдем ущелье Полынова и там окажутся залежи титана, я сумею защитить диссертацию.

— Почему ты, а не Василий Яковлевич?

— Потому, что он уже доктор геологических наук.

— А мы найдем ущелье?

— Будем искать — найдем, — ответил Малинин.

Между ними, казалось, наступил мир. Девушка вновь принялась за стирку. А Малинин сидел на валуне и наблюдал за ее быстрыми движениями.

— Леночка, тебе помочь?

Она ответила со смехом:

— Виктор, что ты говоришь… Кандидат геологических наук будет стирать белье?!

— Когда я буду кандидатом, тебе стирать не придется.

— Я же тебе сказала, не будем сейчас об этом говорить.

— Молчу, молчу…

Он поднялся, подошел к девушке, взял ее за талию. Она шлепнула его мокрым полотенцем.

— Уходи, ты мне мешаешь.

Виктор уселся на место и спросил:

— Скажи, Лена, тебе нравится Щербаков?

Она не ответила.

— Я не имею права говорить о Щербакове плохое, — продолжал Малинин, — потому что он спас мне жизнь, я должен быть ему благодарен, но не могу, не могу… И все из-за тебя, только из-за тебя…

— Что ты хочешь? — с досадой спросила девушка.

— Ты не должна встречаться с ним!

Лена рассмеялась.

— Но ведь мы в одной экспедиции, как можно не встречаться?

— Не шути, пожалуйста… — совсем просительно проговорил Малинин.

Лена промолчала, собрала белье и, будто забыв, чем шел разговор, сказала:

— Пойдем, скоро обед.

Солнце клонилось к западу, когда в лагерь возвратились Бархатов и Щербаков. Их ждал вкусный обед, который сварили Осередко и Туманов. После обеда Василий Яковлевич ушел в Хамзаабад договариваться насчет ишаков, нужных для переброски снаряжения и оборудования экспедиции на новое место.

Молодежь собралась в кино. С ними пошел и Осередко. Лена сказала, что останется вместо него в лагере. Щербаков и Бархатов уединились в палатке; им нужно было уточнить план дальнейших действий. Расставшись с Бархатовым, Щербаков решил прогуляться. Он обрадовался, когда увидел Лену.

— А я думал, что вы спите.

— И не думаю. Приводила в порядок вещи, ведь завтра трогаемся дальше.

В стороне от палаток журчал арык. Он протекал в тенистом саду. Лена и Михаил прошли к воде, уселись на траве. Отсюда им хорошо были видны палатки.

Солнце скрывалось, начало темнеть.

— Как хорошо здесь, — задумчиво проговорила Лена. — Вы, Михаил Георгиевич, любите горы?

— Очень.

— А мне иногда боязно. Они такие таинственные.

Михаил взял ее маленькую руку. Она осторожно отняла ее и спросила:

— Когда вы будете испытывать свой парашют?

— Скоро.

— Только будьте осторожны.

Щербакова тронуло то, что она беспокоится о нем.

— Я уверен в своем парашюте.

— А в себе? — И, не дожидаясь ответа, она продолжала: — Вы мне кажетесь простым и искренним. Если бы все люди были такими… Вы умеете лгать? — неожиданно спросила она.

— Сказать, что нет — вы не поверите, — не сразу ответил удивленный таким вопросом Щербаков. — Но ведь лгать, значит, приспосабливаться, а человеку дано держаться в жизни прямо, не гнуть спину.

— Да, да, — подтвердила девушка. — Это верно.

— А почему вы об этом заговорили?

— Так…

В стороне, где проходила накатанная дорога, хрустнули сухие ветки.

Лена живо обернулась, прислушалась.

— По-моему, кто-то здесь есть, — сказала она.

— Опять? Где?

— Там, — Лена показала рукой в сторону шоссе.

Щербаков поднялся, осторожно пошел в указанном направлении. Сквозь густую листву деревьев он заметил на дороге человека и решительно шагнул ему навстречу. Увидев вышедшего из чащи Михаила, неизвестный подался назад.

— Как вы меня испугали, — послышался знакомый голос. — Здравствуйте…

Щербаков узнал друга детства Бархатова, толстяка Кожухова.

— Мне сказали, что у вас где-то здесь лагерь, но я никак не найду. Василий Яковлевич на месте?

— В Хамзаабаде.

Михаилу не понравилась встреча. Он вспомнил таинственные шаги в темноте, там, за поселком станции, и появление на следующий день возле экспедиции этого толстяка. Теперь опять он. «Что ему нужно?» — неприязненно подумал Щербаков.

— Жаль, что Василия нет… Вы когда собираетесь в горы?

— Это зависит от решения Василия Яковлевича, — уклончиво ответил Михаил.

— Тогда я его дождусь.

На дорогу вышла Лена. Кожухов ее приветствовал, словно старую знакомую.

— Здравствуйте, Леночка, очень рад вас видеть. Ну как, похудел я?

— Не особенно, — сухо ответила девушка.

— И не похудею, — мрачно проговорил толстяк. — От голода человек не худеет, скорее умрет. А меня в санатории морят голодом. Этого нельзя, того нельзя, кормят одной травой, что я коза, что ли?

Беседуя, они подошли к палаткам. Щербаков развел костер, Лена стала готовить ужин.

— О, как вкусно пахнет, — обрадовался Кожухов. — Леночка, вы меня угостите?

— Вам же нельзя, у вас режим.

— Мне все можно. У меня здоровый организм. А толстый я оттого, что мало двигаюсь. Я пришел к вам проситься в горы. Возьмете?

Девушка недоверчиво усмехнулась.