Она передала ему записку: «Лейтенант д’Агоста».

Пендергаст молча посмотрел на нее.

Мисс Ишимура протянула ему телефон и беззвучно произнесла:

– Dozo[30].

Он опять ничего не сказал.

– Dozo, – повторила она с нажимом.

Наконец он велел ей включить громкую связь настенного телефона. Она выполнила распоряжение и почтительно отошла в сторону. Мисс Ишимура ничего не слышала, но превосходно читала по губам. И она не собиралась выходить из комнаты.

– Алло, – послышался из аппарата слабый скрежещущий голос. – Алло, Пендергаст?

– Да, Винсент, – тихо ответил тот.

– Бог мой, где вы пропадали? Я столько дней подряд пытался дозвониться до вас.

Пендергаст промолчал, откинувшись на стенку ванны.

– Что с вами случилось? Где Хелен?

– Они убили ее, – произнес Пендергаст сухим, равнодушным, приводящим в ужас тоном.

– Что?! Что вы сказали? Когда?

– В Мексике. Я похоронил ее. В пустыне.

Из динамика донесся сдавленный возглас, затем наступила тишина, и наконец д’Агоста снова заговорил:

– О господи. Кто ее убил?

– Нацист. Выстрелом в сердце. В упор.

– О мой бог. Мне так жаль, так жаль. Вы… прикончили их?

– Один убежал.

– Ничего, мы поймаем его и отдадим под суд…

– Зачем?

– В каком смысле «зачем»?

Агент Пендергаст поднял глаза на мисс Ишимуру внимательно следившую во время разговора за его губами, и покрутил в воздухе указательным пальцем, показывая, что нужно отключить телефон. Немного поколебавшись, она нажала на кнопку, прошла по кафельному полу к перегородке и задвинула ее за собой, оставляя Пендергаста в одиночестве.

Теперь она знала, что с ним случилось. Но это знание ничем не могло помочь. Абсолютно ничем.

Удерживая в одной руке маленький металлический поднос с напитками, Винсент д’Агоста открыл раздвижную дверь и вышел на крохотный балкончик. Его размеры едва позволяли поставить здесь стол и два стула. На одном из стульев, скрестив прелестные ножки, сидела капитан Лора Хейворд и просматривала отчет о вскрытии, который принес домой с работы д’Агоста. С Первой авеню доносился шум машин, и хотя было довольно тепло для конца ноября, мороз уже ощутимо пощипывал, так что на балконе они сидели, наверное, последний раз в этом году.

Д’Агоста поставил поднос на стол, Хейворд оторвалась от ужасных фотографий и безмятежно спросила:

– Мм, что это? Выглядит неплохо.

Он протянул ей один из бокалов:

– Попробуй.

Хейворд сделала глоток, нахмурилась, потом пригубила еще раз.

– Что это, Винни?

– Итальянский спритц, – объявил он, усаживаясь рядом. – Лед, просекко, капелька содовой воды, «Апероль»[31]. И для украшения несколько ломтиков королька, который я купил по дороге домой возле Центрального вокзала.

Хейворд отпила еще немного и поставила бокал.

– Мм, – протянула она. – Увы, не могу сказать, что мне это понравилось.

– Неужели?

– По вкусу напоминает горький миндаль, – усмехнулась она. – Я чувствую себя Сократом. Жаль. Ты так старался. – Она накрыла его ладонь своей рукой и легонько сжала.

– Это очень популярный напиток.

Хейворд снова взяла бокал, вытянула руку и принялась рассматривать нежно-оранжевую жидкость.

– Похоже на кампари. Ты пробовал?

– Смеешься? Мои родители пили его каждый день, когда жили в Куинсе и мечтали перебраться на Манхэттен.

– Спасибо, мой милый Винни, но я лучше выпью что-нибудь привычное, если ты не возражаешь.

– Конечно.

Он отпил из своего бокала и тоже решил взять что-нибудь попроще. Прошел через открытую дверь на кухню, поставил бокалы в раковину, взял новые и наполнил их другими напитками: для себя – холодным пивом «Мишлоб», а для нее – вином «Пуйи-Фюме», бутылочка которого на всякий случай всегда хранилась в холодильнике. Затем принес бокалы на балкон.

Несколько минут они сидели молча, слушая пульс жизни Нью-Йорка и наслаждаясь обществом друг друга. Д’Агоста тайком посмотрел на Хейворд. Целых десять дней он готовился к этому вечеру, просчитывая все до малейших деталей: обед, десерт, напитки… а потом предложение. Теперь, когда он снова был в порядке, на работе все складывалось удачно и развод стал просто неприятным воспоминанием, он наконец решился попросить Лору выйти за него замуж. И не сильно сомневался в том, что получит утвердительный ответ.

Но вдруг все пошло кувырком. Это странное убийство, в расследовании которого он, похоже, завязнет по уши. И в особенности – ужасные новости о Пендергасте.

Обед удался на славу. Но теперь стало не до разговоров о свадьбе.

Хейворд снова полистала страницы отчета:

– Как прошло большое совещание?

– Хорошо. Синглтон выглядел довольным.

– ДНК уже определили?

– Нет. Эта чертова лаборатория работает медленнее всех в городе.

– Интересно, почему убийца не пытался пройти незамеченным и не прятался от камер наблюдения. Как будто бросает вам вызов: «Попробуйте поймать меня».

Д’Агоста сделал большой глоток пива.

Хейворд внимательно присмотрелась к нему:

– В чем дело, Винни?

Д’Агоста вздохнул:

– В Пендергасте. Сегодня я наконец-то дозвонился до него. Он сказал, что его жена умерла.

Хейворд чуть не захлебнулась своим напитком:

– Как умерла?

– Те люди, что похитили Хелен, застрелили ее в Мексике. Вероятно, чтобы отвлечь Пендергаста и улизнуть от него.

– О боже… – вздохнула Хейворд, качая головой.

– Это ужасная трагедия. И я никогда прежде не слышал, чтобы он так разговаривал. Это похоже… – Д’Агоста запнулся. – Не знаю. Как будто он сам стал мертвецом. А потом он повесил трубку.

Хейворд сочувственно кивнула.

– Меня беспокоит его состояние. Боюсь, что такая потеря… – Д’Агоста глубоко вздохнул и уставился в бокал с пивом. – Я опасаюсь последствий.

– Каких последствий?

– Не знаю. Если думать только о том, что случилось, может произойти всплеск агрессии. Трудно предугадать, что он сделает. У меня такое ощущение, словно я наблюдаю за железнодорожной катастрофой в замедленной съемке.

– Наверное, ты должен как-то помочь ему.

– Он ясно дал понять, что не ищет сочувствия и не нуждается в помощи. И знаешь, на этот раз я собираюсь исполнить его желание и не вмешиваться.

Он замолчал.

Хейворд откашлялась:

– Винни, ему сейчас очень плохо. Никогда не думала, что скажу это, но, возможно, на этот раз ты обязан вмешаться.

Д’Агоста посмотрел на нее с удивлением.

– Вот что я думаю. Пендергаст никогда раньше не испытывал поражений. Таких, как это. Он решил во что бы то ни стало узнать правду о своей жене. Из-за этого ты едва не погиб, а я чуть не подверглась групповому изнасилованию. Затем, когда он поверил, что Хелен жива… – Хейворд на мгновение остановилась. – В этом вся штука: он не мог допустить даже мысли, что проиграет. Ты же знаешь Пендергаста, знаешь, как он умеет добиваться своего. Он был одержим этим… и вот все закончилось. Он проиграл. – Она опять сделала паузу. – Говоришь, может произойти всплеск агрессии? Но если так, то почему же он здесь, а не там, почему не гонится за убийцами? Почему не стучит в твою дверь, требуя помощи?

Д’Агоста покачал головой:

– Ты задаешь трудные вопросы.

– Я думаю, он сейчас в полном отчаянии, – продолжила Хейворд. – Уверена, что все так и есть.

Оба надолго замолчали. Д’Агоста с кислым видом потягивал пиво.

Наконец Хейворд снова оживилась:

– Винни, то, что я сейчас говорю, против моих же собственных правил. Но возможно, Пендергаста нужно отвлечь от воспоминаний каким-то сложным делом. И знаешь что? Кажется, это дело сейчас перед нами.

Она показала на отчет о вскрытии.

Д’Агоста вздохнул:

– Я очень дорожу твоими советами. Действительно дорожу. Но на сей раз… Нет, я не стану этого делать. Не хочу лезть не в свое дело.