Санитарные мероприятия.

Главное внимание было обращено на санитарное состояние китайского населения. В бараках за депо уничтожены пристройки, отчего они стали светлее. Бараки же на углу Железнодорожного проспекта и Соборной ул. частью были отремонтированы, частью уничтожены, а некоторые из них существуют до сих пор, хотя совершенно не пригодны для жилья. Всего с января до апреля уничтожено 4 барака, 1 ледник; отремонтировано 5 бараков и предназначено к уничтожению 13 бараков. В китайских лавчонках при бараках устроены деревянные полы, устланные линолеумом, стойки и столы покрыты клеенкой, стены обиты обоями, съестные продукты закрыты, за товарами установлен строгий медицинский надзор. При магазинах и лавках были устроены отдельные помещения для набивальщиков папирос. Киоски частью уничтожены, а остальные приведены в лучший вид. Были осмотрены все ледники, и многие из них потребовали ремонта. Общим недостатком 7 участка является переполнение помойных ям и отхожих мест, вследствие недобросовестного отношения к делу железнодорожного подрядчика, санитаров и смотрителей зданий. Для приведения колодцев в лучшее состояние было возбуждено ходатайство перед Бюро. Водоносам предложено, и некоторыми выполнено, устроить шкафы для ведер. Кроме всего этого, устраиваются ежедневные обходы и осмотры дворов, жилых помещений, общественных учреждений, магазинов и т.п., составление санитарных листков. Санитарная работа началась с середины февраля, а до этого времени главное внимание было обращено на противочумные мероприятия. Чумных случаев на 7 участке было 34: 20 больных чумой и 14 трупов. Такое сравнительно небольшое количество объясняется отчасти изолированностью китайцев этого участка от остального китайского поселка, их сравнительно небольшою численностью, а главным образом отсутствием ночлежек и разного рода притонов. Чумных очагов на участке было только два: фанза за депо против 22 роты и 1 барак на углу Железнодорожного проспекта и Соборной улицы. Из фанзы за депо взято 5 трупов, 3 больных чумой и мальчик Янгуй, руки, платье, лицо и находившийся в руках кошелек которого были измазаны кровью; находился он между трупом и больным чумой, и несмотря на все это он остался жив и здоров до сих пор. Второй очаг был в бараках № 1 и 2, откуда взято 3 чумных и 1 труп. Остальные чумные на участке появлялись случайно, заболевая же в другом месте. Все больные чумой китайцы — мужчины. Среди трупов — одна женщина, из европейцев заболело трое: французский врач Мэньи, кондуктор Красно-демский и его жена. У Краснодемских была 6-летняя дочь, которая спала на одной постели с больной матерью, целовалась с ней и целовала мертвого отца, но она осталась здорова. С доктором Мэньи все время находился бойка, ухаживавший за ним дома и на чумном пункте, он остался здоров.

Всего на изоляцию было отправлено 9 китайцев, в их числе один мальчик, заболело чумой 3; из европейцев отправлено 2 мужчин и 2 женщины и одна девочка, заболела чумой одна женщина. На обсервацию отправлено: китайцев 1152, заболело 1, европеец 1; на местной обсервации осталось 23 китайца и 46 европейцев. Наибольшее количество чумных приходится на январь месяц.

На отыскивание чумных и трупов устроены ночные облавы, ночные и дневные осмотры, термометрирование китайцев, работавших группами более 10 человек. Частные предприниматели, имевшие более 10 человек китайцев, должны иметь фельдшера для термометрирования. Китайцы дровяного склада Материальной Службы (250 чел.), городского участка Службы Пути (146 чел.), 8 участка Службы Пути (12 чел.) и паровозного депо (300 чел.) термометрировались персоналом 7 участка.

Таким образом, медицинским персоналом, находившимся у частных лиц, термометрировались 168 человек, а медицинским персоналом 7 участка термометрировалось 808 человек. Термометрирование при депо 400 человек производилось одним фельдшером и 1 фельдшерицей, в особо устроенных бараках: один для 300 китайцев, а другой для 100 русских; термометрирова-ние производилось в продолжение часа, с 5 до 7 часов утра. Подозрительные по чуме оставались в изоляционной комнате, мокрота их отправлялась на исследование в центральную лабораторию; благодаря термометрии было открыто несколько чумных. Чумные были отправляемы в чумный барак, а подозрительные оставлялись или на месте, если это было безопасно, или в особой карете отправлялись на изоляцию в Московский чумный пункт. На местной обсервации оставлялись очень редко, и никто из местнообсерви-руемых не заболел. У всех чумных больных и трупов бралась мокрота на исследование.

В жилых же помещениях производилась дезинфекция и после этого помещения или ремонтировались, или сжигались.

В заключение д-р Паллон высказывает благодарность работающему совместно с нею персоналу и высказывается за необходимость:

1)  учреждения постоянной санитарной организации в городе;

2)  своевременной подготовки санитарного персонала;

3)  больницы для китайцев.

Д-р Богуцкий отмечает, что весьма важно приучить население к проведению тех или иных санитарных мероприятий. Это вполне удалось Беатрисе Михайловне Паллон. Очень важно также произвести санитарную опись города. Это лежит на врачах новой организации.

Доклад д-ра Паллон дает для будущих работников на этой почве богатый материал в смысле руководства. Собрание закрывается в 12,5 час. ночи.

Общие потери от эпидемии легочной чумы 1910—1911 гг. в Маньчжурии. Динамика заболеваемости легочной чумой в Маньчжурии в 1910—1911 гг. с указанием начала эпидемии в отдельных населенных пунктах приведена в табл. 31.5.

Данные табл. 31.5., по мнению И.Л. Мартиневского и Г.Г. Моляре (1971), не отличаются точностью, но мы приводим их потому, что они позволяют определить если не точное количество потерь, то хотя бы их порядковую величину. Замечания И.Л. Мартиневского и Г.Г. Моляре только подчеркивают тот размах, который могут приобрести эпидемии чумы в Маньчжурии. Теперь ознакомимся с замечаниями этих авторов.

Первый случай легочной чумы на станции Маньчжурия был зарегистрирован 12 октября 1910 г., а по данным, приведенным в табл. 31.5., начало чумы на станции Маньчжурия отмечено 25 октября 1910 г. В табл. 31.5. начало чумы в Харбине отмечено 8 ноября 1910 г., в то время как, по данным В. М. Богуцкого (1911), первый случай чумы в Харбине был зарегистрирован 27 октября 1910 г., причем нельзя поручиться за точность последней даты.

Имеются официальные сведения о появлении эпидемии чумы в Хунчуне и Янцизифу, лежащих вблизи границ Уссурийского края.

В табл. 31.5 многие населенные пункты, где отмечались заболевания чумой, не включены. Нет данных о Цицикаре, где с начала эпидемии по 24 января (4 февраля) от чумы умерло около 1000 человек, в последние дни умирало от 40 до 50 человек в сутки, а в китайском городе Куанченцзы смертность возросла до 100 случаев в сутки.

«Русские ведомости» (1911) сообщили о сокрытии чумы в городе Сахалянь (расположенном недалеко от Благовещенска). Когда в Маньчжурии свирепствовала эпидемия, он считался свободным от чумы. Однако весной того же года в овраге в районе этого города было найдено 800 трупов (рис. 79).

Эти цифры в основном приводятся по населенным пунктам, расположенным в полосе отчуждения КВЖД, заболеваемость в селах, удаленных от железных дорог, никем не была учтена, а лишь отмечено, что чумой были сильно поражены села и деревни вокруг Цицикара и Харбина. Не прослежен также путь распространения чумы, и мы не знаем, где появились первые заболевания в городах и селах, и заносилась ли чума из города в деревни или, наоборот, из деревень в города. Приблизительно число жертв от чумы, по данным Э.П. Хмара-Борщевского, достигала в провинции Хэйлунцзян 15 295 человек, в Гиринской провинции 27 476 и в Мукденской 5259. По данным By Лиен Те, в Маньчжурии погибло около 100 тыс. человек. Однако даже эта цифра, по мнению И.Л. Мартиневского и Г.Г. Моляре (1971), занижена.